Небесные концепты сакральных комплексов протогородов Урало-Сибири, их мировых аналогов и их универсальная схема-архетип

Храмы под открытым небом, их писаницы и алтари

Чтобы построить будущее, надо знать прошлое. Логичней рассматривать современные феномены тенгрианства как тюрко-монголов, так и «язычества» древних славян, с более исследованного истока их культуры - культуры древних обитателей Урало-Сибири и прилегающих к нему территорий.

Древние тагарцы. Этот древний обряд небесного моления запечатлен на памятнике изобразительного искусства тагарской археологической культуры (X-III вв. до н. э.), состоящий из двух групп петроглифов: Малой и Большой Боярской писаницы на юго-западной части хребта Бояры (по-хакасски Пойар таг - «Священная гора») (рис. 6164). Этот невысокий хребет в 6 км. к югу от села Троицкое Боградского района Республики Хакасия тянется вдоль левого берега Енисея.

Рис. 61. Юрты на писанице Бояр Таг. Республика Хакасия (из архива автора)

Рис. 62. Долина р. Енисей под Бояр Таг Республика Хакасия (из архива автора)

Рис. 63. Боярская писаница (режим доступа: http://ru.wikipedia.org/)

Рис. 64. Большая Боярская писаница, прорисовка с эстампа М.А. Дэвлет [79]

Поверхность Большой Боярской писаницы испещрена шрамами, царапинами, выбоинами, прорезана глубокими трещинами, часть которых, как видно, существовала ещё до того, как первобытные художники нанесли на скалу свои рисунки.

«Своеобразие писаниц Боярского хребта, благодаря которому они получили широкую известность, заключается в наличии сюжета, который крайне редко встречается среди композиций петроглифов не только среднего Енисея, но и в евразийском наскальном искусстве в целом. Это изображения древних поселков, центральное место в которых занимают жилища: бревенчатые дома и каркасные постройки, напоминающие юрты.

Монументальное скальное «полотно» Большой писаницы имеет в длину около 10 м при ширине 1,5 м. Около жилищ размещаются котлы и кожаные фляги для кумыса, животные: бараны с мощными крутыми рогами и коротенькими хвостиками, козлы с характерными бородками, крупный рогатый скот, олени, собака, всадники на лошадях. Антропоморфные персонажи от умеренно обобщенных до схематических, некоторые воплощают действие с использованием оружия и орудий, одна фигура в позе адорации с воздетыми к небу руками. Фигуры животных, представленные в профиль, обнаруживают глубокую наблюдательность исполнителей, они динамичны, полны экспрессии, большинство из них показаны в движении слева направо. Антропоморфные фигуры даны в фас, значительное их число крайне условны, лаконичны, предельно схематизированы. Большинство изображений выполнены силуэтом, некоторые контуром. В ряде случаев рисунки детализированы, имеется внутренняя разработка поверхности, например, у жилищ и котлов внутриконтурное пространство заполнено рядом деталей. Изображения каждой писаницы дают не изолированные друг от друга образы, а связанные сюжетом и составляют единые композиции. Малая писаница одноярусна, Большую характеризует ритм четких поясов, что обусловлено слоистостью девонского песчаника, на котором выбиты композиции.

Мы можем добавить к этому, что этот культ не исчез, а дошел до наших дней в виде традиционных небесных молений якутских, алтайских, тувинских, монгольских и других народов. А авторы этой наскальной писаницы стали предками многих российских народов, в первую очередь, урало-сибирских тюрков - хакасов, саха-якутов, алтайцев, тувинцев, башкир, чувашей и др. Конечно, древние люди изобразили картину не из реального хозяйства - дикие бараны, горные козлы, олени и домашний рогатый скот, табун лошадей не пасутся вместе. На писанице воспроизведен сакральный обряд небесного моления, когда община выезжает на летник, и в день равноденствия или солнцестояния, на восходе солнца испрашиваются у Тенгри новые души - кут всего живого, благополучие и процветание. На наскальной картине изображен «пригон» участниками обряда небесного изобилия - душ скота, зверья. Человек в остроконечном головном уборе с луком есть жрец-алгысчыт, проводящий обряд.

Такие же обряды проводятся и сегодня во время весенне-летних ритуальных праздников сибирских тюрков, такие же сюжеты вдохновляют современных художников (рис. 65-67).

Рис. 65. Карамзин В. С. Серия «Якутский героический эпос» [39, С. 128]

Рис. 66. Фрагмент эстампа Боярской писаницы [79]

Рис. 67. Фрагмент эстампа Боярской писаницы [79]

То, что вся сакральная наскальная картина лучше всего видна на восходе, связано с тем, что именно на восходе и проводится обряд. Древние тагарцы выбрали это сакральное место, где природа как бы сама предоставила для создания своебразной древней наскальной иконописи ровную грань скального пояса вершины крутой священной сопки Пойар таг - в данном случае символа мировой горы, природного храма. По поверьям древних художников, наверное, с вершины этой сопки с Небес спускался алгыс, процветание. Под сопкой в долине, видимо, располагался летник, где собственно и устраивались моления. Картина имеет магическую вспомогательную функцию - она в определенный момент обряда должна была «ожить».

Еще один древний храм небесных молений в южной Сибири - это горная гряда Сундуки, расположенная в северной части Хакасии (рис. 68-71).

Рис. 68. Горная гряда Сундуки. Хакасия [80, С. 3]

Рис. 69. Гора Первый Сундук с северной стороны. Хакасия [80, С. 12]

Рис. 70. Наскальный рисунок и надпись рунами на горе Кирес-Хая. Сундуки,

Хакасия [80, С. 21]

Рис. 71. В.Е. Ларичев показывает наскальный рисунок белой лошади. Сундуки, Хакасия (режим доступа: http://santekan.ru.gg/%26%231041%)

Это природно-исторический памятник на границе Ширинского и Орджоникидзевского районов, неподалеку села Июс. Комплекс включает поверхностные археологические объекты, сочетающие могильники, наскальные рисунки и специальные сооружения, которые все вместе являются не только обсерваторией древних людей, но и сакральным комплексом небесных молений.

Площадь комплекса - 2100 га. Горная гряда, протянувшаяся в северо-западном направлении на 10 км, при ширине - 1-2 км., имеет 8 самостоятельных возвышенностей, именуемых 1-й, 2-й; 3-й «сундук» и т. д. Имеются и самостоятельные их названия, например, Кирес-Хая, Орто-Хая и т.д. На первом «сундуке», на вершине, имеется останец, формой напоминающий очертания сундука, а также останцы в виде крепостных стен.

В. Е. Ларичев пришел к выводу, что Сундуки - это древний астрономический центр, «обиталище звездных богов, великих художников, мудрецов и созерцателей неба» ^[202]. Он в работе «Мушки меридиана» о храме восточного подножия четвертого сундука пишет: «... При общем взгляде скала рядом сгробницами выглядела как своебразный, вырубленный в камне храм или святилище с примечательными, возможно, намеренно оформленными своего рода архитектурными деталями. В особенности заметно выделялись три отчетливо выступающие вперед, на восток, за пределы скального обрыва козырька-навеса, которые прикрывали расположенные ниже плоскости. На них-то как раз и оказалось то, что взволновало более всего и заставило основательнее проверить впечатление от искусственной поправки человеком скальных поверхностей, - на песчанике проступали глубоко выбитые изображения людей, животных и каких-то необычных по облику фантастических существ. Строгая приуроченность изображений к трем определенным по высоте уровням отражало, возможно, структуру мира, как его понимали люди бронзового века. В таком случае одиночные лунки и сетчатые рисунки верхнего отдела писаницы представляли звездное небо, реалистические изображения - Землю, населенную враждующими людьми и духами, а фантастические - преисподнюю - страшный мир холода, мрака и чудовищ.»^[203].

