Глава 1 Выгоды финансовой системы; только для богатых?
Чтобы укрепить политическую базу свободных рынков, общество должно в большей степени осознать, чем оно обязано рынкам. Первый шаг в укреплении защиты рынков — это распространение информации об их истинных преимуществах и ограничениях.
Система финансовых рынков слишком слаба политически, поэтому формы капитализма, существовавшие в различных странах, слишком далеки от идеала. Они представляют собой искаженные варианты системы, в которых интересы влиятельных кругов мешают конкуренции выполнять ее естественную задачу. Таким образом, чтобы защитить свободные рынки от критиков, мы должны продемонстрировать не только то, в какой степени мы обязаны рынкам своим благосостоянием, но и то, почему мрачные пародии на капитализм, характерные для новейшей истории вплоть до недавнего времени, не являются показательными примерами свободного рыночного предпринимательства. Далее, мы попробуем убедить читателя в том, что сегодня перед нами не стоит выбор Гобсона между искаженным социализмом и искаженным капитализмом, как было на протяжении почти всей истории человечества. Есть лучший путь, и он вполне достижим.Одну из групп рынков — финансовые рынки — обычно порицают еще сильнее, чем все остальные. Сегодня в развитых странах лишь немногие профессиональные экономисты выступают против свободного рынка товаров и услуг, однако многие все еще придерживаются отри- дательного мнения но поводу свободных финансовых рынков. Но финансовые рынки гораздо более важны, потому что, как будет показано ниже, свободные финансовые рынки можно назвать эликсиром, питающим процесс созидательного разрушения, который постоянно обновляет капиталистическую систему. Это делает их основной мишеныо влиятельных кругов, которые боятся перемен. Таким образом, в книге мы в основном рассматриваем финансовые рынки.
Однако, чтобы укрепить защиту, мы должны попять, от чего нам нужно защищаться.
Поэтому рассмотрим, какова роль финансовых рынков и финансистов согласно традиционным общественным представлениям. Широко распространено мнение, что Уолл-стрит — это паразит, живущий за счет Мэйн-стрит. В лучшем случае, финансист забирает деньги у одного человека и отдает их другому, удержав значительные комиссионные, дабы оплатить отделку роскошных апартаментов с видом на Центральный парк. Это представление о финансистах прекрасно отражено у Томаса Вульфа в романе «Костры амбиций». Вот отрывок из этого романа, в котором Джуди Мак-Кой объясняет своей дочери Кэмпбелл, чем именно занимается ее отец, продавец облигаций:«— Папа не строит дороги и больницы и не помогает строить дороги и больницы, его дело - облигации для людей, которым нужно набрать много денег.
- Облигации?
- Да. Представь себе, что облигация — это куски пирога, испекла его не ты, но ты передаешь людям эти куски, и от каждого тебе отламывается малюсенький ломтик, крошка, и ты берешь ее себе.
Джуди улыбается, Кэмбэлл тоже, она понимает, что это — шутка, сказка про то, что же на самом деле делает папа.
Крошка? — повторяет она выжидательно. — Ну, и?..
Да, — кивает Джуди. — Но ты представь себе, что их, таких малюсеньких крошек, очень-очень много. Надо раздать много кусков пирога, и тогда у тебя получится вот такой огро-омный пирог»1.
Порицая финансистов, Вульф отнюдь не находится в меньшинстве. Начиная с «Венецианского купца» Шекспира и заканчивая «Деньгами» Эмиля Золя, финансисты находятся на шкале моральных ценностей гораздо ниже, чем проститутки.
Итак, многие считают финансистов паразитами-кровопийцами; иные же полагают их слишком могущественными. Вот что говорил Вудро Вильсон во время президентской кампании 1912 г.: «В нашей стране есть великая монополия — монополия на деньги. До тех пор, пока она существует, о многообразии, свободе и силе индивидуального развития, присущим нам прежде, не может быть и речи. Великой промышленной нацией управляет ее система кредитования.
