Политическая среда и будущие вызовы
Недавние корпоративные скандалы и признаки обширных конфликтов интересов между агентами, поддерживающими доверие на рынке, — такими, как бухгалтеры, инвестиционные банкиры и аналитики — вынуждают людей возвращаться к старым вопросам: действительно ли существует две модели рыночной экономики, одна для самых богатых, а другая для всех остальных.
735 млн долл., заработанных Гэри Уинником, руководителем «Global Crossing», когда его компания шла к банкротству; 112 млн долл., полученных Джеффом Скиллингом, президентом «Enron», в течение 3 лет до краха компании, последовавшего за обвинением в махинациях с отчетностью; 240 млн долл., заработанных Деннисом Козловски из «Тусо», прежде чем он был уволен и обвинен в мошенничестве — все это подрывает веру людей в справедливость и честность рынка. Дело не в том, что людей заботит имущественное неравенство: лишь немногие американцы сомневаются в том, что огромные заработки таких спортивных звезд, как Майкл Джордан и Тайгер Вудс, заслужены. Им очевиден выдающийся талант Майкла Джордана, и они согласны с тем, что он получает то, чего заслуживает. В годы бума это распространялось и на корпоративную Америку. Но корпоративные катастрофы, наподобие краха «Enron» и «Global Crossing», подорвали веру в то, что руководство корпораций заслужило свои заработки, или в то, что финансовые аналитики действительно разбираются в акциях, которые призывают покупать. На смену вере пришли зависть и негодование. Как мы видели, именно в таких условиях общественного недоверия к рыночным силам антирыночным силам проще скоординировать свои действия.Общественное негодование в условиях нынешнего экономического спада подпитывает более сильное недоверие к рынкам, выраженное в антиглобалистском движении. Отчасти это движение представляет собой старый протекционизм в современной маскировке, но многие группы, вовлеченные в данное движение, искренне считают глобальные рынки несправедливыми. Не все эти группы понимают, против чего они выступают.
Некоторые стремятся к тому, что, как кажется, вытесняет современная экономика (время, дружба, семья, общение и т. д.) и что она разрушает (открытые пространства, незагрязненная окружающая среда и т. д.). Они боятся перемен, а глобализация, к сожалению, является самой очевидной и стремительной формой недавних изменений. Более проницательные антиглобалисты понимают, что проблема заключается не в самой глобализации, а в неадекватной инфраструктуре, с помощью которой страны пытаются справиться с некоторыми отрицательными последствиями глобализации. Но выступать единым фронтом против глобализации проще, чем сосредоточиваться на более приземленной задаче укрепления инфраструктуры.Политики уже реагируют на спад естественным образом, воздвигая тарифные барьеры и предоставляя внутренние субсидии, что является не просто близорукостью, но и полным пренебрежением уроками истории. За введением тарифов на сталь в США последовал законопроект о фермерских хозяйствах, который значительно увеличивает уровень субсидий сельскохозяйственному сектору. Это неизбежно возмутит развивающиеся страны, которые с готовностью отказались бы от любой помощи со стороны развитых стран, если бы последние перестали потакать своим сельскохозяйственным секторам. Развивающиеся страны ответят на данный законопроект отказом снижать свои тарифные барьеры, ибо, к сожалению, как показывает история, протекционизм заразителен.
Наступил опасный период «похмелья» — утро после экстаза бума. После краха многие чувствуют себя преданными и требуют принять меры против рынков. Даже когда спад прекратится, что рано или поздно непременно произойдет, появятся новые вызовы, которые станут причиной серьезных проблем в обществе. Меньшинство сможет использовать их для сдерживания развития рынка, поэтому надо понять их природу.