В.Е. Ларичев определил эти рисунки как «иллюстрации одного из богатырских сказаний - героических эпосов народов Сибири бронзового века. Сакральный сказ, исполняемый жрецами при совершении погребальных обрядов, призван был успокоить душу ушедшего в мир иной»^[204].

Возраст же наскального рисунка белой лошади на Черной Горе В.Е. Ларичевым определен 16-18 тыс. лет. Рисунок находится на скале с навесом на горе Салгон - Черная гора. По стилистике он соответствует рисункам древнекаменного века. Эта дикая лошадь, лошадь Пржевальского, короткое туловище массивное, очень хорошо просматривается стоячая грива, уши, глаз. Передних ног нет. В.Е. Ларичев предполагает, что это лошадь, заходящая в воду, она готова к переправе, или это астрономический символ. К слову, петроглифы животных с «недорисованными» конечностями распространенное явление в Сибири, Казахстане, Монголии и т.д.

Под навесом у скалы с белой лошадью древние жрецы вели наблюдения за горизонтом. Особо важное направление расположено на юговостоке, где находятся 1-й, 2-й и 3-й сундуки. Над 2-м сундуком жрецы могли ожидать восход солнца в дни зимнего солнцестояния.

Выступ, который располагается левее лошади, не позволяет освещать ее, она в конце декабря оказывается в тени. Когда солнце начинает подниматься левее, наступает момент, когда лошадь опять освещается - и все последующие сезоны года она до полудня всегда освещена солнцем. Справа со священной стены, где находится Белая лошадь, располагается выступ. На него можно было подняться по ступенькам. Возможно, жрец, стоя на нем, в религиозном экстазе пел свой гимн восходящему солнцу, и с первыми лучами солнца его дух возносился на небо к Тенгри вымаливать благость, милость, приплод для своей общины. При удачном путешествии благость Небом спускалась, и белая лошадь приносила приплод. Жизнь возобновлялась.

Урочище Их Тенгрийн амны, Монголия (Рис. 72-73)

Как известно, переселение динлинских предков хуннов с южной окраины Гоби на северную, совершилось в X веке до н. э., т е. в конце 2-начале 1 тыс. до н. э., что совпадает с датировкой многих писаниц и памятников Монголии. На многих из них изображены сцены обрядов небесных молений древних предков хунну. На писанице Их Тенгрийн Амны вблизи Улан-Батора, на наш взгляд, изображена сцена испра- шивания благости у Тенгри. Древний художник передал момент выпадения благодати алгыс, выпрошенный у тотемного божества древних обитателей долины реки Тола (Туул) - Орла, олицетворения Тенгри, источника Света. Огненность природы Тенгри передана красным цве-

Рис. 72. Писаница Их Тенгрийн Амны. Монголия (из архива автора)

Рис. 73. Обломки храмового алтаря под писаницей Их Тенгрийн Амны (из архива автора)

том охры. Картина фиксирует момент освящения - выпадения алгыс (красных огненных кружочков) на души молящихся (белые кружочки), собравшихся в огороженной территории - тюсюлгэ, курее. Снизу ведутся на привязи жертвенные животные: бык и лошадь. Сбоку ку- рее изображены участники обряда, держащиеся за руки в хороводном молитвенном танце. Буддийская надпись писаницы - позднего происхождения.

Под писаницей находятся обломки большого храмового алтаря с отверстиями, куда, наверное, водружались освящаемые знамена - туг.

По всей видимости, в урочище в древности производились грандиозные тенгрианские обряды небесных молений. Сегодня местные небесные шаманы возрождают эти традиции.

Урочище Тамгалы, Казахстан (Рис.74-75)

Рис. 74. Петроглифы урочища Тамгалы Рис. 75. Урочище Тамгалы

[133, C.99] [133, C.101]

Территория Казахстана изобилует культурно-историческими памятниками - сакральными комплексами небесных молений, вблизи которых появлялись поселения. Например, сакральный комплекс со святилищем, большим количеством наскальных рисунков в урочище Тамгалы, обнаруженный в конце 1950-х годов. Урочище расположено в 170 км к северо-западу от города Алма-Аты в горах Анракай, юго-восточной части Чу-Илийских гор. Его изучение началось в 1970-1980-е гг. Петроглифы археологического ландшафта Тамгалы (Танбалы) - один из наиболее древних и ярких памятников наскального искусства Семиречья. Памятник, насчитывающий 5000 картин и небольших рисунков, с 2004 г. является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В состав комплекса Тамгалы входят древние поселения, могильники, жертвенники - всего около ста памятников. Основная часть - курганы, которые относятся к I в. до н.э.- I в. н.э. Древнейшие захоронения у подножия горы. Это могилы из вертикальных плит в виде каменных ящиков. В эпоху бронзы здесь хоронили и взрослых, и детей. Древнейшие обитатели Тамгалы - племена эпохи бронзы, это II в. до н.э. Они считали эту местность сакральной. Обожествление гор у них было связано с предствлением о наглядной модели вертикального мира, древе жизни или лестнице в небеса^[205]. На скалах урочища Тамгалы изображены солнцеголовые существа, лошади, архары, олени, воины с палицами, всадники, «танцующие» фигурки людей, сцены охоты и жертвоприношений, колесницы, запряженные быками и т. д., особое место занимает огромный «Храм Солнца», названный так специалистами. Здесь имеется алтарь с изображением солнцеголовых божеств, и площадка перед святилищем, которая служила для проведения обряда. Гладкие многоярусные каменные плоскости устья ущелья Тамгалы, служили своего рода иконостасом. Причем с обеих сторон. Древние иконописцы точно рассчитали угол падения косых лучей как восходящего, так и заходящего солнца. Именно на самом рассвете игра света и теней более ярко вырисовывает, «оживляет» наскальные рисунки левой скалы, а при заходе, соответственно, правой. Вероятно, древние обитатели урочища устраивли здесь летник. При этом каждый раз проводили здесь свои небесные моления на восходе и закате солнца во время солнцестояний или равноденствий. Акустика местности великолепная. Потому произносимые молитвы и гимны уносились эхом в многоярусное Небо. И при достижении молитв и просьб цели Небо спускало, преподносило свою благодать, оживляя, одухотворяя своими лучами нанесенные на скалистой небесной лестнице рисунки-просьбы. Жизнь возобновлялась с новой силой. Потому что именно здесь Небо спускало чистые души, и с этого же места они возвращалиьс обратно к своему создателю - Тенгри. Здесь самый прямой и кратчайший путь в небо.

Храм-крепость Пор Бажын (рис.76). Развалины древней крепости в Республике Тыва, на острове озера Тере-Холь.

Рис. 76. Пор Бажын. Республика Тыва (режим доступа http://www.tuvarsp.ru/)

Крепость Пор-Бажын (по-тувински - «глиняный дом») была построена в середине VIII века по приказу главы Уйгурского кагана Элетмиш Бильге-кагана. Стены ее достигали в высоту десяти метров. Центральный дворец, который стоял на высокой платформе, принадлежал самому Элетмиш Бильге-кагану. В то время в долине реки Хемчик появляется целая система крепостей - всего 17 подобных сооружений. Но крепость Пор-Бажын отличается от всех известных влиянием на ее конструкцию согдийской культуры²¹⁴.

²¹⁴ Вайнштейн С.И. Древний Пор-Бажин / Советская этнография, № 6, 1964. - С. 103-114.

