Введение
Эта книга не является обычной книгой, рассказывающей о финансовом кризисе. Представляя собой итог сотрудничества экономиста (Крауса) и специалиста по политической теории (Фридмен), она адресована всем тем, кто интересуется не только непосредственными причинами данного финансового кризиса, но и факторами, действующими на более глубоком уровне, т.е.
тем, кого интересуют проблемы, связанные с самой природой капитализма и современного государства. Наряду с этими проблемами, которые рассмотрены в главе 4, мы рассматриваем также некоторые методологические и логические загадки современной экономической науки и политической культуры, формирующие сегодняшнее состояние воззрений на экономику и экономическую политику. В главах 1, 3 и 4, а также в приложении I мы подвергаем критическому анализу присущую экономической теории и современной политической культуре склонность недооценивать значение феномена человеческого неведения и вытекающее отсюда игнорирование этого феномена — отказ рассматривать его и в качестве некого общего явления, и как возможную причину кризиса. Мы надеемся, что именно этим наша книга будет интересна историкам, философам, правоведам, политологам, социологам, а также экономистам и образованным неспециалистам. Главные положения, нашедшие отражение в нашей книге, сводятся к следующему:1. Нет никаких фактов, которые убедительно свидетельствовали бы о том, что — в отличие от образования пузыря на рынке жилья — причиной кризиса была практика кредитования, которой следовали «Фанни Мэй» и «Фредди Мэк» (глава 1).
2. Нет никаких оснований считать, что кризис был вызван убежденностью банкиров в том, что они «слишком
i, большие, чтобы им позволили разориться» и что поэтому банкиры, делая безрассудную ставку на облигации,
:•:. выпущенные против закладных, полагали, что их банки в любом случае будут спасены государством от банкрот -ства (глава 1).
3. Не подтверждается гипотеза о том, что кризис был вызван практикой выплаты вознаграждений, .принятой
13
Введение
в банках, в соответствии с которой вознаграждается получение прибыли, но никак не наказывается получение убытков (глава 1).
4. Неверно, что кризис был порожден чьей-то «иррациональной эйфорией» (глава 1).
5. Имеются определенные основания утверждать, что причины этого кризиса связаны с проблемой дерегулирования. Мы имеем в виду, что, рассуждая задним числом, можно вообразить себе такие меры регулирования, которые были бы способны предотвратить кризис. Вместе с тем в главе 1 мы подвергаем критике отождествление рекомендаций по применению тех или иных мер экономической политики, даваемых ex post, с объяснениями причин явлений. Эта манера — путать то, что произошло, с тем, что «должно» было бы произойти, — представляет собой характерный порок общественных дисциплин, порожденный тем, что мы называем «политической ментальностью», которая поощряется современными политиками.
6. Имеются все основания считать, что причиной кризиса стали критерии достаточности капитала, являющиеся элементом системы регулирования банковской деятельности, которые во всех странах воздействовали на коэффициент использовавшегося банками кредитного плеча и, что более важно, на типы банковских активов. Первое международное соглашение, регулирующее нормы достаточности капитала («Базель I», 1988 г.), потребовало, чтобы при предоставлении ссуд бизнесу и потребительских кредитов банки имели вдвое больше [собственного] капитала, чем при предоставлении ипотечных кредитов. Правилами «Базель II», принятыми в 2005 г., было установлено, что ссудам бизнесу и потребительским кредитам должен соответствовать [собственный] капитал, в пять раз превышающий капитал, необходимый для приобретения [долговых] ценных бумаг, обеспеченных закладными (MBS), с рейтингом ААА. Во время консультаций, завершившихся принятием свода правил «Базель II», финансовые регуляторы США ввели нормы регулирования достаточности капи -тала, распространяемые только на американские банки («правилорегресса», 2001 г., илиР-правило), согласно
14
Введение
о>
которым минимальная величина собственного капитала • при осуществлении производственного и потребительского кредитования должна была в те же пять раз превышать минимальный капитал, если банк покупал MBS с рейтингом ААА.
Очевидно, что введение Р-правила стимулировало приобретение этих бумаг американскими банками, — они аккумулировали в своих портфелях MBS с рейтингом ААА на сумму около 0,5 трлн долл. Мы утверждаем, что именно это стало непосредственной причиной финансового (т.е. банковского) кризиса (см. главу 2).7. Финансовый кризис перекинулся на нефинансовую, или «реальную» экономику из-за сжатия кредита, которое началось в середине 2007 г., когда от банков потребовали скорректировать балансовую стоимость их активов, переоценив ценные бумаги, выпущенные против закладных, имеющиеся в их портфелях, по текущим рыночным ценам, которые сильно упали вследствие опасений, вызванных ростом доли неплатежей по субстандартным закладным (в сентябре 2008 г. эти опасения достигли пика и переросли в панику). Наши соображения по поводу сокращения кредитования представлены в третьем параграфе главы 1 (см. «1.3. Как началась Великая рецессия»). Роль норм бухгалтерского учета, предписывающих переоценку активов по рыночным ценам (МТМ), проанализирована в главе 3.
8. Облигации, выпущенные против закладных, получили рейтинги ААА от трех рейтинговых компаний, специализирующихся на расчете рейтингов долговых инструментов, — Moody's, Standard and Poor's (S&P) и Fitch. С 1975 г. Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) — американский регулятор рынка ценных бумаг защищает эти компании от конкуренции. Не только банки, но и все другие инвесторы либо были не в курсе данного факта, либо не понимали последствий, которые такая защита имела для точности публикуемых ими рей -тингов. Это неведение, по-видимому, было свойственно также американским и международным банковским регуляторам, которые включили рейтинги данных трех компаний в Р-правило регресса и в правила «Базель II» (см. главу 3).
