Предисловие к русскому изданию

Одна из наиболее значительных работ в области чистой экономической теории, которая не просто заложила основы целого направления анализа — теории общего экономического равновесия, но во многом определила архитектонику всего здания современной теоретической экономической науки, наконец, предложена российскому читателю.

«Элементы чистой политической экономии» — это абстрактная теория, исследующая общественное богатство, которое определяется как совокупность благ, обладающих пользой (полезностью) и ограниченных количественно, с точки зрения меновой стоимости, т.е. того, какое влияние на него оказывают сделки, осуществляемые экономическими субъектами, максимизирующими свою выгоду в условиях совершенной конкуренции.

Признание стремления к большей пользе, а также факта ограниченности ресурсов естественными феноменами, определяющими поведение экономических субъектов, позволяет говорить об объективном характере экономической теории, подобной физико-математическим дисциплинам. Для такой теории математический метод — это не средство иллюстрации, а универсальный язык, неразрывно связанный с характером мышления (заметим, математическое мышление Вальраса — черта, отличающая его от гуманитарного типа мышления многих других участников маржиналистской революции, прежде всего представителей австрийской школы).

Все здание теории Вальраса построено на основе двух основополагающих гипотез — максимума удовлетворения, или полезности, и равенства спроса и предложения для всех товаров. Эти гипотезы определяют и предмет анализа — состояние равновесия, причем, если первая задает равновесие как состояние каждого отдельного экономического субъекта, то вторая фиксирует равновесие как состояние системы взаимодействующих субъектов в целом.

Логическая стройность и математическая строгость, отличающие теорию Вальраса, естественные для математиков, но отнюдь не характерные для экономистов, вызывали восхищение многих поколений экономистов. Не случайно Шумпетер сравнил систему общего равновесия с достижениями теоретической физики, а ее автора назвал величайшим экономистом-теоретиком — оценка, которая, однако, если и не была прямо поставлена под сомнение, подвергалась некоторой девальвации. Восхищение по поводу строгости и стройности изложения часто сопровождалось и сопровождается чем-то вроде упреков в излишнем внимании к форме в ущерб содержанию. Так, в классическом труде Б. Селегмена параграф, посвященный Вальрасу, называется «Леон Вальрас — величайший экономист?»2 . Оценивая вклад Вальраса, М. Блауг отмечал, что во многих пунктах его теория «бедна содержанием: он уделял слишком большое внимание форме»3.

В конечном счете подобная неоднозначность оценок связана с существованием нерешенных методологических проблем экономической науки, касающихся ее содержания и предмета, соотношения теоретического и практического анализа и т.д.. В нескончаемых методологических спорах проявилось противоречивое стремление экономистов, с одной стороны, удовлетворять требованиям, предъявляемым к естественным наукам и уже более столетия воспринимаемым как свидетельство принадлежности к научному знанию вообще, а с другой, — не отрываться от социально-экономического контекста. Сам Вальрас осознавал эту проблему, но, по-видимому, не считал ее неразрешимой.

Он рассматривал все экономическое знание как состоящее из собственно научного знания, или чистой науки, имеющей дело с природными фактами, а также из имеющих дело с проявлениями воли прикладной науки, или искусства, и науки о морали. Подобной структуре знания соответствовали и критерии его оценки — соответственно, истина, польза, справедливость. Природные факты — редкость благ и их полезность, а также стремление индивидов к максимизации полезности определяли область теории меновой стоимости. Факты, в которых проявляются технические операции в сочетании с социальными, определяют область прикладной науки — теорию организации индустрии. Факты, являющиеся проявлением чисто гуманитарных актов, имеющих своим началом волю (причем, подчеркивал Вальрас, не волю отдельного человека, а «коллективную деятельность всего человечества в целом», которая и совершает присвоение), составляют область морали, в рамках которой дается ответ на вопрос о хорошем, т.е. отвечающем представлениям о справедливости, способе присвоения.

Стремление найти надежный инструмент решения сложных проблем, таким образом, не только не исключало, а предполагало разграничение собственно науки, искусства и морали. В период господства позитивизма подобная позиция не являлась чем-то новым или неожиданным, более того она опиралась на идеи такого авторитетного философа и экономиста, как Дж.С.

Свойственное Вальрасу стремлением к упорядоченности проявилось и в структуре того, что условно можно назвать всеобщей экономической наукой. Последняя наряду с «Элементами» включала «Исследование в области прикладной политической экономии, или теорию производства общественного богатства» и «Исследование в области социальной экономии, или теорию распределения общественного богатства». Если первая работа анализировала общественное богатство с точки зрения меновой стоимости, то две последние, соответственно, — с точки индустрии (промышленности) и с точки зрения собственности. Обе эти работы по замыслу Вальраса должны были быть равнозначными «Элементам» и вместе с ними составлять общую экономическую теорию. Но осуществить свой замысел в полной мере Вальрасу не удалось. Они представляют собой сборники статей по отдельным вопросам в рамках указанной проблематики, и их присоединение к «Элементам» не создает столь же целостной концепции, какую в рамках своей задачи предлагают последние. И этот факт, хотя он и может быть следствием стечения обстоятельств, еще раз обращает нас к методологическим проблемам, и в связи с ними к вопросу о том, какие практические выводы можно сделать из «Элементов».