Конструктивное решение крепости Пор Бажын. Памятник имеет сложную архитектуру - внутри правильного прямоугольника находится целый лабиринт зданий, напоминающих собой буддийскую или индуистскую мандалу (рис. 77).

Рис. 77. План Пор Бажын (режим доступа: http:// images.yandex.ru/)

Стены образуют правильный прямоугольник размерами 211x158 м. В середине восточной стены находятся ворота с сильно разрушенными привратными башнями, на которые с внутренних сторон поднимаются параллельно стенам въездные пандусы^[206]. Вдоль северной, западной и южной стен расположены 26 прямоугольных помещений. Стены помещений сильно задернованы и оползли. Помещения примыкают вплотную друг к другу. Разделяются помещения глинобитной стеной.

Параллельно крепостным стенам проходят непрерывные глинобитные стены, а поперечные имеют проходы в шахматном порядке. Размеры всех таких отсеков почти одинаковые. Внутри каждого отсека находятся квадратные конструкции, сделанные из сырцового кирпича.

Дворцовый комплекс - это два здания, соединенные между собой перемычкой и возведенные на стилобате - платформе из тщательно утрамбованной глины и земли, облицованной хорошо обожженным кирпичом из серой глины. Здания были квадратной формы и соединялись крытым переходом длиной 6 м. С восточной стороны в них вели две широкие парадные восьмиступенчатые лестницы из плит и кирпича. В центре каждой лестницы имелся пандус из плит. Внешние стены здания, сделанные из сырцового кирпича, имели толщину более 1 м и были покрыты орнаментальными фресками красного и оранжевого цвета. В процессе раскопок были зафиксированы следы пожара. В огне погибли здания, впечатляющие своей пышной архитектурой, совершенно не характерной для простых кочевников^[207].

До этого момента у уйгурского кагана была своя столица - Кара- Баласагун или Орду-Балык. Сейчас ее развалины находятся на территории Монголии - примерно в двух днях степного пути от Пор- Бажына.

Д.А. Клеменц в 1891 г. сначала исследовал Кара-Баласагун и обнаружил удивительное сходство двух крепостей: Пор-Бажын был миниатюрной копией уйгурской столицы. Это особенно хорошо видно по плану, начерченному ученым более ста лет назад^[208] (рис. 78).

Функциональное назначение Пор Бажы-

на. Территория перед восточной стеной представляет собой площадь перед дворцовым зданием, где могли проводиться ритуальные церемонии. Во время раскопок были найдены фрагменты керамики, которые можно соотнести с уйгурами, и клад из 101

„ „ Рис. 78. План столицы уйгурского кагана Кара-

^{железной кузнечной} Баласагун или Орду-Балык, нарисованный заготовки, на которые ДА. Клеменцем

было нанесено клеймо.

Сегодня многие считают эту постройку как летней резиденцией, так и культовым храмовым комплексом уйгурского кагана. Из истории известно, что в 750 году уйгурский каган Эль-Этмиш в крупном сражении с эчиками одержал победу и велел построить как свой северный форпост крепость. В своей надписи, выполненной тюркскими рунами, он так сообщает об этом: «Там, у ключей, я распорядился устроить свой беловатый лагерь и дворец с престолом, приказал возвести стены, там я провел лето и устраивал моления высшим божествам. Мои родовые тамги и письмена я приказал там сочинить и врезать в камень». Недалеко от уйгурской столицы, в местности Могон-Шине-усу лежит каменная стела с рунической надписью о деяниях Эл-Этмиша. Ее обнаружил и сфотографировал на рубеже ХІХ-ХХ вв. финский востоковед Густав Йон Рамстедт. Текст сохранился плохо, но все же там можно прочесть о сражении с эчиками и о том, что каган приказал возвести крепость в верховьях Енисея, в заболоченной долине со множеством источников и ручейков^[209].

По поводу происхождения крепости есть множество версий. Говоря о ней, с уверенностью можно сказать лишь то, что она была построена в 750-751 годах н. э. Именно тогда уйгуры вышли на границы сегодняшней Тывы и смогли присоединить к своему каганату южную часть Тывы и Саяно-Алтай. Данная крепость была призвана защитить уйгуров от интенсивных передвижений тюрок и монголов. По мнению этнографа С.И. Вайнштейна, Пор-Бажын - не что иное, как дворец, принадлежавший уйгурскому хану Моюн-чуру. Тувинский исследователь профессор Н.В. Абаев в интервью в газете «Вечерний Красноярск» говорит, что Пор-Бажын - это не что иное, как культовое место, связанное с древнейшим воинским культом Небесного Огнедышащего Змея-Дракона, которому древние урянхайцы и уйгуры поклонялись как Богу войны. Это дворец кагана, верховного правителя, откуда и происходит слово орду - главная, центральная ставка верховного главнокомандующего. По древней традиции она не обязательно должна была иметь форму каменного дворца или замка. Это мог быть большой белый шатер или юрта, как, например, воссозданная сейчас в Улан-Баторе юрта Чингисхана. Орду не обязательно должна была быть стационарной. Она могла состоять из юрт, которые являлись одновременно и жилищем кочевников, и их военным лагерем. Например, устанавливается десять юрт и в центре - большая юрта командующего сотней или тысячей. Это так называемый куренной принцип (от слова курень, круг). Так строилась, кстати, и Запорожская Сечь. Юрта или шатер верховного правителя выполняла еще и роль храма^[210].

Тере-Холь местное население называет Небесным озером. На наш взгляд, совершенно логичное название, с учетом того, что в этой летней резиденции-кузнице каган должен был устраивать и небесные моления в день летнего солнцестояния. Отсюда и храмовый концепт всей посторойки.

Храм-некрополь Большой Салбыкский курган, получивший название по Салбыкской котловине, является крупнейшим археологическим памятником Хакасии (IV в. до н. э.) (рис. 79).

Первые научные описания этого памятника относятся к 1739 г. (Г.Ф. Миллер). Это каменно-земляная пирамида высотою до 30 метров. Характерным является наличие вокруг мощных вертикальных плит каменной ограды. У Большого Салбык- ского кургана имеются плиты весом от 20 до 60 тонн (рис. 80). По старинным преданиям это

Рис. 79. Салбыкский курган до раскопок (режим доступа: http://archaeology.about.com/)

«дорога духов», она вела души умерших через гряду холмов на восход солнца в «верхний» небесный мир. Наряду с ним, в «долине царей» - на площади в несколько десятков километров расположено более 50 больших курганов. Отдельные курганные группы (насчитывающие до

долины раскопан в 1954-56 гг. москов-

Рис. 80. Директор муниципального музея под открытым небом «Древние курганы Салбыкской степи» В.Г. Боргояков и автор Л.В. Федорова на Салбыкском кургане. Усть-абаканский район, Республика Хакасия, 2008 г. (из архива автора)

100 курганов) разбросаны по всей территории Хакасии^[211].

_________________________________ Один из курганов

скими археологами. Представляет собой построенный 24 столетия назад каменный квадрат (площадью 70х70 м) из огромных плит девонского песчаника (весом 50-70 тонн), привезенных за

сотню километров с берегов Енисея. Издали выглядит как настоящий каменный лес^[212].