15
Введение
В главе 1 дана оценка (по больше части негативная) различным элементам общепринятых воззрений на причины, породившие финансовый кризис. Однако те читатели, которых интересует только наше собственное объяснение кризиса, не должны полностью пропускать главу 1, так как она содержит ключевой элемент нашего объяснения всей истории с данным кризисом: именно здесь изложен механизм выпуска ценных бумаг, обеспеченных закладными.
Это изложение, сделанное максимально доступным для широкого читателя, содержится пятом параграфе главы 1 (см. «1.5. Как функционирует механизм частных ипотечных облигаций» ).У нас нет однозначного ответа на более общие вопросы, поставленные кризисом, однако те ответы, которые у нас имеются, являются, по крайней мере, необычными. Из них следует, что кризис был порожден неведением, присущим всем типам участников. Банкиры, приобретавшие облигации, выпущенные против закладных, не отдавали себе отчета в высокой уязвимости этих ценных бумаг перед лицом спада в жилищном строительстве или, что более вероятно, не понимали, насколько вероятен такой спад. В той же мере неведение было характерно и для регуляторов, поощрявших банки аккумулировать эти облигации в своих портфелях. Очевидно, что тогда регуляторы не понимали, что их действия в конечном итоге приведут к таким разрушительным последствиям, однако сегодня, глядя на то, что произошло, председатель совета директоров Федеральной корпорации по страхованию депозитов (FDIC) признала, что Р-правило было ужасной ошибкой, которая объясняется неведением регулятора относительно возможных по -следствий его введения (см. главу 4).
Однажды Джон Мейнард Кейнс следующим образом выразился о непредсказуемости будущего: «Мы просто не знаем». Глядя со стороны, можно подумать, что это должно быть очевидно: в конце концов, по какой бы еще причине банкиры осуществляли действия, которые вполне могли разорить их банки? По какой еще причине регуляторы предпринимали шаги, чреватые разрушением банковской системы? Но — как мы полагаем — академическая экономическая наука в такой мере находится в плену концепции «стимулов», что экономисты склонны рассматривать вообще все, что случается в нашем сложном мире как результат намеренных действий экономиче -ских агентов, материально заинтересованных в определенном
16
Введение
исходе — вне зависимости от того, насколько катастрофическим является этот исход. Настоящие ошибки, порожденные нашим неведением и непониманием сложной реальности, редко находят место в общепринятых экономике-теоретических моделях1. Не будет большим преувеличением сказать, что экономисты склонны рассматривать экономических агентов как существа, обладающие совершенным пониманием реального мира, которые предвидят все, что произойдет, и которые обладают безошибочным знанием результатов, к которым должны приводить их действия.
Подразумевается, что мир, в котором обитают эти агенты, является миром простым, прозрачным и легко понимаемым. Этот упрощенный взгляд пугающим образом похож на мир теорий заговора, наполняющих политический дискурс, — порожденные экономическими теориями истории о банках, «слишком больших, чтобы позволить им разориться», и о роли непомерных выплат руководству корпораций. Эти истории были придуманы в расчете на широкую популярность, которую они и получили фактически. Но это как раз тот случай, когда «люди ошибаются».
Для целей настоящей работы более важно, что именно экономические эксперты создали указанные мифы о финансовом кризисе. Мы считаем, что данное обстоятельство представляет собой самую суть поднятой кризисом более широкой проблемы, которая имеет системный характер. Поэтому мы без колебаний приводим в данной книге имена знаменитых экономистов, высказывания которых о кризисе представляют собой, насколько мы понимаем, ненамеренное мифотворчество.
Даже концепции «рационального неведения» и «асимметричности информации», в рамках которых экономисты соглашаются рассматривать феномен неведения, трактуют неведение как результат добровольного решения, принятое либо агентом,который взвешивает издержки изучения такого вопроса, сопоставляя их с получаемыми выгодами, либо агентом, который сам заинтересован в сокрытии информации от других агентов (см. [Evans and Friedman, 2011]). Характерное для современной экономической науки отсутствие концепции неведения в подлинном смысле этого слова, т.е. неведения непреднамеренного, не оставляет экономистам, осмысливающим феномен ошибок, иного выбора, кроме как обращаться к теориям «иррациональности». В главе 1 мы подвергаем критическому анализу обе стороны этой дилеммы.
17
Введение
Ошибки экспертов производят такое сокрушительное впечатление не только из - за количества ошибочных ретроспективных оценок причин, породивших кризис, но и потому, что другие эксперты ошиблись и в своих прогнозах относительно благоприятных последствий регулирования достаточности капитала и изменений правил бухучета, которые, как мы полагаем, внесли такой значимый вклад в то, что разразился кризис и началась рецессия. При этом мы не обвиняем ни одного из этих экспертов (чего мы точно не утверждаем, так это того, что они совершили ошибки намеренно), — они делали что могли, действуя в условиях ограничений, связанных с человеческим неведением и способностью ошибаться.
Данная ситуация ставит и перед политической, и перед экономической теорией настоящую дилемму: ведь к кому еще, как не к экспертам, мы можем обратиться, сталкиваясь со сложностью мира? Что может служить альтернативой тому, чтобы поручить регулирование капитализма экспертам? Мы обсуждаем эти вопросы в главе 4.