Общее в генезисе основных концептов тенгрианства и «язычества» славян

В сложной системе славянского «язычества», включающей мифологию, обряды, культы и совокупность различных верований и воззрений, в образной форме заключена как и в тенгрианстве гармоничная связь идей и понятий об едином упорядоченном мироздании.

Как и тенгрианству, так и славянскому «язычеству» присущи представления о времени. Их можно рассматривать как идею временной оси развертывания конкретного сотворенного, но творчески развивающегося бытия. Из вечного первоначального хаоса закономерно возникают и уничтожаются все возможные миры.

М.В. Попович в работе «Мировоззрение древних славян» приходит к выводу, что идея цикличности бытия пронизывала славянское архаическое мировоззрение так же, как мировоззрение других индоевропейских народов. События в небесном, космическом мире выступают как мера времени по отношению к жизни человека и природы. Противоположность между движущимся во времени как вечно настоящим и движением во времени как становлением мира, которому человек сопричастен, снимается в идее цикличности, возвращающей все на «круги своя», то есть, снимается на основе свойственного традиционному обществу представления о неизменности сущего. «Раньше» был хаос и «позже» будет хаос, из которого вновь возникает очередное бытие, и все «начинается сначала». Это «начало» творения порядка, на самом деле являющееся воспроизведением порядка, существует вне времени. Бесконечность, таким образом, выступает как вневременность, внемасштабность самого масштаба^[65]. О.С. Осипова добавляет, что «цикличность, по всей видимости, имеет, все-таки, вид спиральности, и в таком случае возвращение к исходному есть, но уже на новом, более высоком, включившем предыдущие циклы, уровне»^[66]. В тенгрианстве же эта идея выражена в понятии Ак Жол, Айыы Аар- тыга (сакральный путь), предстающего как спирально эволюционирующая цикличность бытия.

В комплексе славянских языческих представлений особое место занимают идеи об устройстве мироздания и об единстве мира в многообразии, при этом особенно важно выделить то, что единство мироздания достигается через идею духа-материи, а разнообразие как многомерное и многоуровневое сосуществование через временные развертывания различных миров в бесконечном и вневременном из- началии.

Относительно мира богов в «языческом» мировоззрении праславян и тенгрианстве можно выделить идею о трех аспектах божественности, таких как:

- Тенгри в тенгрианстве и Бог богов в «язычестве» славян выступают как высшее единое божественное начало;

- комплекс божеств тенгрианства и «язычества» славян, как выражение многообразия и многофункциональности проявлений божественности;

- свет, как эманация единого божественного начала в «язычестве» славян и тенгрианстве тюрко-монголов.

Древнейшее свидетельство о славянском Боге богов принадлежит Прокопию Кесарийскому: «Ибо они считают, что один из Богов - создатель молнии - именно он есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных»^[67]. Спустя пять столетий после Прокопия писал о Высшем божестве славян немецкий летописец Гельмольд: «Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля и леса, горести и радости, они признают и единого Бога, господствующего над другими в небесах, признают, что он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных, они [другие боги], повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому Богу богов»^[68].

По мысли И. И. Срезневского, в Верховном Божестве славяне видели Господа Мира, воля которого правит судьбами, и промысел которого не допускает никакой случайности. Его почитали Владыкою Неба, источником божественной силы, его называли Великим богом, Старым богом, Прабогом. Другие боги по отношению к нему были прибогами, властителями, от него зависящими, посредниками между ним и миром, сильными его силой, и то не все одинаково. И.И. Срезневский предполагал, что такие известные славянские божества как Святовит, Сварог, Перун занимали подчиненное по отношению к Богу богов место.

Сходным является мнение Н.И. Костомарова, изложенное им в книге «Славянская мифология». Согласно ему, славяне имели понятие о едином верховном существе - великом Боге, обладающем всеми богатствами, которого по преимуществу называли Богом и отличали от Перуна, главного из второстепенных божеств^[69].

Рассмотренные концепции сходятся на идее наличия у древних славян Высшего Бога, как Тенгри у древних тюрков и монголов, и подчиненной ему иерархии самых разных божеств. Данные постулаты отражают организацию славянского и тюрко-монгольского пантеона. Однако следует учитывать, что понятие Высшего Божества в течение времени могло несколько менять свое значение и, кроме всего прочего, иметь оттенки понимания в разных племенах славян. Также и сама иерархия должна включать в себя богов и духов самых разных уровней и сфер влияния.