Вокруг зоны захоронения долины возведена «городьба» - менгиры, очевидно как демаркация сакральной территории. Одним из подобных уникальных памятников IV-I вв. до н. э. являются одиноко стоящие на вершине горной гряды два менгира «Большие ворота» в Салбыкскую котловину, являющиеся своеобразными пантеоном тагарских царей и расположенные в 50 км. на северо-запад от Абакана. Большой Салбык- ский курган считается древним храмом и астрономической обсерваторией (показаны пути движения Солнца и Луны). По старинным преданиям, с этого храма «дорога духов» вела души умерших через гряду холмов на лучах восходящего солнца в «верхний» небесный мир. Когда вождь умирал, его хоронили в центре храма. А сверху насыпали огромную земляную пирамиду. Рядом же строили новое святилище. Примечательно, что вокруг зоны захоронения наблюдаются сильные геоаномалии. Примечательно название долины лужа — салбык на хак., чалбах на як.

Возможно, древние обитатели долины насыпали дорогу, которую осенью поливали ввиду отсутствия больших водоемов в степи водой из мелких водоемов - луж, затем по замершему льду насыпи, подготовленные заранее каменные глыбы легко «катились», подтягивались лошадьми, быками к месту назначения.

Первогорода Сибири, Урала, Средней Азии

Кузнечный город-храм Аркаим (Аркайым), археологический комплекс на Южном Урале, включающий укрепленное поселение и прилегающие хозяйственные площадки, могильник, ряд неукрепленных селищ.

Считается, что название Аркаим, от тюркского (башкирского) арка (арkа) - хребет, спина, основа дано по названию сопки и урочища местности. Комплекс расположен в Челябинской области (на территории исторического Башкортостана), на реке Большая Караганка и ее левом притоке реке Утяганка, в предгорной долине у восточных склонов Уральских гор (рис. 81).

Памятник датируется 2-й четвертью 2-го тыс. до н. э. (17-16 вв. до н.э.). Радиоуглеродные даты 3600-3900 лет. Комплекс исследуется с 1987 г. археологической экспедицией Челябинского университета под руководством Г.Б. Здановича^[213]. Можно отметить, что слово аркаим могло означать и аар хайам - священная гора моя, или аар айыым - свет-творец мой (як.), так могли обращаться к вершине сопки жрецы города-храма во время небесных молений, как мировой горе, на вершине которой восседало их божество. А также отметить символичность названия рек Утяганка и Кара- ганка. В тюрко-монгольской традиции удаганка, уда§ан, утган, отгон означает жрица, чародейка, основная функция которой - выполнение воли Неба, у которого, в свою очередь, одно из имен Хайракан, Кайракан, Кайраган. То что Аркаим находится в устье рек, где Утяганка впадает в Кара- ганку, говорит о логике выбора названий рек и горы древними обитателями долины. Примерно так объяснялась бы их логика - в лице жрицы- Утяганки, возносясь на мировую гору Аркаим, вымолить у Неба Хайра- кан благодати для всего кузнечного рода. Очень ясная и логичная в своей простоте и открытости идея и подчиненный ей архитектурный концепт поселения.

Аркаим наиболее хорошо сохранился с точки зрения топографии, в настоящее время более полно исследован, поэтому в определенной степени является эталонным. Остатки неукрепленных поселений - «сельскохозяйственная округа» - обнаружены на поселениях Ближний Хутор и Утяганское I. Информацию о погребальной обрядности культуры дают и другие курганы Большекараганского могильника. Ко времени существования укрепленного поселения относится уникальный памятник бронзового века - остатки оросительной системы ^[214].

Конструктивное решение Аркаима (рис. 82). По плану комплекса Г.Б. Зданович и И.М. Батанина отмечают, что «такая планировка близка принципу мандалы - одного из основных сакральных символов буддийской философии. Само слово «мандала» переводится как «круг», «диск», «круговой». В «Ригведе», где оно впервые встречается, слово имеет множество значений: «колесо», «кольцо», «страна», «пространство», «общество», «собрание»^[215].

Универсальная интерпретация Мандалы как модели Вселенной, «карты космоса», при этом Вселенная моделируется и изображается в плане с помощью круга, квадрата или их сочетания. Это крупное сооружение было не конгломератом разрозненных объектов, а цельной конструкцией. Общая площадь 20000 кв. м. Поселение фиксируется в виде двух вписанных друг в друга колец земляных валов с 4 проходами внешнего рва, двух кругов жилищных впадин и центральной площадью. Валы являются остатками оборонительных стен, сложенных из грунта, сырцовых блоков и дерева. К фортификационным сооружениям относятся радиальные стены, которые разбивали внешнее кольцо жилищ на 5 или 7 секторов. Жилища в плане трапециевидные, наземные, сооружены из бревенчатых каркасов и грунтовых блоков. Смежные жилища имели общие длинные стены. Около 1/3 площади жилища отводилось под общее пользование. Колодцы, находившиеся в жилищах, имели глинобитные ложные своды и служили своеобразными холодильниками. Дно колодцев укреплялось колышками, которые оплетались плетнем. Возле колодцев располагались металлургические печи с дымоходами. Усиленная тяга воздуха для плавления металла исходила из колодца. У печей обнаружены обожженные черепа лошадей - следы жертвоприношений. В глинобитных полах жилищ встречены детские погребения. Хотя дома не сообщались друг с другом, все жилища были покинуты организованно, комплекс был сожжен. Археологам достались лишь случайно забытые вещи. Во всех рвах обнаружено множество полусгоревших деревянных конструкций, в жилищах - обгоревшие столбы^[216].

Вдоль внутреннего рва располагались металлургические и гончарные печи со следами производственной деятельности. Радиальные стены помещений служили улицами, местами нижняя улица «подныривала» под верхнюю. Жилища цитадели обращены выходами к центральной площади. Площадь имела прямоугольную форму (25х27 м) и предназначалась, очевидно, для ритуальных действий. Жилища внешнего кольца обращены выходами к круговой улице, которая связывала все входы в поселок и все жилища с центральной площадью. Под настилом круговой улицы обнаружен ров ливневой канализации со сточными колодцами. На поселении археологическими раскопами исследовано 29 жилищ: 17 во внешнем и 12 во внутреннем круге^[217].

Функциональное назначение. Конструкция Аркаима такова, что наблюдения за горизонтом здесь можно вести только со стен внутреннего круга, на них нужно разместить наблюдателя, и мушку - ближний визир: стены внешнего круга с верхнего уровня цитадели ниже горизонта. Наблюдение восходов могло проводиться с двух мест, располагавшихся в западной части кольцевой стены внутреннего круга. Одно из них находилось строго на широтной линии геометрического центра этого круга. И на той же линии было одно из двух мест для наблюдения заходов. Выполнение астрономических наблюдений составляло лишь одну из функций комплекса-поселения^[218].

На наш взгляд, Аркаим - это кузнечное поселение рода племени ку- дай бахсы, которое в дни равноденствий и солнцестояний проводило коллективные обряды небесного моления. Вся конструкция и находки комплекса указывают на это. Хоринские роды-кудесники тюрко-мон- голов, кузнечных дел мастера, являются потомками этого племени, их древнее проживание на территориях современного Памира, Гиндукуша, Пакистана, Тибета отражены во всех тюрко-монгольских эпосах. Примечательно, что на севере Индии, Пакистана сохранились с их именами и ремесло. Например, пакистанцу Куда Бакс (Kuda Bux), 1905 г. рождения, уроженцу г. Кашмир, передались немалые способности от своих предков - кузнецов кудесников. Уже с 1930 он начал демонстрировать свои удивительные способности по всему миру, а в 1935-м году Куда Бакс перебрался жить в Лондон, стал всемирно известным индийским мистиком, ясновидящим и фокусником^[219] (рис. 83).