Речь идет прежде всего об отношении чистой теории Вальраса к доктрине laissez faire, и в частности о том, можно ли и если да, то в каких пределах, придавать нормативное содержание выводу Вальраса о том, что система свободной конкуренции обеспечивает достижение максимума полезности всех товаров и услуг для всех участников. В уроке 22 Вальрас достаточно ясно дает положительный ответ на этот вопрос. Но при этом он подчеркивает, что поскольку полученный им вывод был сделан только для экономики, в которой производятся и обмениваются блага, представляющие частный интерес, то тем самым задаются и рамки его нормативного применения. Таким образом можно сказать, что границы нормативной трактовки вывода чистой теории Вальрас поставил в зависимость от того, в какой мере экономика представляет собой систему, в которой действуют исключительно частные интересы. Подобную позицию можно было бы считать простым уходом от ответа в область определений, если бы Вальрас в «Элементах» не указал области, где действуют общественные интересы, а в «Исследованиях» не показывал, как решать проблемы общественного богатства в соответствующих областях.

По-видимому, именно более широкий контекст рассмотрения теории Вальраса позволил У. Жаффе предположить что Вальрас стремился не столько к позитивному анализу экономики совершенной конкуренции, сколько к разработке основ политики, которая позволит приблизить мир к идеальной модели. Что касается его чистой теории, или экономической теории частных интересов, то признавая ее нормативное содержание, мы тем самым признаем ее предшественницей экономической теории благосостояния (эквивалентность конкурентного равновесия оптимуму по Парето, доказанная К. Эрроу и Ж. Дебре, это подтверждает).

Мир Вальраса — это идеальный мир, причем не только в том смысле, что движущей силой в нем являются частные интересы и соблюдаются условия совершенной конкуренции, но и потому, что предполагаются неизменными предпочтения индивидов и производственные характеристики фирм, а также то, что сделки заключаются только после определения равновесных цен и количеств (через механизм заявок — чеков, или талонов). Иными словами, этот идеальный мир статичен. Почти вся работа Вальраса — это рассмотрение механизма обращения и производства со статической точки зрения, ограниченность которой была для Вальраса очевидна.

Лишь в VI разделе (там, где он обращается к проблемам денежного обращения — что вполне логично) он предпринимает некоторые шаги в направлении динамического рассмотрения, а в действительности, — сравнительной статики. Для него статическое равновесие — это равновесие фиксированное (соответствующе заданным исходным условиям), а динамическое — подвижное, представляющее собой равновесие, которое достигается после постоянного нарушения равновесия вследствие изменения исходных условий. Очевидно, что сравнительная статика — это весьма специфический и упрощенный вариант динамики.

Проблема в конечном счете в том, можно ли, совершенствуя и усложняя модель Вальраса, сделать ее динамической (при некотором представлении о том, что такое динамическая экономическая система). Эта проблема во всей ее многогранности стала одной из главных интриг в развитии экономической теории в XX в. Огромное влияние, которое на развитие экономической науки оказала теория Вальраса, выразилось в том, что современная экономическая наука, во всяком случае в той ее части, которая удерживает лидирующие позиции как в области научных исследований, так и образования, рассматривает экономические явления и процессы сквозь призму статики и равновесия. При этом уже в течение ста лет в различной форме высказывается точка зрения, что несмотря на все усовершенствования, равновесный подход не является адекватным методом экономического анализа тех систем, само существование которых связано с появление и распространением нового, а именно таковой является рыночная система.

Одним из первых эту точку зрения высказал Т. Веблен, ее разделял Ф.Хай- ек, сегодня отстаивают представители некоторых новейших направлений анализа, увидевшие подтверждение подобной точки зрения в результатах трансформационного эксперимента. Несмотря на это, теория общего равновесия сохраняет свое значение, подтверждая простую истину, что блестяще решенная ограниченная или даже узкая задача может открывать такие аналитические возможности, которые не всегда дает решение более широкой и сложной задачи. Не случайно так богата аналитическими достижениями вся история теории равновесия.

Первый прорыв был сделан в середине 30-х годов, когда А.Вальд в серии статей предложил формальное доказательство существования экономически значимого решения для некоторого варианта модели Вальраса (сам Вальрас эту проблему заметно упрощал, ограничиваясь лишь указанием на равенство числа уравнений и неизвестных). Чуть позже Дж. фон Нейман доказал существование траектории равновесного роста для двухпродуктовой модели, Дж.Хикс, П.Самуэльсон, а потом М.Алле сформулировали необходимые и достаточные условия единственности и устойчивости решения.