Параллельно в науке XIX века, а позже и в XX веке, стали формироваться альтернативные точки зрения. Согласно одним исследователям, отстаивающим идею славянского энетеизма, Богом богов славян являлся один из главных богов - Святовит, Сварог, Перун или Род. Другие же вообще не видели у славян Верховного Божества и определяли славянское язычество как политеизм. Каждое божество имело свои функции, диапазон действий и сферу влияния, так или иначе почиталось и включалось в мифологическую и, соответственно, культовую системы. Славянский пантеон богов обладал иерархией с вертикальными и горизонтальными взаимосвязями, выраженными через соподчинение и брачно-родительские отношения. Из разнообразных источников известны следующие имена древнерусских богов: Даждьбог, возможно, Свентовит или Святовит, Сварог, Перун, Волос, Стрибог, Подага, Жива, Лада, Мокошь, Хорс, Яровит или Ярило, Чур, Род и рожаницы и некоторые другие, менее известные и спорные.

Нам интересна, в первую очередь, сфера небесных и огненных богов славянского «язычества». Сварог - бог небесного огня. Сварог был одним из важнейших языческих богов у славян. Это был бог неба и небесного огня. М.Б. Никифоровский придавал Сварогу исключительную роль, считал его славянским Богом богов. Он писал: «Между светлыми славяно-русскими божествами первое место принадлежит Сварогу, богу неба. Сначала под именем Сварога разумелось просто небо, которое как вместилище светлого начала - света и тепла, первоначально у всех народов обоготворялось по преимуществу, и к которому во времена политеизма... приурочена была идея единобожия. В большей части языков слова, обозначающие небо, служат и названиями Бога»^[70]. Такого же мнения в наше время придерживается историк Я.Е. Боровский^[71]. Хотя, на наш взгляд, роль Бога богов не принадлежит именно Сварогу, в своем глубинном значении Сварог - важнейший древнерусский бог, он соотнесен со всемирным одухотворяющим Огнем, со дающим божественную защиту пламени жизни. Детьми Сварога называются: Солнце и Огонь-сварожичъ. К. Федоров в книге «Религиозно-нравственное мировоззрение древнерусского языческого народа и его влияние на усвоение русским народом христианства» писал: «В солнце чтил язычник щедрого бога-подателя, неустанно пекущегося о благе его и его племени (Даждьбог); в нем видел он виновника красот внешнего мира, посылающего полям благоухающую и очаровательную пестроту цветов и нивам тучный колос (Хорс). Его народ считал покровителем своих сердечных влечений к любимому существу, развлечению и даже к разгулу, - защитником и устроителем домашнего очага (Ярило, Лада)»⁷⁵.

Для язычников-славян, как полагал Ф. Е. Корш в работе «Владимировы боги», Хорс есть солнечное божество, как и Даждьбог, но отличается от него преимущественно, если не исключительно, тем, что представляет собой само светило лишь олицетворенное и обоготворенное, а Даждьбог служил мифологическим выражением всех сил и действий солнца. Ученый указывал, что певцу «Слова о полку Игоре- ве», как вероятно и его предшественникам, Даждьбог представлялся чем-то вроде жизненачала, обуславливающего происхождение и существование человечества вообще и «русичей» в особенности⁷⁶. Аналогичного мнения придерживается и Б.А. Рыбаков, а именно: Даждьбог есть божественный мифический царь, называемый иногда Солнцем, бог - податель благ. Даждьбог - божество солнца и живительной силы, а Хорс - божество солнца как светила⁷⁷. В связи с тем что Даждьбог понимался славянами как источник всех возможных благ, как исходное первоначало жизни вообще, можно предположить, что для «русичей» - «внуков даждьбожьих» - именно Даждьбог являлся наиглавнейшим богом. В сравнении с Даждьбогом, положившим правила человеческой жизни, Хорс имеет аспект защищающей солнечной силы, возрождающейся вновь каждый день с восходом разгоняющего темноту небесного светила.

В связи с вышеизложенным, можно отметить созвучие и идентичность значений тюрко-монгольских слов - сакар^а и хоро с именами древнерусских богов Сварог и Хорс. Согласно славянскому переводу хроники Иоанна Малалы, Сварог - бог-кузнец, отец Даждьбога. По мнению некоторых исследователей, верховный бог восточных славян, небесный огонь⁷⁸.

Как пишет Н.И. Толстой, «славянское язычество ко времени крещения было генетически неоднородным, так как содержало и иранские, в ^{[72] [73] [74] [75]} частности Хоре, Сварог, германские и другие элементы»^{[76] [77]}. Исследователей всегда привлекало созвучие теонима Сварог с древне-индийским svarga «небо, небесный». Исходя из этого созвучия, делался вывод и о лингвистическом родстве этих слов и даже о функциях Сварога как славянского божества. Считается, что слово svar-ga, буквально «солнечная дорога», образовалось уже после отделения индоариев от прочих индоевропейцев и поэтому не могло попасть к славянам. И так как индоарийское svar «солнце» соответствует иранскому hvar в связи с закономерным переходом s^h в иранском. Собственно славянским названием солнца этот теоним также не может быть, так как в славянском не было перехода l^r^so.