Рис. 83. Индийский мистик, ясновидящий и фокусник Куда Бакс [259]

В тюрко-монгольской эпической традиции ярко описывается специализация племени кудай бахсы - кузнечное дело. В эпосе описывается их «инновационные производства» по металлургии, оружейному, ювелирному делу, строительству, обустройству поселений и т.д. Они культурные герои - изготавливают воинские оружия, богатырские доспехи, строят железные, каменные жилища, постройки и т.д. Например, в финале якутского олонхо «Ньургун Боотур Стремительный», героиня-богатырша отправляется к роду трех кузнецов Кюдэй Бахсытай с просьбой построить железное жилище, хозяйственные постройки поселения для героев-родоначальников:

«... А теперь - Такая женщина, как я,

Раз сказала, что согласна,

То буду верна своим словам. Но все же

Мне сейчас надо уйти от вас.

К трем преисподним кузнецам Кюдэй Бахсытай.

Я должна попросить их для нас На южной стороне этой долины Построить новое строение-жилище. Раз соединились два богатыря,

Если спросите: Они должны жить

«Куда же едешь?» не в деревянном балагане!...»^[220]

То я иду

Далее описываются сами кузнецы:

«... Послышался гомон многочисленных голосов, и прибыли девять человек, черных, как вороны, подобных тени деревьев в лунную ночь. Как дохнули они - густой сырой туман и покрыл изначальную мать-родину, ее не стало видно даже с величину отверстия берестяного лукошка. В течение трех дней и ночей стоял невообразимый стук и шум, всем разумным тварям не стало житья, такой был страшный шум, через три дня и ночи все стало по-прежнему, - солнце как солнце, луна как луна. И тогда люди разглядели: видимый с восьмидневного перехода огромный железный дом-балаган построен, девять узорных величественных железных господ-коновязей установлены в ряд. Блистающий с трехдневного пути устроен крепкий амбар, если и богатырей туда запереть - и они не смогут сломать и выйти оттуда.»

В шорском эпосе «Кан Мерген» описывается страна кузнецов: «... На горный хребет поднялся, на гладкую седловину спустился. С великого хребта всматриваясь, стоял - земли Кара Мюкю, оказывается, достиг. В этой земле стук девяносто молотов через твердые мозги насквозь проходит. Внутри черного города, вокруг земли раскинувшегося, девяносто кузнецов куют.»^[221].

Но они в своих горнах куют не только железные доспехи, но и мать- души младенцев богатырей, проходящих инициацию. Только отборные из них, прошедшие и выдержавшие это испытание, становились вождями, родоначальниками, защитниками своего рода. Надо полагать, что такое сакральное действие должно было происходить в специально устроенных комплексах, где должны были быть кузнечные помещения. Учитывая, что прекрасная эпическая страна, например в олонхо, описывается как круглый «воротник», состоящий из восьми ободов, где разворачивается сюжет, можно представить эпическую страну как прекрасную горную долину с округлыми поселениями - ободами, расположенными вкруговую вдоль каемки краев долины. Везде подчеркивается округлость форм поселений.

Учитывая доводы многих исследований, приводимых в этой и других работах, в т.ч. идентичность терракотовых фигурок из панорамы мавзолея древнетюркского кагана с Манхай-уул, раскопанного в 2011 г. казахско-монгольской экспедицией в Монголии^[222] (рис. 40-43, 50-53), нужно признать, что древние кузнечные прибайкальские хоринские племена курыкане есть предки народа согды/согтар, ядро которых состояло из древнетюркского рода сака/сакха восточноиранского происхождения. Отсюда и иранские пласты в этногенезе тюрко-монголов, идентичность их основных мировоззренческих концептов с картиной мира древних иранцев, туранцев и т.д.

Рассмотренные сакральные комплексы - Аркаим, Салбыкский курган, Пор-Бажын, несмотря на разницу в возрасте, связаны общим функциональным назначением и общей архитектурной концепцией. Они построены как сезонные поселения-храмы кузнечного племени, архитектурная концепция которых продиктована их небесным мировоззрением. Вся жизнь обитателей этих комплексов была подчинена небесным законам, солнечным циклам, главное для обитателей - достижение божественного как в дни солнцестояний и равноденствий, так и во время профессиональных кузнечных действий, ковки, выплавки, так как все, что связано с огнем и творчеством, для них было священным. Эти сакральные комплексы свидетельствуют о существовании единого концепта по обустройству своего поселения у древних обитателей Урало-Сибири согласно их мироощущению и миропониманию. Они упорядочивали, обустраивали свое пространство, территорию по подобию мироздания, чтобы всегда быть связанными с Тенгри. Из центра во время проведений обрядов, церемоний, на «солнечных лучах» «возносились» на небо, к Тенгри.

Радиальность, округлость поселений региона рассматривает Л.Р. Кызласов в работе «Первогорода древней Сибири», где он, ссылаясь на открытия екатеринбургского археолога В.Т. Ковалевой (Юровской), отмечает, что древние аборигены Западной Сибири на рубеже III-II тысячелетий до н. э. применяли при сооружении своих первокрепо- стей и другой, более рациональный, вид архитектурно-строительного и планировочного решения Ранние первогорода Сибири представляли собой округлые укрепления, огороженные наземными деревянными

232

«жилыми стенами .

В Сибири на протяжении около 4000 лет, соединяя собой эпохи бронзового, раннего и позднего железного веков, сосуществовали несколько видов крепостей, которые иногда перерастали в города. Это мысовские крепости с дополнительными сооружениями из валов, рвов и деревянных палисадов, сильно укрепленные семейные форты охотников, и деревянные, округлые первогорода с жилыми стенами.

Л.Р. Кызласов пишет: «К раннему этапу бронзового века, по- видимому, относится начальный слой Логиновского городища на р. Ишиме и окруженный рвом поселок Черноозерье VI на Среднем Иртыше. Ровик окружал постройки и загоны для скота и на поселении Инберенъ X. Нельзя при этом обойти вниманием такое замечание исследователей поселения Ботай на р. Ишиме (начало III тыс. до н.э.): «Южный (среднеазиатский) компонент в энеолитическое время проявляется в использовании глинобитной технологии при строительстве жилищ». Учитывая уже упоминавшиеся энеолитические святилища (типа Савин) на р. Тоболе, не следует упускать из виду столь раннее воздействие среднеазиатских и более южных развитых центров человеческой культуры на Урал и Западную Сибирь»^{[223] [224]}.

Городская цивилизация с ее прогрессивным влиянием на окружающие племена сельской округи в эпоху сибирско-уральского бронзового века была обнаружена в 1970-1980 гг. в междуречье рек Урала и Тобола, вдоль сибирского фаса Уральского хребта. Речь идет о ярких и неожиданных памятниках так называемой петровско-синташтинской кулкіуры (XVII-XVI вв. до н. э.), исследуемых с конца 60-х годов в междуречье Тобола и Ишима (рис. 84).

Рис. 84. Карта «Страны городов» (8 - Куйсак, 10 - Аркаим, 11 - Синташта) [119]

С этой культурой связано появление настоящих первогородов, обнесенных замкнутой линией укреплений из глиняных валов, с деревянными палисадами и рвами, проходящими между внешним и внутренним валами. Чаще всего система валов и рвов образует прямоугольную крепость, внутри которой расположена основная жилая площадка. Второй вид - укрепленные поселения на естественно укрепленных речных мысах. Но и мысовые городки прикрывались прямыми или слегка изогнутыми в плане отрезками валов и рвов. Их жилая площадь составляла от 10 до 30 тыс. кв. м.

Наземные добротные жилища (площадью 130-150 кв. м.) со стенами из бревен, обожженных глиняных блоков и сырцовых кирпичей нередко имели вторые этажи. Такие здания образовывали застроенные кварталы. Обнаружены жертвенные комплексы с уложенными в них останками домашних животных (целыми тушами или по частям), а также сосуды с пищей. Необычным оказалось полуразмытое рекой округлое глинобитно-деревянное концентрическое укрепление Син- ташта (рис. 85). Оно было окружено рвом.