Новый взлет теории общего равновесия пришелся на 50-е годы и был связан прежде всего с работами К.Эрроу и Ж.Дебре, в которых были обобщены и дополнены полученные ранее результаты, касающиеся существования равновесия в модели типа Вальраса, были доказаны теоремы, устанавливающие эквивалентность конкурентного равновесия и оптимума по Парето, заложены основы многих последующих разработок. Оригинальные подходы к динамическому анализу, предполагавшие введение понятия межвременного равновесия, рассмотрение фактора неопределенности, включая неопределенность, порожденную психологическими особенностями взаимодействующих субъектов, а также фактора информации, включая объем и качество сведений, способность людей их воспринимать и использовать; введение понятия временного равновесия, когда в центре внимания оказывается взаимодействие между ожидаемыми и фактическими значениями переменных и т.д.; переход — на основе взаимодействия с теорией игр — к исследованию систем с небольшим числом участников, т.е. выход за пределы, обозначенные предпосылкой о совершенной конкуренции; обращение к анализу неравновесных процессов (что предполагало отказ от основополагающей предпосылки Вальраса о «расчистке», т.е. возможность сделок по неравновесным ценам ( например, модели с рационированием) — вот далеко неполный перечень современных направлений развития теории равновесия, истоки которых были заложены «Элементами» Вальраса.

По воле случая, а может быть, и Проведения настоящее издание оказалось приуроченным к юбилейным датам. В 2000 г. исполнилось 90 лет со дня смерти ее автора, а кроме того, можно сказать, что прошло 125 лет со времени ее первого издания. Подобный лаг в публикации этой выдающейся работы в России можно объяснить лишь крайне неблагоприятным стечением обстоятельств. Хотя в конце XIX — начале XX вв. (вплоть до середины 20-х годов) были оперативно переведены многие работы зарубежных экономистов, причем не только принадлежащих к влиятельным в России марксизму или исторической школе, но и новейшим течениям (работы Е. Бем-Баверка, К. Мен- гера, Л. Мизеса, Г Касселя, К. Викселля ), труды Л. Вальраса, В. Парето, Ф. Эджуорта и некоторых других оставались за рамками этого процесса. Более того, новейшие идеи западных экономистов, как правило, встречали весьма критическое, а часто и враждебное отношение со стороны российских экономистов. Сегодня ясно, что пророческим оказалось высказанное сто лет назад

С.Л. Франком предупреждение, что подобное отношение к новейшим западным теориям со стороны российского научного сообщества может обернуться отставанием отечественной науки от мировой.

Вместе с тем, идеи маржинализма и принцип математизации экономических исследований нашли отклик на русской почве. Достаточно назвать имена В.К. Дмитриева, Е.Е. Слуцкого, В.В. Леонтьева, Г.А. Фельдмана и некоторых других, чтобы понять, каким значительным потенциалом располагала российская экономико-математическая наука к началу 30- х годов, который отчасти проявился позже в работах Л.В. Кантаровича, С.Н. Немчинова,

В.В. Новожилова и других советских экономистов.

Настоящее издание «Элементов» Вальраса обращает читателя к самим истокам современного экономического знания и тем самым помогает лучше понять его как сильные, так и слабые стороны.

Предлагаемый перевод сделан с 4-го издания «Элементов», которое вышло в 1900 г. Подробное предисловие автора избавляет от необходимости давать что-либо, типа путеводителя по книге: Вальрас сам объясняет ее структуру и логику. Вместе с тем в качестве некоторого общего предисловия о месте Вальраса в истории экономической науки мы посчитали возможным дать перевод статьи Й. Шумпетера, посвященной Вальрасу, которая впервые была напечатана в: Zeitschrift fur Volkswirtschaft, Sozialpolitik und Verwaltung (vol.XIX, 1910), а затем вошла в известную работу: J. Schumpeter «Ten Great Economists from Marx to Keynes» (1952).

Н. Макашева

Примечания

1. Негиши Т. История экономической теории. М.: Аспекр Пресс, 1995. С.282.
2. Селегмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М.:Прог- ресс, 1968. Гл. IV.
3. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: «Дело», 1994. С. 539.
4. Так, в одном современном фундаментальном исследовании по истории экономической мысли в параграфе (в главе, посвященной Вальрасу), названном «Место в истории экономической науки» автор больше пишет о том, где и в чем вклад Вальраса ограничен, и завершает его фразой, что к упоминавшейся выше оценке Вальраса как величайшего экономиста следует относиться скорее как к литературному образу, чем точной оценке вклада Вальраса с содержательной точки зрения. «Но если его оценивать по вкладу в технику экономического моделирования, то он предстает фигурой возвышающейся над другими. И в этом смысле его можно назвать Рикардо эпохи математических расчетов» (Niehans J. A History of Economic Theory. The John Hopkins Univ. Press: Baltimore, L. P.220). О том, что Вальрас что-то не додал содержательному анализу косвенно свидетельствует и тот факт, что в статье, посвященной эволюции концепции равновесия, напечатанной в очень авторитетном издании «The New Palgrave: The World of Economics (Macmillan Press Ltd., 1987), Вальрас лишь упоминается.
5. Кейнс Дж.Н. Предмет и метод политической экономии. М,1899.
6. Elements d’economie politique pure, 4-е изд. (1-ое изд., 1874); Etudes d’economie sociale, 1896; Etudes d’economie politique appliquee, 1898.

Йозеф Шумпетер