На якутском саhарга, саЬар^а, съЛар^а, hahapip, hbihapija — свечение неба перед восходом и после заката солнца, т.е. заря; отблеск солнечных или лунных лучей; лучи солнца, сияние вокруг солнца^[78].

Теоним Хорс, Хоре происходит из иранских языков - авест. hvars xSaetsm, пехл. xvarSet, перс. xurSei«сияющее солнце», осет. хур «солнце», но данная этимология не лишена фонетических трудностей, хотя при этом и ссылаются на переход S^s в осетинском языке^[79]. Некоторые историки (например, Б.А. Рыбаков) связывают происхождение Хорса с древнескифским (сколотским) периодом, тогда как В.В. Седов ограничивает иранское (скифо-сарматское) влияние на антов периодом черняховской культуры (II—IV века)^[80].

При этом, как утверждает Б.И. Кузнецов, «несколько имен для Бога Солнца — Хорс, Даждьбог, и Ярило — не означает, что было несколько солнечных богов. На небе было одно Солнце, но разные имена характеризовали его разные функции. Имя Хорс обозначало солнце в первоначальном смысле слова как светоносное небесное тело, а также имело нравственный смысл — абсолютное благо, добро»^[81].

На тюрко-монгольском хоро - название кузнечного рода, племени; Улуу Хоро (Великий Хоро) - имя одного из прародителей якутов, глава рода кузнецов, прибывшего на беговом быке, брат жены Омогоя, прародителя якутов; особый покровитель огнива и кремня и т.д.^[82] Слово хорой означает выставляться из среды, массы; быстро расти, (вырастать) в вышину и т.д.^[83] Например, кун хоройбут - солнце встало.

Фарн, Хварна - в древнеавестийской и древнеиранской мифологии некая великая божественная сила, нечто «сияющее, блестящее, солнечное, желанное, достигнутое, державное, царственное, пышное, великолепное, приносящее богатство, питающее. В персидском языке понятия царского достоинства Хварна и Солнце Хваршат являются однокоренными словами, поскольку Хвар означает «сияние». Небезынтересно и то, что согласно пехлевийским источникам и героическому эпосу «Шахнаме», Хварна сопутствовала некоторым иранским царям в образе прекрасного Овна. Долгое время он считался символом шахской власти в Иране^[84].

На якутском каарын, Саарын - имя якутского эпического царя якутов^[85]. Якутские слова укаар, укаарар относятся к кузнечной терминологии. Таким образом, в тенгрианской традиции слова сакарга, укаар, каарын, хор, хоро, хорой имеют отношение к кузнечному, огненному, солнечному культу. В значении и созвучии понятия сварга и сакарга - заря, свечение неба при восходе или заходе солнца, сближает их с индоиранскими сварга, хоре, хварна, фарн и т д., и, соответственно, с именами славянских богов Сварга иХорс. Что связано, как отмечалось выше, культурной и генетической общностью древнетюркских кузнечных родов - огузов, хоринцев и древнеиранских хорасанских племен.

Древнерусские письменные источники сравнительно репрезентативны в том, что касается бога Хорса. М.А. Васильев ретроспективным методом рассмотрел проблемы функциональной природы этого божества: «Анализ содержащихся в письменных памятниках сведений дает веские основания считать, что Хорс в восточнославянском язычестве мыслился как солярное божество, бог Солнца. И хотя почти каждое из рассмотренных свидетельств источников («Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет» по Лаврентьевской летописи, «Поучение духовным детям», «Слово св. Иоанна Златоуста», «Беседа трех святителей») по отдельности может быть оспорено, но, взятые в своей совокупности и без гиперскептицизма, они образуют для Хор- са убедительный «солярный вектор». Поскольку восточнославянский Хорс максимально вероятно был божеством солнечным, а в иранских языках известны формы, близкие его имени и являющиеся культовым названием Солнца, то исчезает база для гипотезы Буткова - Обнорского - Абаева, сближавших др.-русск. Хърсъ с осет. xorz, xwarz «хороший, добрый»^[86].

Данные источников дают основания считать, что культ Солнца занимал первенствующее место в религиозно-мифологических представлениях сменивших скифов в Северном Причерноморье сармато-алан. При этом удается восстановить сармато-аланскую форму культового наименования Солнца как «xors/xCurs - Солнце-царь», которая фонетически адекватно соответствует вероятной двойственной огласовке имени восточнославянского солярного божества - Хърсъ/Хурсъ. Все это позволяет говорить не просто в общей форме о скифо-сарматоаланских корнях Хорс, но конкретно о корнях сармато-аланских. Ведущее место культа «Солнце-царя» в верованиях сармато-аланской отрасли восточных иранцев предопределило его положение в восточнославянском язычестве в качестве одного из наиболее высоко чтимых богов^[87].