Рис. 85. Синташта. Рис. 86. Реконструкция боевой колес-

Реконструкция толоса [119] ницы в погребальной камере [119]

С внутренней стороны рва - остатки глинобитной стены. Стена составлена из соединенных вместе бревенчатых срубов-клетей, забитых глиной. Верх стены укреплен бревенчатым частоколом. Внешнее кольцо оборонительных сооружений окружало территорию поселка площадью до 15 тыс. кв. м. Дальнейшие раскопки выявили, что в Синташте жилые помещения заключены в круговое кольцо шириной 16-18 м, образованное двумя глинобитными стенами, сложенными с использованием дерева и обожженных глиняных блоков. Аналогичные, но идущие в радиальном направлении стены разбивали кольцо на стандартные отсеки-жилища. Большинство жилищ имело два этажа или легкие постройки на кровле^[225].

На соседних с городищами кладбищах обнаружены подземные глинобитно-сырцовые склепы. Иногда внутри сырцовой облицовки усыпальницы размещались низкие срубы из бревен. Перекрытие, очевидно, имело вид уступчатого свода, образованного постепенным напуском блоков пахсы или сырца вдоль верхних краев стен погребальной камеры. Полы склепов обмазаны глиной с песком, а между гробницами, на горизонте, размещались глинобитные площадки. Выделяются захоронения жрецов и мужчин-воинов. В их могилы устанавливались двухколесные боевые колесницы (рис. 86), а по бортам могильных ям укладывались по две убитые упряжные лошади. Погребенных сопровождают богатые наборы медных и бронзовых орудий труда, оружия, конского снаряжения и украшений. Над склепами наиболее знатных людей сооружались толосы куполообразной формы, выложенные из овальных уплощенных вальков, типа известных среднеазиатских «гу- валяков» (рис. 87).

Рис. 87. Синташта. Толос (план, разрез, Рис. 88. Синташта. «Храм» [119] реконструкция) [119]

В таких гробницах умерших хоронили не в земле, а укладывали их на почвенном слое так же, как зороастрийских жрецов. На Синташ- тинском кладбище обнаружены остатки величественного сооружения типа храма огня, представлявшего собой девятиярусную ступенчатую пирамиду, первоначально составленную из бревенчатых срубов-клетей в 23 венца (рис. 88).

В синташтинско-аркаимских первогородах в основе сложных строительных конструкций всюду просматривается устойчивая система составленных вместе бревенчатых клетей (заполняемых глинобетоном или балластом), неразрушаемых крепостных стен, восходящих к действительным «жилым стенам» овальных ташковских крепостиц. В хронологической перспективе от них же происходят бревенчатые системы, радиально сужающихся к центру клетей круглого сакского каменного кургана Аржан (VII в. до н. э.), найденного в Туве. Ведь Ар- жан - это «город мертвых» - крепость, созданная для охраны вечного покоя умершего владыки и спутников его в загробном мире (диаметр Аркаима 145 м, а Аржана - 126 м)^[226].

В неотделимой от Сибири северной полосе степей Казахстана археологи также обнаружили большие поселения эпохи бронзы, «протогорода». Это неогороженные поселения, занимающие необычно большие площади - от пяти до десяти-пятнадцати и тридцати гектаров. Кент - 30 га, Бугулы I - 11 га, Мыржик - 3 га. Вокруг поселения Кент в радиусе пяти километров, на площади 5 тыс. кв. м. располагались «деревни»: Байшура, Аким-бек, Домалактас, Найза, Нарбас, Кзылтас и др.

Кент, очевидно, не только хранил, перерабатывал и распределял сельскохозяйственную продукцию, но был и религиозным центром. Обнаружено каменное святилище 84x46 м - «Большая ограда». Поселение Кент являлось, видимо, политико-экономическим центром, вокруг которого возникли более мелкие поселки. Подобная система расположения находит прямые аналогии в культуре серой расписной керамики Индостана, где формирующиеся предгорода окружались небольшими поселками. Кентское поселение имело особое значение как центр межкультурных связей^[227].

В то же время в Центральном Казахстане существовали другие крупные поселения: Атасу I, Мыржик, Шортанды-Булак. Эти «протогорода» являлись крупными специализированными центрами металлургического и гончарного производства. Например, в центре поселения Атасу I, окруженном овалом близко поставленных жилищ, обнаружено шесть медеплавильных комплексов и гончарные печи. Крупные прямоугольные жилища столбовой конструкции имели сложные и многоцелевые по своему хозяйственному назначению системы типа огневой камеры с длинными подпольными дымоходами. Дымоходы в виде канавок с каменно-глиняным покрытием сверху отходили от огневой камеры, располагаясь вдоль стен помещений.

Материалы первогородов показывают, что здесь концентрировались объекты металлургической промышленности, следовательно, выделение ремесла из сельскохозяйственного производства произошло в сибирско-казахстанских степях еще в бронзовом веке.

В последующую эпоху раннего железного века (VII в. до н. э. - V в. н.э.) темпы исторического развития Сибири потребовали дальнейшего увеличения числа монументальных оборонительных сооружений, а также значительного расширения географии их распространения. Не только в степной и лесостепной зонах, но и в зоне тайги строились крепости с бастионно-башенной оборонной архитектурой. Один из исследователей западносибирских археологических памятников, М.Ф. Косарев, констатирует: «Уже в конце бронзового века на крупных западносибирских реках таежной зоны - Оби, Иртыше, Томи и др. - повсеместно возникают мощные земляные укрепления со рвом, валом и деревянным частоколом - так называемые городища. Вся Западная Сибирь покрывается городками-крепостями, являвшимися центрами социально-политических единств, убежищами в дни опасности, местами хранения накопленных богатств». Города строились там, где их стратегическая необходимость сочеталась с экономическими выгодами. Они возникали на торговых путях, возле древних святилищ, резиденций правителей, укрепленных убежищ, а также возле переправ.

В наиболее ранних городах железного века в Зауралье, относящихся к VII-V вв. до н. э., исследованы остатки производственных сооружений, свидетельствующих об интенсивно развивающемся ремесле и базовом металлургическом производстве. Например, на городищах Иртяш и Большая Нанога обнаружены сыродутные горны - памятники древней металлургии железа. Лучше изучены городища, раскопанные на озере Иткуль. К востоку-северо-востоку от наземных жилищ на Ит- кульском I городище вскрыты остатки металлургического комплекса - «завода», состоявшего из 22 плавильных и кузнечных горнов с обвалившимися глинобитными стенами и сводами, значительным числом разбитых сопел, тиглей, кусков медной (малахита) и железной (бурый железняк) руды, шлаков, обломков каменных молотов, кирок, пестов, литейных форм, брака и т. п. На городище Красный Камень также обнаружен древний завод с глинобитной печью-домницей. Центром металлургического производства являлось и городище Думная Гора, где раскопано 7 медеплавильных печей.

Большинство городов такого типа являлось не только очагами развитого специализированного ремесла, но и племенными культовыми центрами, хранилищами накопленных богатств, средоточием административной и наследственной княжеской власти, убежищами для податного сельского населения на случай военной опасности и т.п.

Сходные по типам, но более мощные, хорошо спланированные глинобитно-бревенчатые городища богатой саргатской культуры обнаружены на реках Тоболе, Ишиме и Среднем Иртыше. Их конструкции хранят опыт строительства округлых петровско-синташтинских городов и демонстрируют знакомство со среднеазиатскими оборонительными сооружениями.

