Принципы государственного регулирования стратегических альянсов (опыт США, Европейского Союза, Японии и России)

Традиционно, регулирование конкуренции в экономике развитых стран являлось элементом государственной политики в общем и специальных органов исполнительной власти. При нормальном, то есть реализуемом в соответствии с требованиями законодательства, ходе конкурентной борьбы, регулирование в основном заключалось в виде согласования обязательных сделок или мониторинга текущей ситуации.

Появление и распространение международных стратегических альянсов несомненно влияет на форму и механизмы конкуренции на мировых и национальных рынках - возникают новые участники, повышается возможность влияния фирм на рынок. В подобной ситуации государство, как инициатор законотворчества и регулятор конкуренции, не может оставаться в стороне от происходящих процессов. На национальном уровне антимонопольные органы устанавливают пороговые значения, обязуют компании предварительно регистрировать сделки, разрабатывают стандарты и критерии. Но если присмотреться, то все эти нормы направлены по своей сути на крайние формы кооперации - слияния и поглощения. Но партнерские отношения в рамках стратегического альянса гораздо сложнее - они не предполагают потерю автономности фирм, опираются на формальные, а часто и неформальные соглашения.

Возникшая в последние десятилетия новая форма «коллективной конкуренции» требует от национальных правительств и международных организаций доработки нормативных актов антимонопольных органов. Однако для правильного понимания механизмов регулирования международных стратегических альянсов как специфической формы межфирменных отношений необходимо углубиться в историю антимонопольного регулирования.

Ф. Шерер^[183] определял два типа воздействия государства на экономику: традиционное регулирование (ценовой контроль, управление государственной собственностью и налоги) и антимонопольная политика, которая наиболее тесно связана со стратегическими альянсами.

История антимонопольного регулирования в США начинается с Акта Шермана, принятого в 1890 году, в котором впервые^[184] был зафиксирован

термин «антитрестовская политика». Основные положения закона состоят в следующем:

- любые соглашения, объединения в форме треста или любой другой или тайные соглашения, направленные на ограничение производства и торговли, считаются незаконными;

- любое лицо, пытающееся монополизировать, объединяться, сговориться с иным лицом или лицами, считается виновным в совершении преступления.

Несмотря на соответствие Акта Шермана реалиям того времени, в нем присутствовали достаточно туманные и поверхностные формулировки (самые базовые понятия были неоднозначны - трест, монополизация или попытка монополизации, ограничение торговли). Подобные лазейки непременно использовались компаниями, что потребовало уточнений закона - в 1914 году был принят Акта Клейтона и в 1950 году принят Акта Селлера-Кефовера. Акт Клейтона содержит четыре базовых положения:

- полное запрещение определенных форм ценовой дискриминации;

- ограничение связанных контрактов, т.е. тех, по которым покупатель вынужден приобретать не только необходимую продукцию, но и совсем ему ненужную;

- ограничение слияния через покупку контрольного пакета акций, следствием чего могло стать ограничение свободной конкуренции;

- ограничение взаимопереплетений директоратов через представительство одного лица в советах директоров различных компаний.

Акт Селлера-Кефовера уточнял ранее принятые положения в отношении ограничения слияний не только в виде покупки акций, но и путем покупки любых активов предприятий.

Основная роль в государственном контроле антимонопольной деятельности в США принадлежит антитрестовскому отделу Министерства юстиции и Федеральной торговой комиссии.

Характерная черта регулирования в США - избирательный подход к определенным отраслям: если отрасль или фирма имеет важное значение для национальной безопасности - она подлежит особенному контролю; если заключение соглашения будет способствовать развитию национальной экономики - на некоторые нюансы, противоречащие требованиям антимонопольного органа, могут быть закрыты глаза.

Законодательство Европейского Союза, в отличие от США, закрепляет применение двойного стандарта в зависимости от того, все участники являются членами Европейского Союза или только один из участников. Отношения фирм - участников Европейского Союза определяются положениями «Договора об учреждении Европейского Союза» - статьи 81 и 82^[185]. Если членом Европейского Союза является один участник альянса, то Договор не применяется, но только если альянс не будет влиять на конкуренцию внутри Европейского Союза. Статья 81 Договора запрещает решения, которые принимаются объединением предприятий, как несовместимые с общим рынком, и картельную практику, которая может повлиять на торговлю между членами Европейского Союза и имеет цель или приводит к предотвращению, ограничению или нарушению свободной конкуренции в рамках общего рынка. Без дополнительных разъяснений недействительным считается следующее:

- фиксация прямо или косвенно цены купли или продажи или других условий торговли;

- ограничение или контроль над производством, сбытом, техническим развитием или капиталовложениями;

- распределение рынков сбыта или источников снабжения;

- применение неравного подхода к равноценным сделкам с другими партнерами, тем самым ставящее их в невыгодные условия конкуренции;

- обязательное заключение контрактов принятием партнерами дополнительных обязательств, которые, по своему характеру или в соответствии с торговой практикой, не связаны с предметом контрактов.