Но сами сведения о мировоззрении древних славян (праславян) времени их единства (до конца I-го тыс. до н.э.) в целом скудны. Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность славянского «язычества» была разрушена в период христианизации славян^[88].

Исследования по этому направлению на основе сравнительноисторического сопоставления славянской мифологии с другими индоевропейскими системами, в первую очередь, с мифологией балтийских племен, отличающейся особой архаичностью, позволили выявить индоевропейские истоки славянской мифологии и целого ряда ее персонажей с их именами и атибутами. Это обстоятельство, наряду с близостью русского языка с санскритом, языческих культов с религией индуизма, породило гипотезу об арийстве древних славян и теорию полярной локализации исходного места обитания древних ариев. Но на сегодня эти гипотезы так и остаются ими.

Известный индолог Н. Р Гусева в своей работе «Русские сквозь тысячелетия» постулирует, что «славяне - и русские в их числе - не арьи и не потомки арьев. Мы - их собратья по нашей, во многом сближив- шейся с ними, древнейшей судьбе, по освещению которой в науке делаются лишь первые шаги. Культура славян тысячелетиями развивалась по своим путям, хотя в известной мере и сходным со всеми народами носителями индоевропейских языков. Развившееся у арьев и у славян несходные хозяйственно-культурные типы, а именно: кочевое и получ- кочевое скотоводство арьев и земледелие (сначала подсечно-огневое и мотыжное, а затем плужное) у славян, как и у европейских народов, непреложно говорит о разности этих этнических формирований»^[89].

Сегодня глубокая древность происхождения славян и близость их далеких предков к предкам ариев подтверждается многими материалами сравнительно-исторического сопоставления. Но теория их совместного пребывания в областях Приполярья, основанная на труде известного индийского ученого, знатока санскрита (как в ведийской, так и эпической и, самой поздней, классической его форме) Бала Гандхара Тилака «Арктическая родина в Ведах», изданном в 1903 г., не подтверждается. Хотя бы тем, что природно-климатические условия Приполярья не подходят для возникновения и развития отгонного скотоводства - основы жизнедеятельности ариев. Атмосферные явления, присущие Приполярью и отождествленные Тилаком с данными Риг-Веды и Авесты, могли быть неверно истолкованы вследствие недостаточности в то время научных данных, которые есть на сегодня.

Сегодня на основе комплексных исследований, в частности по тематике мирового потопа, выдвигается теория «проскальзывания» земной коры, предложенной Шульцем, который предположил, что механизм описываемых катаклизмов в мифах разных народов связан с «движением литосферы как единого целого... быстрыми рывками, за которыми следуют долгие паузы» вследствие падения метеорита в XI в. до н.э.^[90]. Подобное «проскальзывание» коры способно обеспечить как изменение положения земных полюсов, сопровождаемое глобальными неоднородными изменениями климата, так и изменение видимого небесного свода. По расчетам специалистов кора зеной поверхности с районом Гималаев подпадает в приполярную область «допотопного» северного полюса. Возможно, именно явления того времени человеческая память отразила в Риг-Веде, в т.ч. и описание северного сияния. Много и других теорий, объясняющих природу этих явлений: инверсии магнитного поля земли, метеорный поток леонидов, который мог быть описан как падающие с неба светящиеся стрелы, и т.д.

Утверждение того, что в Ведах год состоит из одних суток, что означает полярный день или полярную ночь, длящиеся по полгода, тоже спорно. В эпической традиции кочевников Евразии это типичный прием гиперболы, например, герой-младенец растет не по дням, а по часам, день проходит - ему год, второй день проходит - ему уже два года и т.д. В Ведах год состоит из 10 месяцев как и у многих кочевников, солнечный календарь которых 10 месячный. Например, у якутов. И так можно поставить под сомнение многие доводы, приводимые в пользу полярной теории Вед.

Идея света. Относительно идеи света, как всепронизывающего собой единого божественного начала, приведем мнение авторитетного современного исследователя Б.А. Рыбакова. Он отмечает, что в Древней Руси люди с особым почитанием отмечали день недели воскресенье как еженедельный праздник света. В «Слове о тваре и о дне рекомом недели», написанном в XII-XIII веках, сказано: «Невернии, написавши свет болваном и кланяются ему». Однако, язычники поклоняются не солнцу, так как «вещь бо есть слнце свету», а «белому свету», Вселенной. Этот свет, не имеющий видимого источника, «нео- сязаемый и неисповедимый», как эманация божества, творящего мир, и был предметом поклонения^[91]. Правда, с точки зрения Б.А. Рыбакова, это почитание возникло в язычестве только с введением христианства в ответ на свойственную последнему идею божественного света.

