Уничтожение финансовых рынков в Японии
Ситуация в Японии была сходна с итальянской: крупные банки- дзайбацу (что переводится как «финансовая клика») воспользовались возможностью, предоставленной им Великой депрессией, осуществить консолидацию банковского сектора, чего они добивались с конца
XIX в.
Главное отличие заключается в том, что интересы влиятельных кругов хорошо сочетались с желанием правительства националистов сконцентрировать финансовую систему в руках меньшинства, чтобы легче было управлять распределением ресурсов в преддверии войны. Однако результат их маневров оставался в силе спустя много времени после того, как националисты потеряли власть, — вплоть до середины 1980-х гг.Перед первой мировой войной Япония активно продвигалась в направлении формирования сильных финансовых рынков. До 1918 г. не было ограничений на вхождение в банковский сектор, кроме минимальных требований к капиталу для новых банков. К началу первой мировой войны количество банков превышало тысячу, а к 1920 г. их было более двух тысяч. Перед войной на долю пяти крупнейших бан- ков-дзайбацу приходилось лишь 20,5 % вкладов40.
Конкуренция между банками способствовала развитию Японии, но ее наличие устраивало не всех. Уже в 1892 г. председатель Токийской ассоциации банкиров попросил министерство финансов «ввести требования к минимальному капиталу для банков как средство установления барьеров для вхождения в сектор и ограничения конкуренции в банковской отрасли»41. Однако до 1927 г. оппозиция нижней палаты парламента, сочувствовавшая интересам небольших банков, не допускала принятия соответствующего законодательства.
Банковский кризис 1927 г., отчасти спровоцированный политическими маневрами, предоставил крупным банкам возможность преодолеть сопротивление нижней палаты. Закон о банках 1927 г. выполнил желание крупнейших банков, введя требование для депозитных институтов достигнуть минимального объема капитала в 1 млн йен в течение 5 лет.
К 1932 г., к концу этого 5-летнего периода, существовало всего 538 банков42.Пока банковская система становилась более концентрированной, государство приобретало над ней все более сильный контроль. Особенно явным он стал, когда правительство искало прямые денежные средства для войны с Китаем в 1937 г. Наилучшим способом для правительства не допустить получения финансирования компаниями, не существенными для военной экономики, было подавление небольших банков и независимых финансовых рынков, которые трудно контролировать. Эти мотивы совпадали с интересами крупных банков по сдерживанию конкуренции со стороны других источников финансирования.
Таким образом, коалиция между крупными банками и правительством превратила некогда конкурентную банковскую систему Японии в концентрированную систему «главных» банков. К 1945 г., после периода слияния банков, поддержанного министерством финансов, продолжало функционировать только 65 банков43. Доля пяти банков-дзайбацу в общем объеме вкладов, составлявшая до первой мировой войны всего 20,5 %, к 1945 г. увеличилась до 45,7 %44.
Эта тесная связь между государством и частным сектором также сыграла свою роль в уничтожении независимых финансовых рынков. В 1926 г. 26 % задолженности по бухгалтерским балансам крупных японских компаний состояли из облигаций и только 17 % составлял банковский долг45. Участились случаи невыплат по облигациям, и группа банков вместе с трастовыми и страховыми компаниями, используя в качестве предлога неблагоприятные экономические условия, в 1931 г. согласилась страховать все последующие эмиссии облигаций. Это немедленно затруднило выпуск облигаций для их клиентов и сделало их более зависимыми от банковского финансирования. С согласия министерства финансов это соглашение было оформлено в 1933 г. посредством создания Комиссии по облигациям, о которой мы упоминали ранее. Предоставить банкам право решать, какая из компаний может получить доступ к финансированию, — все равно, что предоставить лисе, живущей в курятнике, право решать, какая из кур может уйти46.
Очевидным итогом стало уничтожение процветающего рынка облигаций. К 1936 г. объемы финансирования с помощью облигаций сократились до 14 %, в то время как объем финансирования с помощью банковских кредитов возрос до 24 %. К 1943 г. 47 % задолженности составлял банковский долг, в то время как облигации — только 6 %.Рынок ценных бумаг был сходным образом подавлен посредством постановлений правительства. Отношение правительства к акционерам может быть проиллюстрировано следующим утверждением одного чиновника: «Большинство акционеров получает доход путем продажи поднявшихся в цене акций, продавая их, когда ожидается паде- ние цены, и зачастую желают повысить дивиденды, не делая ничего, чтобы это заслужить. Если такие акционеры контролируют совет директоров компании, определяют ее стратегию и получают значительную часть ее доходов, то у системы акционерных компаний есть серьезные недостатки»47.
Закон о регулировании временных фондов в 1937 г. обязал компании получать разрешение на эмиссию ценных бумаг. Постановление о корпоративном распределении доходов и привлечении средств требовало от компаний получения разрешения государства на увеличение размера дивидендов, если уровень выплат превышал 10 %, что сделало непривлекательными вложения в ценные бумаги. Позднее Закон о компаниях, производящих военное снаряжение, отдал такие компании под контроль правительственных чиновников; компаниям предоставляли независимость от акционеров до тех пор, пока они «работали в интересах нации». Таким образом, объемы эмиссий акций, на которые приходилось 60 — 75 % финансирования промышленных предприятий в 1935—1936 гг., к 1944 — 1945 гг. сократились до 20 %.
Ситуация в Японии еще раз иллюстрирует положение о том, что результаты мер, принимаемых влиятельными кругами, надолго сохраняются после непосредственного периода кризиса, который является предлогом для их принятия, и после отставки правительства, которое оказывало поддержку и содействие. Раз банки получили власть, они не отдадут ее просто так.
Несмотря на все усилия, направленные на разрушение банковской системы картелей, сформировавшейся в период милитаризации, послевоенные американские оккупационные силы не смогли предотвратить их возрождение в качестве кейрецу, или системы главных банков. Во время войны правительство прикрепило каждую военную компанию к «главному» банку, который отвечал за удовлетворение всех финансовых потребностей компании. В 1974 г. в 61 из 112 фирм, возникших на основе компаний, производивших военное снаряжение, крупнейшими заимодавцами и одними из 10 ведущих акционеров все еще являлись те финансовые организации, к которым данные компании были прикреплены правительством во время войны. При этом 88 из 112 компаний сохраняли тесные связи с организацией-патроном спустя 30 лет после войны48.Подобным же образом, как было описано выше, Комиссия по облигациям, учрежденная якобы для улучшения качества выпуска облигаций в период депрессии, просуществовала до 1980-х гг. Даже когда японские промышленные компании заняли ведущие позиции па мировых рынках в 1970-х гг., объемы их рынка облигаций оставались минимальными. Как мы видели, только в начале 1980-х гг., когда японские компании решили, что лучше брать кредиты за рубежом, чем зависеть от своей устаревшей финансовой системы, японским банкам пришлось ослабить свою мертвую хватку. Власть Комиссии по облигациям была ограничена. Рынки отомстили: банки поплатились за годы защиты от конкуренции, приняв катастрофические кредитные решения, которые привели Японию к экономическому кризису, тянущемуся до сих пор49.