В своих исследованиях Кызласов Л. Р. приходит к выводу, что многочисленные сакральные комплексы в долинах реки Уйбат и его верхних притоков являются манихейскими храмами. Излагает это утверждение в работах «Северное манихейство и его роль в культурном развитии народов Сибири и Центральной Азии»^[228], «Тюркско-иранские культурные взаимосвязи в эпоху средневековья (язык, письменность, религия)»^[229] и др. Где отмечает важность для истории мировых религий и истории архитектуры открытия неожиданного конструктивного разнообразия средневековых культовых зданий и сооружений в Сибири и их строгое посвящение тому или иному астрально-космическому божеству и божествам основных стихий.

Но на наш взгляд, создание в долине Среднего Енисея столь крупного Священного центра стало возможным не в результате проникновения манихейского вероучения в южную Сибирь, Урал и т.д. Это явление, безусловно, имеет более древние корни. При сравнительном и детальном комплексном изучении культуры тюрко-монголов с культурой других евразийских народов, проступают древнейшие пласты совместного пребывания их общих предков еще в ностратическое время в районе Памира, Гиндукуша, гималайского Каракорума и прилегающих к ним территорий (рис. 89). По нашему мнению, именно в этом регионе и были заложены основные мировоззренческие концепты тенгрианства. О чем косвенно свидетельствуют и многие ойкони- мы, топонимы, гидронимы региона.

Рис. 89. Каракорум. Гималаи (режим доступа: http://lib.rus.ec/b/72955/read)

Впоследствии, по мере расселения, освоения представителями но- стратической языковой семьи эти концепты распространились по просторам Евразии. Так что, минуя Среднюю Азию, Синьцзян и Гоби, они не могли придти на Урал и в Сибирь. Потому в данном исследовании интересны и очаги городских цивилизаций, древний культурный ландшафт Средней Азии.

Маргиана. Северный Гонур. Работы археолога В.И. Сарианиди в Афганистане, Средней Азии подтверждают принадлежность раскопанных комплексов-протогородов к индоарийскому миру. Как и открытая им страна Маргиана в пустыне Каракума в Туркменистане принадлежит к древним племенам, в среде которых могла зародиться зороастрийская религия.

Самый ранний комплекс Северный Гонур столичного поселения Маргианы представляет собой сложный ансамбль дворца и храмовых построек, начало сооружения которых относится, как показывает множество радиоуглеродных дат, к 2300-2250 годам до н.э. В 200-250 метрах к западу от этого центрального ансамбля археологическая экспедиция В. И. Сарианиди раскопала большой городской некрополь, где захоронения проводились, начиная со времени появления первых поселенцев, до середины II тысячелетия до н. э. Приблизительно на таком же расстоянии от центра к югу в начале II тысячелетия до н. э. было начато сооружение священного участка, именуемого теменос. В связи с тем, что русло Мургаба постепенно смещалось на запад, вода со временем покинула эти места, полностью этот комплекс достроен не был. Ушли вслед за ней и люди. Центральная часть Гонура (рис. 90) имеет «правильную планировку всех частей комплекса, большую (до полутора метров) ширину стен монументальных зданий, точную ориентацию ансамбля по странам света, а самое главное то, что стены всех основных построек стоят на материке, то есть девственно чистом грунте»^[230].

Рис. 90. Амбразуры треугольной конфигурации Гонура. Маргиана, Туркменистан

[166, С.54]

Это говорит о наличии единого плана, по которому они возводились, причем строительство велось не частями, а одновременно поднимался весь комплекс. Все здания страны Маргуш были сложены из сырцовых блоков, хотя маргушцы знали и умели обжигать кирпичи (на Гонуре найдено несколько их скоплений). В центре Северного Гонура зодчие Древней Маргиа- ны поместили обширный, почти квадратной формы, кремль с мощными оборонительными стенами, усиленными боевыми башнями. По всему периметру кремлевские стены опоясаны стреловидными амбразурами точно такой же треугольной конфигурации, как и расчищенные во дворце города Угарит в Древней Сирии (рис. 91).

Рис. 91. Гонур. Туркменистан [166, С. 56]

Рис. 92. Дворцово-культовый комплекс в древней дельте Мургаба. Туркменистан, Гонур [166, С.62]

Там такие же амбразуры расположены на уровне глаз стоящего человека. Внутри стен тянется коридор, имеющий проходы во все башни. Каждый фасад кремлевской стены имеет по четыре прямоугольные башни, лишь на восточной стене их пять. Во всех этих башнях, также как и в угловых, устроены печи для принесения жертв или возжигания священного огня в особые дни или часы (рис. 92). Восточный вход вел в храм огня, непосредственно примыкавший к восточной части стены. Через западный и южный входы правитель, его семья, приближенные, жрецы могли попасть в помещения соответственно западного и южного храмов жертвоприношений.

В.И. Сарианиди указывает, что «особенностью территорий, непосредственно прилегавших к кремлевским стенам снаружи, является наличие бассейнов разных размеров и глубины»^[231]. Все они расположены прямо напротив входов в кремль. За пределами монументальных стен каре расположены также храмовые постройки. Особенностью южного фасада является наличие системы из двух бассейнов: огромного (180 метров с запада на восток и 85 метров с севера на юг) главного бассейна, на берегах которого размещаются северный и южный храмы воды, и малого южного бассейна, внутри которого располагалось специальное очистное сооружение (своеобразный фильтр). Северный фасад отличается тем, что именно там расположен главный вход в ансамбль. Непосредственно перед ним тоже устроен бассейн, «причем таким образом, что пройти внутрь комплекса нельзя, не совершив частичного или полного омовения»^[232].

По нашему представлению, эти сооружения, определенные В.И. Са- рианиди как бассейны, скорее, были резервуарами для хранения воды, наполняемыми во время разливов реки Мургаб и дождей. В связи с тем что в то время климат резко менялся, оазисы превращались в пустыню, назревала необходимость в запасах воды. Почему их устраивали именно в храмах или возле них? Водоем, как транслятор информации, должен был обязательно присутствовать во время небесных молений, обращенных к лучам восходящего солнца. По религиозным представлениям древних, испрошенной благостью, благодатью освящалось место обряда. И храмовая вода становилась освященной. Учитывая засушливость этого района, нужно было накопить большее количество воды, чтобы освятив, направить его по арыкам и каналам всем нуждающимся. Так древние правители-жрецы заботились о своем народе. Необходимость в воде развила первые городские системы водоснабжения и канализации в таких комплексах как Северный Гонур.

В.И. Сарианиди считает, что «главным сооружением комплекса Северный Гонур является храм, а точнее, комплекс общественных трапез, включающий, кроме упомянутого бассейна, еще два (один к северо-востоку от первого, а второй - около северо-западного угла каре). Сюда не входят специальные постройки, площадь общественных трапез и так называемое царское святилище. Территория за пределами каре с запада занята солярным храмом Митры, к которому с юга примыкает храм сомы-хаомы, построенный несколько позднее одного из самых ранних на Гонуре аналогичных храмов»^[233]. Обрисованная в общих чертах архитектура Северного Гонура свидетельствует о том, что уже в конце III тысячелетия до н. э. он представлял собой уникальный дворцово-культовый комплекс в древней дельте Мургаба - крупнейший среди всех ныне известных монументальных памятников эпохи бронзы (рис. 93).