Изначальное, центральное и основополагающее значение божественного света в славянском язычестве предполагал Н.И. Костомаров. Он утверждал, что «коренной принцип славянской религии - эманация», то есть нравственная и физическая природа существуют благодаря присутствующему везде жизненному духу, исходящему от Зиждителя. При этом ближайшее к Богу истечение есть свет и на свето-поклонении в целом держится все язычество славян^[92]. Понятие о свете как всепронизывающем собой божественном начале, на взгляд ОС. Осиповой, было свойственно древним славянам изначально, так как свет - неотъемлемый атрибут солнца, особо почитаемого светила^[93]. Все проявления светоносной звезды, так или иначе, боготворились - это и целая цепь божественных образов славянского пантеона, и олицетворение зорек и полудениц, и поклонение свету как всепроникающему божественному носителю, исходящему от самого солнца. Тонкая магическая субстанция света не могла не вызывать всеобщего преклонения у славян. Об этом косвенно свидетельствует и условное противопоставление света и тьмы в народе, придание именно свету приоритетного сакрального значения. Свет это как бы олицетворение божественной жизненной благодатной энергии.

Мир богов соприкасается с миром духов, к которому относится бесчисленное количество природных и стихийных духов; совокупность духов, принадлежащих к относительно злому началу и известных впоследствии, под влиянием христианства, в своем большинстве под собирательным образом нечистой силы; духи болезни; к этой же области относятся славянские представления о человеческих душах и загробном царстве.

Духовные миры в славянском язычестве основываются на иерархической взаимосвязи составляющих элементов. Основными группами элементов здесь можно считать миры богов и духов, образующие единую систему - славянский языческий пантеон. Пантеон древних славян включает в себя Единого Верховного Бога и подчиненную ему совокупность богов разных уровней от наиболее главных до существ- духов природного и стихийного миров. При этом единое Мироздание пронизано светом, как тонкой божественной субстанцией. Славянское язычество, согласно рассматриваемой гипотезе, не может быть полностью отнесено ни к монотеизму, ни к энетеизму, а, скорее всего, к политеизму, так как в данном случае не просто один из богов получил приоритетное значение в понимании древних славян (энетеизм), но присутствует именно многоуровневая система богов, где высший уровень принадлежит единому Богу богов. При этом нельзя утверждать, что понятие о Высшем божестве появилось позже, видимо эти воззрения возникли одновременно, сразу стали формироваться понятия о разнофункциональной системе богов и, соответственно, главе этой системы (подобно главе племени и рода) Боге богов, а единство и взаимосвязь такой системы выражались в идее объединяющей божественной субстанции - свете.

Исконная славянская религия представляет собой систему многоуровневого политеизма. Этим подтверждается идея, что невозможно жестко подразделять религиозные системы на монотеистические и политеистические, поскольку у древних славян налицо удивительно гармоничное единение понятий о Верховном Боге и множестве подчиненных ему божеств и духов.

Миры видимые, в представлении древних славян, имеют оживляющую их тонкую компоненту материи-духа и соответствующую им вследствие этого проекцию в миры невидимые. Образное выражение этой мысли сохранилось в преданиях о божественности солнца, звезд и планет, об оживотворенности огня, воды, неба, земли и всей природы - лесов, камней и гор, и вместе с тем о том, что все это - жилища богов и духов. Принимая во внимание органичную слитность «языческого» мировоззрения, можно в то же время говорить и об отдельных аспектах представления видимого мира: о Космосе, Стихиях, Природе и человеческом обществе^[94].

Мир стихий понимался древними славянами как божественный комплекс творческих начал. В едином первоначальном творении стихии, по древнеславянским представлениям, принимали активное участие в соответствии со спецификой появления и взаимодействия друг с другом. Они ассоциировались с божественной силой, пророческим даром и вообще воспринимались живыми и одухотворенными. Природа воспринималась ими как божественная среда, окружающая человеческий мир. И люди обращались к Природе за помощью, просили, как у Всеобщей Матери, у нее удачи и силы во всех своих начинаниях, исцеления в недуге и поддержки в тяжелую минуту. Что характерно и

98

для тенгрианства .

Мир людей. Степень возвышенности одухотворения при переходе от Космоса к стихиям и далее к Природе имеет тенденцию к уменьшению. При этом мир человеческого рода стоит отдельно как имеющий потребность во взаимосвязи со всеми мирами мироздания. Все в этом мире, как и в тенгрианстве, имеет свое место, роль и предназначение, начиная от повседневного бытия и заканчивая представлениями о родовом, социальном, космическом началах и мироздании в целом.