Тем не менее, указанные статьи могут не применяться, если заключение соглашения будет способствовать улучшению производства или распределения товаров и услуг, или будет содействовать техническому или экономическому прогрессу, предоставляя при этом потребителю справедливую долю получаемых выгод.

Несмотря на некоторые различия в подходах, у вышеперечисленных систем государственного регулирования межфирменных партнерств есть и общие черты. И в США, и в Европейском Союзе эксперты и антимонопольные органы используют индекс Херфиндаля-Хиршмана^[186] с целью определить степень монополизации отрасли, а также применяют двойные стандарты - механизмы антимонопольного регулирования не используются в случае приобретения конкурентного преимущества национальной фирмой.

Учитывая, что в третьей главе настоящего исследования рассматривается пример стратегического альянса Renault-Nissan-АвтоВАЗ, представляется важным изучить характерные особенности государственного регулирования кооперационных соглашений в Японии и в России. Активное использование картелей и других кооперационных форм в Японии началось с послевоенной рецессии в 1905 году^[187] и имело целью стимулирование инвестиций, а также ускорение процессов восстановления экономики. В период с 1920-х годов вплоть до Второй мировой войны констатировалось не только отсутствие антимонопольных законов, но даже поощрение ограничивающих конкуренцию соглашений со стороны государства.

Непосредственное формирование антимонопольного законодательства Японии началось^[188] уже после Второй мировой войны на основе положений, которые были введены оккупационными властями. Таким образом, основы антимонопольного законодательства Японии были заложены США, а при

разработке нормативных актов учитывались^[189] принципы, изложенные в американских Акте Шермана и Акте Клейтона. Базовым регулирующим документом стал Японский антимонопольный закон, в соответствии с которым «крупные слияния должны быть зарегистрированы Комиссией по справедливой торговле для наблюдения и с целью гарантировать, что результатом не будет ухудшение положения на рынке»^[190]. Структура и принципы деятельности антимонопольного органа - Комиссии по справедливой торговли - были во многом скопированы с американской Федеральной Торговой Комиссии.

Однако, несмотря на формальное введение антимонопольного законодательства, вследствие необходимости восстановления экономики в послевоенные годы вплоть до 1978 года основной тенденцией^[191] в Японии оставалась политика поощрения кооперационных соглашений со стороны государства в случаях, когда данная позиция будет способствовать экономическому развитию страны. Тем не менее, по мере продвижения японских компаний на мировые рынки и включения Японии в международную торговлю, Комиссия по справедливой торговле возобновила^[192] свою позицию по поддержанию конкуренции - путем введения ограничительных мер в отношении компаний, привлечения их к суду, а также лоббированием своей позиции в правительственных комитетах.

Экономический подъем в экономике и активное встраивание Японии в мировое хозяйство привели к росту числа судебных разбирательств с участием японских и американских компаний. Поэтому начиная с 1990-х годов правительство Японии под давлением США взяло на себя ряд обязательств^[193]:

- по усилению контроля за изъятиями из ограничений в деятельности картелей;

- по большей приверженности формальным, публичным методам принуждения и судебных разбирательств;

- по усилению внимания вопросам конкуренции в системе распределения и межфирменных объединений - кейрецу.

Несмотря на наметившуюся положительную динамику в области регулирования конкуренции и кооперационных соглашений, антимонопольная политика остается для японского бизнеса и государственных органов искусственным элементом, и «ее долгосрочный статус остается под вопросом»^[194]. Согласно проведенным исследованиям, Комиссия по свободной торговле воспринимается как «уникальная структура, которая играет неоднозначную и трудную роль, имея огромный разрыв между теоретическими полномочиями и реальной практикой»^[195].

Формирование конкурентной политики в России началось с 90-х годов 20 века одновременно с курсом на развитие рыночных отношений. Основным документом, регулирующим конкуренцию, стал принятый в 1991 году закон «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». В период с 1990 по 1991 годы было создано более 2000 совместных предприятий, что привело к дальнейшему совершенствованию форм межфирменных отношений.

Для периода с 1992 по 1998 годы, начавшегося с либерализации внешней торговли, характерны так называемые кризисные альянсы, посредством которых закреплялись уже существующие партнерские отношения. До 1994 года основной проблемой развития конкуренции называют «непонимание соотношения между целями и используемыми методами»^[196]. Период с 1994 по 2006 годы отмечен формированием инструментов конкурентной политики, увеличением объектов конкурентной политики. В 1995 году был принят закон «О естественных монополиях», в 1999 году закон «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг». Однако антимонопольное регулирование было далеко от идеала: в структуре дел антимонопольного органа преобладали

предварительные согласования сделок экономической концентрации, а уровень санкций за нарушение антимонопольного законодательства был крайне низок.