Наша система кредитования — в руках нескольких людей, от которы^, таким образом, зависит развитие страны и вся наша деятельность. Эти люди-, даже если их действия честны и служат интересам общества, неизменно сосредоточены на великих предприятиях с участием их личных капиталов. Их собственные интересы неизбежно будут сдерживать и разрушать подлинную экономическую свободу»2.Вильсон признавал важность финансовой системы («Великой промышленной нацией управляет... кредитование»), однако сокрушался, что ее сила направлялась на то, чтобы «сдерживать и разрушать подлинную экономическую свободу». Совместимы ли эти два, на первый взгляд, противоречивых представления: финансисты бесполезны и в то же время слишком могущественны?
Да, совместимы. Они верно описывают финансистов, но только в условиях неразвитой финансовой системы, в которой отсутствует базовая финансовая инфраструктура: хорошие, быстро приводимые в исполнение законы, четкие стандарты бухгалтерского учета и эффективные структуры управления и контроля. Причина, по которой вышеописанные представления соответствуют действительности, проста. Талант и деловая хватка ничего не стоят без денежных средств, которые позволили бы пустить их в ход. Хорошая финансовая система расширяет доступ к денежным средствам. Напротив, доступ к ним в условиях неразвитой финансовой системы ограничен. Ключевая роль денег обусловливает власть финансиста, контролирующего доступ к ним; вместе с тем в условиях такого ограниченного доступа ему практически ничего не нужно делать для того, чтобы заработать. Он просто играет роль привратника, оберегая покой богатых за запертыми воротами и оставляя снаружи тех, кто хотел бы вступить в борьбу за денежные средства. Таким образом, верным является и представление
Джуди Мак-Кой о том, что он крадет крошки пирога, которого ие пек, и мнение Вудро Вильсона, что финансисты «сдерживают и разрушают подлинную экономическую свободу».
Почему в условиях экономики, где отсутствует финансовая инфраструктура, финансирование столь ограничено? Финансирование — это предоставление некоторой суммы денег сейчас в обмен на обещание получить большую сумму в будущем.
Неудивительно, что такой обмен сопряжен с определенными трудностями. Во-первых, даже самый честный заемщик может оказаться не в состоянии выполнить свои обязательства, поскольку неопределенность результата является неотъемлемым свойством любых вложений. Таким образом, финансистам приходится идти па определенный риск. Если степень предполагаемого риска высока, людей, готовых рискнуть, найти непросто. Во- вторых, трудно определить цену обещаниям. Чем меньше люди хотят сдержать обещание, тем больше они обещают. Следовательно, сама природа обмена в большей степени благоприятствует нечестным людям. Наконец, даже люди с самыми лучшими намерениями могут, получив деньги в долг, поддаться искушению и постараться воспользоваться обстоятельствами. В условиях экономики, где отсутствует инфраструктура для улаживания такого рода проблем, финансирование доступно только тем немногим, кто имеет необходимые связи или денежные средства, чтобы убедить финансистов в своей благонадежности. Финансист может получать значительную прибыль, выступая в качестве привратника. Как мы продемонстрируем в этой главе, ограниченный доступ к финансовым средствам резко сужает для граждан возможность выбора условий их работы и жизнедеятельности.В следующей главе будет объяснено, почему такая ситуация не является неизбежной. При наличии соответствующей инфраструктуры все эти типичные проблемы можно решить, дав финансистам возможность расширить доступ к денежным средствам и повысить степень экономической свободы. И это не утопия. Как будет показано в главе 3, революция, происшедшая на финансовых рынках США в последние 20 лет, уже повысила степень экономической свободы весьма значительно, поставив в центр экономической деятельности не капитал, а человека. Все это предполагает, что тем, кто желает перекрыть свободный доступ к финансовым средствам и связанным с этим возможностям, достаточно сосредоточиться на сдерживании развития институциональной инфраструктуры, необходимой для функционирования современного финансового рынка. Проблемы, присущие финансовой системе, довершат начатое, ограничив доступ к системе. Как только мы это поймем, можно будет продолжить изложение материала данной книги.