Представления древних славян о душе и посмертном существовании. Отмечая взаимосвязи человека с различными уровнями бытия, необходимо выделить идею о душе, тончайшей составляющей человека как целого и непосредственно связывающей его с тонкими духовными мирами мироздания. Для славянского «язычества» характерно достаточно большое разнообразие представлений о духовной субстанции человека. Однако надо отличать у славян идеи о душе как таковой и о тех ее образах, которые она может принимать в силу своей природы. Разнообразие представлений о душе, возможно, говорит как о различении славянами нескольких вариантов ее состояний, в которых она может пребывать какое-то время после акта смерти, так и о разных аспектах проявления души - единого тонкоматериального комплекса. Однако это единое описывалось преимущественно через множество образов^{[95] [96]}.

В тенгрианстве, как сказано выше, представление о духовной субстанции и сущности человека развито сложными понятиями и категориями кут-сур, дьукун-бодо, сиэр-майгы.

М.В. Попович предположил, что идея духовной субстанции человека заменена у славян совокупностью различных представлений о сущности человека. А именно: человек как жизнь, как живая чувствующая и действующая сущность в ее видимых проявлениях; человек как неповторимая личность, как «человеческий облик», как существо социальное, что отождествляется с именем, внешним образом, тенью; человек как органическая животная сила с невидимым «духом», «дыханием»; то, что остается после человека, после его смерти - ухода «на тот свет»^[97]. В тенгрианстве этот порядок будет представлен так: живая чувствующая и действующая сущность в ее видимых проявлениях

- сиэр-майгы; человеческий облик - дьюкюн-бодо, как органическая животная сила с невидимым «духом» - кут-сюр.

Поставление души в связь со звездой в народных верованиях, по которым рождение человека отмечается появлением на небе особой, принадлежащей лично ему звезды, а смерть его - падением этой звезды, вероятно, говорит о представлении души как звезды - микрокосм входит во взаимоотношение с макрокосмом - Вселенной и более - Мирозданием в целом. Схожее имеется и в метафизике тенгрианства: каждый человек невидимыми «поводьями» тыын подвешен к своей звезде, его невидимая божественная «воздушная» субстанция - душа салгын-кут - представляется как невидимый глазу искрящийся огонек. С приближением смерти «поводья натягиваются, нить укорачивается»

- «тыын кылгыыр». При «срывании поводьев, нити» - «тыын обрывается» - «тыын быстар», наступает смерть человека, и салгын-кут, покинув тело, устремляется обратно в небо, к своей звезде.

Мировоззренческое значение комплекса обрядов и роли жрецов в славянском язычестве. Комплекс обрядов в славянском язычестве был гармонично вплетен в повседневную жизнь людей и одновременно являлся ее праздничной составляющей в виде цикла годовых праздников. В обрядах культивировались семейные и родовые отношения; почитание годового цикла с его основными переходными моментами и, кроме всего прочего, отражающее земледельческие фазы работ; магическое взаимодействие с другими мирами - все, что составляло основу бытовой и религиозной жизни древних славян. В тенгрианских обрядах также культивируется основа бытовой и религиозной жизни, отражающая годовые циклы скотоводов. Жрецы были главными посредниками между божествами и людьми, возносителями молений, исполнителями жертвоприношений и гаданий. Они одни имели право входить во внутреннюю часть святилища и очищать его.

В этой связи можно отметить схожесть с тенгрианским древнеславянского обряда поливания корней священных деревьев, особенно дуба, который называли Перуновым древом медовым квасом, вином и т д., и подвязывания нижних ветвей священных деревьев разноцветными льняными лентами. Также о деревянном древнеславянском ритуальном сосуде чара, применяемом жрицами-чародейками во время свершения обряда испрашивания небесных вод - дождя, в поднимаемую к небу чару с ритуальным напитком и поливании из чары корней березы, дуба^[98]. Здесь можно отметить не только схожесть идеи женских обрядов испрашивания небесной благодати алгыс и поливания ею корней деревьев, но и созвучие названия ритуальных деревянных сосудов чара и чорон, идентичность их форм, материала и техники их выделывания (рис. 1-2).

Рис.1. Деревянный древнеславянский ритуальный сосуд - чара, применяемый древнеславянскими жрицами-чародейками во время свершения обряда (режим доступа: http://samara.kp.ru/ daily/25803/2784185).

Смысл чародейства заключался в спрашивании небесной благодати в поднимаемую к небу чару с ритуальным напитком - дождя.

Чародейки из чары поливали ритуальным напитком корни священных деревьев - березы, дуба.

Рис. 2. Деревянный якутский ритуальный кумысный сосуд - чорон, применяемый древнеякутскими благопожелательни- цами во время свершения обряда. www. gulagmuseum.org

Смысл обряда заключался в спрашивании в поднимаемый к небу чорон с кумысом небесного блага - алгыс.

Алгысчыты из чорона поливали кумысом корни главного Мирового древа - Тойон сэргэ (Господина коновязя), в вариантах Ал Дуп мас (священное дуб-дерево), Ар хатын (священная береза). Освященным кумысом окропляли ритуальные молодые березки - чэчир.