Финансовый кризис 1998 года послужил толчком к росту стратегических альянсов в различных отраслях российской экономики, знаменуя новый этап в развитии стратегических альянсов. В 2004 году с созданием ФАС начался новый этап в развитии антимонопольного законодательства в РФ. Был принят новый закон «О защите конкуренции», повышен порог предварительного контроля сделок экономической концентрации, стали активнее использоваться методы пропаганды конкуренции, а также повышена прозрачность антимонопольного регулирования. В частности, статьей 11 данного Федерального закона были введены запреты на соглашения хозяйствующих субъектов, которые ограничивают конкуренцию:

- запрещены соглашения между конкурентами, если они способны привести к разделу рынка по территориальному принципу, объему продажи или покупки товаров, ассортименту; сокращению производства; отказу от заключения договоров с определенными продавцами или покупателями;

- запрещены «вертикальные» соглашения, если они способны привести к установлению цены перепродажи или предусматривается обязательство покупателя не продавать товар субъекта, который является конкурентом продавца;

- запрещены соглашения, которые навязывают контрагенту условия договора, невыгодные для него или не относящиеся к предмету договора; об экономически и иным образом не обоснованном установлении цен на товар; о создании препятствий доступу на рынок или выходу из него; об установлении членства в профессиональных и иных объединениях.

Тем не менее, статья 13 закона вводит ряд исключений, признающих допустимыми действие или бездействие, направленное на ограничение конкуренции:

- если результатом является или может являться совершенствование производства, реализации товаров или стимулирование технического,

экономического прогресса или повышение конкурентоспособности товаров российского производства на мировом товарном рынке;

- если покупатель получит преимущества, которые будут соразмерны преимуществам, полученным хозяйствующим субъектом в результате действий.

Федеральный закон также устанавливает случаи, когда Правительство России вправе признавать допустимыми некоторые соглашения, подпадающие под запрет. Исходя из этого, государство получает возможность активно содействовать соглашениям между фирмами, способствующим развитию приоритетных отраслей.

Исследователи^[197] участия отечественных компаний в стратегических альянсах отмечают, что «в современной России довольно долго превалировали враждебные слияния, как правило, с неэтичными действиями против партнеров»^[198], однако, в связи с изменениями в законе о банкротстве у популярности таких методов была замечена тенденция к снижению. По мере включения в мировое хозяйство, а также усиления конкурентных позиций на мировых рынках отечественные компании начиная с 2000-х годов начали перемещать внимание на более «мягкие» формы межфирменного взаимодействия (в том числе на стратегические альянсы), которые позволяют использовать преимущества сотрудничества без риска потерять независимость, как в юридическом плане, так и в хозяйственном.

Основные проблемы формирования стратегических альянсов в России связаны с отраслевой структурой российской промышленности, конкурентоспособности компаний-участниц, государственным регулированием формирования альянсов, уровня деловой культуры и качества менеджмента. Привлекательность российского рынка для потенциальных партнеров по альянсу

очевидна, и надо использовать свои сильные стороны, которые наиболее проявляются в ряде отраслей экономики.

Оценить способность государственных органов регулировать деятельность стратегических альянсов, и особенно международных, непросто. Антимонопольные службы стран стараются своевременно реагировать на постоянно меняющиеся принципы и методы конкуренции и сотрудничества - вырабатывают новые критерии анализа партнерств, механизмы контроля их деятельности, определяют санкции нарушителям. Тем не менее, в реальности государство сталкивается со сложностями применения подобных инструментов. Традиционно, «объекты инфраструктуры, стратегически важные для поддержания национальной безопасности, функционирования экономики и общества, находятся под контролем государства»^[199]. Однако размытость политики в области регулирования конкуренции, разнообразие определений и форм стратегических альянсов предоставляют фирмам широкую свободу действий, которая является стимулом развития этой формы межфирменных отношений.

Таким образом, можно с уверенностью сделать вывод, что стратегические альянсы зарекомендовали себя как актуальную и жизнеспособную форму взаимодействия фирм в условиях глобализации. Стратегические альянсы создают мощные стимулы для инвестиционного и инновационного сотрудничества между фирмами из различных стран и регионов мира, способствуя наращиванию объемов мировой торговли и мировых инвестиций во всех отраслях. Несмотря на высокую вероятность неблагоприятного исхода в деятельности стратегических альянсов вследствие культурных разногласий или особенностей антимонопольного законодательства, представленные в данной работе варианты предварительного сопоставления совместимости и лояльности органов власти будут способствовать более адекватной оценке успешности стратегического альянса.

В современных условиях, когда происходит не только снижение деловой активности и ухудшение ситуации в мировой экономике в целом, но также сформировалась сложная политическая ситуация, основными факторами, оказывающими влияние на поведение экономических агентов, стали риск и неопределенность. Несмотря на это, стратегические альянсы зарекомендовали себя в качестве жизнеспособной и успешной формы межфирменного сотрудничества, ориентированной на достижение поставленных целей, позволяя партнерам отвечать на возникающие угрозы, вне зависимости от сложившейся политической напряженности. Подтверждением этому может служить заявление К. Гона во время официальной презентации бренда Datsun для российского рынка: «те санкции, которые применяются, ничего и никак не влияют на поставки, все продолжается, как и было»^[200]. Обозначенные санкции применяются к отдельным отраслям и хозяйствующим субъектам. В следующей главе будет показано, что теория отраслевых рынков допускает возможность успешного сотрудничества в условиях рыночной неопределенности и повышенного риска.

205