Разнообразна была иерархия жрецов, их должности и разряды^[99]. Значению и роли у древних славян религиозных служителей уделил большое внимание М.Б. Никифоровский. В славянском язычестве, по мнению ученого, значение жрецов имели волхвы. В старину слова жрец, волхв, кудесник употреблялись как синонимы. Жрецы, по языческим представлениям, могли вызывать необходимые изменения как на своем уровне, так и в других мирах. Все это могло осуществляться посредством магии, важнейшими элементами которой являлись ритуальные действия, сила слова и цвета. В тенгрианском обществе жрецами, чародеями, справляющими коллективные инициации, небесные моления, выступали алгысчы, ярлыкчы. Волхвами, ясновидящими выступали кербеччю, знахарями, травниками - отосуты, колдунами, магами выступали ойууны, удаганы, камы, бее, кудесниками, мастерами -уусы, кудай бахсы и т. д. Сегодня в науке все эти категории иерархии тюрко-монгольского тенгрианского культа употребляются в синониме с тунгусо-маньчжурским понятием шаман, что не верно.

Из понимания магической силы слова в славянском язычестве вытекают сакральные значения молитв, заговоров и клятв. И.И. Срезневский красочно писал, что славяне обращались к богам с молитвой славословия, просьбы и благодарности. В молитвах просительных они вверяли себя своим богам, чтобы те управляли ими и их домами, чтобы все были здоровы, счастливы, богаты, одерживали победы над врагом. В молитвах благодарственных славяне выражали свою признательность богам за их благодеяния и помощь во всех делах, частных и общественных. Молитвы преимущественно пелись^[100]. Тут можно добавить, что тенгрианские алгысчы и ярлыкчи гимны-благопожелания ал- гыс, алкыш исполняли особой техникой горлового и гортанного пения.

Культовые сооружения. Говоря о жреческой культуре в славянском «язычестве», необходимо отметить существование культовых сооружений. Археологические разыскания подтверждают наличие в разной степени обустроенных священных мест^[101]. Среди других открытых памятников по-своему интересно городище Богит, обнаруженное неподалеку от Збручского идола, являющегося наглядным представлением о мирах и божествах славян. Интерпретацией истукана занималось много исследователей славянской истории, однако однозначного, разделяемого всеми учеными мнения, как и по большинству остальных вопросов, касающихся древнейшей истории славян, здесь нет^[102]. Збруч- ская стела в самом общем понимании есть символ многоуровневости и взаимосвязанности всех планов единого мироздания. Тенгрианским культовым сооружениям посвящена сама данная работа.

Древнее славянское миропонимание характеризуется своей первичной и отличительной особенностью - изначально присущей внутренней цельностью и диалектичностью. Протодиалектика языческого мировоззрения основана на единении неразрывных и взаимосвязанных пар противоположностей в непротиворечивой общей понятийной ми- рообъясняющей системе.

В картине мира языческих славян можно выделить протофилософские центральные идеи, послужившие истоком осмысления людьми своей жизни и мирового бытия и возникновения отечественной философии. Это идеи пространственно-временных факторов, начала и путей миросотворения, системы взаимосвязи духо-материальных миров

Мироздания, единства и многообразия божественности, множественность и многоуровневость материальных проявлений.

Пространственно-временные представления древних славян о Мироздании отражали своеобразие мифологического видения мира. Время в мифологическом понимании обладало спиральной цикличностью и являло собой ось развертывания конкретного сотворенного, но творчески развивающегося бытия. Божественный мир выступал как творящее начало и идеальный прообраз миропостроения.

Славянская космогония изначально предполагала возникновение мира из единого божественного источника. При этом в творении соучаствуют силы разных уровней, что задает подчиненное положение низшего начала высшему, условную положительность и отрицательность этих начал. Такое разделение в христианской интерпретации народных верований славян оказалось связанным с резким противопоставлением добра и зла, божественного и дьявольского, высшего и низшего, светлого и темного.

Особенности мышления древних народов обусловили осознание славянами Мироздания как единой и неделимой многоуровневой духоматериальной системы, объединяющей в себе множественность божественности и многообразие материальных проявлений. Божественные миры тесно взаимосвязаны и непосредственно взаимопроникают с материальными - Космосом, Стихиями, Природой.

Славянское язычество представляет собой систему многоуровневого политеизма. Пантеон древних славян возглавляется Единым Верховным Богом, заботящимся только о небесном. Другие боги, подчиненные высшему началу, боги имеют свое назначение и функции по отношению к видимым мирам. Боги по своей сути есть светоносные существа, обобщающие функциональные связи в частных областях Мироздания, управление которыми им вверено. Многоаспектность проявления мира богов в понимании древних славян простирается от единого божественного начала до всепронизывающего высшего небесного света. Мир богов непосредственно переходит в мир духов. В построении древнего славянского пантеона особенно наглядно отразилась архетипическая идея иерархической организации, характерная для языческого мировоззрения.

Отсутствие схематичного подхода в подразделении религиозных систем на монотеистические и политеистические позволило многим ученым видеть в славянском язычестве единство идей о Высшем божестве и совокупности разноуровневых богов и духов. Славянский многоуровневый политеизм отличается внутренней цельностью, красотой и совершенством и представляет собой достаточно развитую, сложную и универсальную систему, поскольку древнее язычество сочетает в себе идею Высшего Творящего Начала - Божества Высочайшего Уровня, иерархию божественности во всех ее разнообразных проявлениях и подчиненные им всевозможные миры и уровни Мироздания^[103].

Загробная жизнь. Рассмотренные взгляды древних славян на бытие человеческой души после смерти показывают, что душа после гибели человека следует несколькими возможными путями. Во-первых, она может восходить к высшим божественным мирам, имеющим образ рая, или, при недостойном традиций поведении и проступках человека, опускаться в низшие миры. Выбор пути, таким образом, принадлежит человеку в течение жизни. Во-вторых, осуществление выпавшей доли есть неоднозначный и длительный процесс. Какое-то время, видимо, душа проводит, витая незримо среди людей, сливаясь со стихийными и природными явлениями, переживая смену времен года. Из этого состояния, возможно, она может вынести какие-то уроки и этим окончательно предрешить выпадающий ей путь. Время такого состояния не определено. Может быть, оно продолжается сколь угодно долго и является, по сути, третьим путем. Можно также предположить, что третье состояние - это собирательный образ взаимосвязи с душами умерших, постоянного их участия в делах живых. Это отражение взаимосвязанности различных миров Мироздания в представлении о временном промежуточном пристанище душ. Четвертым путем в этом случае будет какое-либо очередное воплощение, согласно верованиям славян в переселение душ, и не исключено, что и из предварительного третьего или иного промежуточного состояния. Особый вопрос - взаимосвязь со звездой. Вероятно, светила также могли являть собой обиталище для совершенных и достойных душ^[104]. Здесь можно отметить, что в якутской традиции каждый человек невидимыми солнечными лучами-поводьями, нитями тыын подвешен к солнцу, звезде, на кончике которого находится божественная «воздушная» субстанция, представляемая как невидимая глазу искорка кыым - воздух-дух, салгын-кут.

В представлениях о посмертном существовании отразилась свойственная славянскому язычеству условность и относительность полюсных понятий, в данном случае предстоящих человеку вариантов счастливой или печальной загробной жизни. Особенно это заметно в идее зависимости потустороннего бытия от поведения в каждой конкретной жизни и попытках влияния на предстоящий исход через благородные поступки и обращения за помощью к богам.

В целом воззрения древних славян на сущность человека, его духовную субстанцию и посмертное бытие отражают все особенности мышления ранних народов и являются в этом смысле, как и тенгриан- ские, архетипическими. Данные славянские представления не заключают в себе ни однозначного понимания, ни жесткого противопоставления положительного и отрицательного аспектов. Познание жизни и Мироздания в язычестве идет с допущением бесконечных вариаций существования, в чем выражается его открытость. В то же время здесь нет места абстракциям. В этой связи хочется еще раз отметить особенность древнего языческого мышления, умевшего видеть целостность, единство в многообразии и открытость в допущении бесконечных вариаций существования.

Исходя из того что истоки их общего прошлого просматриваются в протоиндоиранском прошлом, время и место их генезиса выводится с ностратического прошлого с места стыковки евразийского горностепного ландшафта с лесным индийским - в районе Памира, Гиндукуша, Гималаев и Тибетского нагорья.

Б.И. Кузнецов, исходя из того что «Сварог был верховным божеством славянского пантеона, в древнерусском памятнике «Голубиная книга» (первоначально «Глубинная книга», т е. «Книга премудрости»), это божество упоминается под именем Белый Свет, санскритское слово Сварга имело значение как «небесный», так и «небо», считает, что «Сварог и небо - обозначение одного и того же понятия, т.е. небесного свода, или материального неба» и добавляет: «Напомним, что древние иранцы тоже почитали небо, причем, именно свод небесный, как об этом писал Геродот»^[105].

Таким образом, у древних славян, как и у тенгрианцев, прослеживаются единые истоки гармоничного целостного понятия о Небе как о Верховном Боге Богов и Тенгри, множестве подчиненных ему божеств и духов. В тенгрианстве это множество подчиненных ему божеств и духов - верхние айыы и аруахи.

Несмотря на различие основных форм хозяйствования - отгонного скотоводства древних тюрко-монголов и земледелия праславян, близость основных концептов тенгрианства и славянского «язычества» предполагает общие культурные и генетические корни в ностратиче- ском прошлом.

1.3.