Рис. 93. Комплекс помещений храма Солнца -Митры во время раскопок. Туркменистан, Гонур [166, С.110]

Рис. 94. Двухкамерные ритуальные печи в одном из помещений храма Солнца - Митры. Туркменистан, Гонур [166, С.112]

Полное отсутствие на территории размером более 25 га жилых построек говорит о том, что здесь «постоянно жили только правитель Маргианы и его семья»^[234]. Архитектурное единство дворца и культовых построек может указывать на то, что правитель страны Маргуш был царем-жрецом и олицетворял собой и светскую, и религиозную власть. Гонур — это храмовый город, главная функция которого заключалась в отправлении религиозных культов, и где население страны собиралось лишь в определенные праздничные или ритуальные дни. Жилища людей, обслуживавших правителя, его семью и жрецов, находились на крайней периферии дворцово-храмового комплекса, а в большинстве своем — далеко за пределами окружной стены. Раскопки экспедиций В.И. Сарианиди на Гонур-депе показали, что храмовые постройки были и за пределами дворцово-культового комплекса — они вплотную примыкают к его обводной стене. Вдоль вскрытых руин расположена группа вытянутых в цепочку помещений, имеющих внутри много очагов. Эта цепочка обрывается, образуя площадку с тремя разной сохранности круглыми алтарями, где огонь играл первостепенную роль. Показателен еще один «микрокомплекс, который соединяется с «большим алтарем» диаметром почти 10 метров»^[235] (рис. 94).

Почти все входящие в него помещения связаны между собой проходами, а в центре этого ансамбля - большое вытянутое помещение с печью в западной стене, которое имело, судя по всему, культовое назначение. В.И. Сарианиди, предполагает, что здесь «проходили коллективные моления в соответствующем антураже. Во всяком случае, подобная планировочная ситуация встречалась раньше во время раскопок древнебактрийского «круглого храма» Дашлы-3 в Афганистане: внутри центрального круга там были прямоугольные святилища с невысокими подиумами, обмазанными сверху белым гипсом и двойными, явно культовыми, печами. Это сходство означает, что и в Бактрии, и в Маргиане около четырех тысяч лет назад были общие верования, в которых огонь играл первостепенную роль»^[236].

Коридор соединяет большой зал гонурского храма (своеобразный «дом песнопений») с уже упомянутым огромным круглым алтарем, в центре которого располагается прямоугольное святилище с печью. Алтарь использовался очень долго, так как рядом археологи нашли множество слоев плотно утрамбованной золы. В.И. Сарианиди настаивает «на культовом характере подобных сооружений, на что указывает немало весьма существенных признаков» и задается вопросом - «не связано ли это круглое сооружение с солярным культом, а проще говоря - с поклонением светилу?»^[237].

Во многих религиях круглая форма помещений связывается с культом солнца, нередко тесно переплетенного с обожествлением огня. В Авесте, в языческом индоарийском пантеоне, и в последующей зо- роастрийской религии бог Митра занимал одно из главных мест. Он олицетворял собой всеобщий космический порядок: когда ночь сменяется днем или когда происходят сезонные изменения, а в зависимости от времен года находился порядок жертвоприношений и т.д. Индоевропейцы поклонялись Митре как солнечному божеству. И в древнеиндийской Ригведе, и в Авесте он выступает как компаньон восхода солнца, вызывает дождь, способствует росту растений и всеобщему плодородию. Он был в одинаковой степени популярен как в Древней Индии, так и в Центральной Азии.

В Авесте и Ригведе лингвисты нашли большое число свидетельств связи Митры с солнцем и огнем. В этом свете раскопки храмовых построек с западной стороны за пределами внешней стены Гонур-депе дают веские основания связывать найденные там алтари именно с солярным культом. В зороастризме есть много аспектов божественной роли Митры, в том числе и как посмертного судьи, который взвешивает у моста Чинват благие и злые мысли, слова и дела умершего человека. Согласно Авесте, именно Митра определяет, достойна ли душа покойного рая или ее место в аду. Вместе с Митрой в этом участвует и богиня правосудия Арштат, поклонение которой в авестийские времена не уступало культу Митры. Истоки митраизма находятся в Центральной Азии^[238].

Из материалов работы В.И. Сарианиди можно придти к заключению, что эти сакральные сооружения принадлежали древним поклонникам Небесного огня, Света-Творца. Сакральные комплексы их предназначались для испрашивания небесной благодати у Солнца, как агента божественного Света, огня мироздания, хранения полученного огня и возлияния хаомы.

В работе «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов» Л.С. Клейн ставит вопрос - а не более ли это ранняя арии- зация среднеазиатских центров? Так как открытия В.И. Сарианиди не отменяют общего решения о первоначальном очаге иранцев, но изменяют преставления о времени начала иранизации среднеазиатских центров протогородской земледельческой культуры, удревняя это событие на добрую тысячу лет. Встает вопрос и об источнике иранизации - это не могут быть срубная и андроновские культуры: они сформировались позже начала II тыс. до н.э. Да и иранизация ли это или более ранняя ариизация? В Гонуре смесь протозороастрийских верований с протоиндоарийскими, тогда как основа культуры близка к хараппской^[239]. На наш взгляд Л.С. Клейн прав, это ариизация среднеазиатских центров рассельниками из Памирско-Гиндукушского очага протоариев. Оттуда через Среднюю Азию и пришли на Урал концепты небесного мировоззрения, культ Солнца, Небесного Света и Огня.

Из круглых радиальных протогородов юга Казахстана самыми эффектными и наиболее сохранившимися средневековыми руинами являются развалины городища Сауран (рис. 95-96).

Рис. 81. Аэрофотосъемка Аркаима (режим доступа: alpindustria.ur.ru)

Рис. 82. Реконструкция Аркаима (режим доступа: http://www.arkaim-center.ru/)

Рис. 95. Три части средневекового города Каратобе (ранний Сауран): цитадель, шахристан, рибад. Дальний объект - средневековый город Сауран. Казахстан [171]

Рис. 96. Городище Сауран. Казахстан [133, C. 217]

Они находятся в пустыне в 40 км к северо-западу от г. Туркестан, в Кызылординской области. С ранней историей города Сауран связывается городище Каратобе, расположенное в трех км. южнее позднесредневековой крепости и имеющее культурные слои, датируемые с сер. I тыс. н.э. до XIII в.^[240]

Визуальные топографические обследования на местности и анализ имеющейся теперь детальной аэрофотосъемки городища Каратобе позволяют представить данный объект как достаточно сложный и интересный памятник городской культуры. Его топографию можно описать как три ограниченных крепостными стенами пространства, почти строго концентрически вписанных друг в друга^[241]. Городище Сауран является одним из исторических и богатых археологических памятников Казахстана, которое некогда было основано племенами кимаков, а также племенами огузов.

Рядом с Саураном расположено не менее древнее городище Сидак. Это городище известно в археологической литературе со времен работ ЮКАЭ под руководством А.Н. Бернштама. Здесь был собран подъемный материал и снят план. Подводя итоги работ 1947 г., А.Н. Бернштам отметил необычайную архаичность материалов, полученных при поверхностном осмотре памятника. Ряд признаков, присутствующих на керамике, «говорит о чрезвычайной архаичности материала Сидык-ата (под этим названием фигурирует городище в первых публикациях), о принадлежности городища в основном к концу I тысячелетия до н.э. и первым векам н.э., а характер материала (первой стадии существования города)

Рис. 97. Глиняный кухонный горшок на трех ножках (втор. пол.УИ- пер. пол.УШ вв. из раскопок городища Сидык-ата). Южный Казахстан [133, C.210]

свидетельствует о далеких западных и наиболее древних отблесках кангюйско- хорезмийской цивилизации»^[242].

Из находок Сидык-ата нам интересен глиняный кухонный горшок на трех ножках (втор. пол.УП - пер. пол.УШ вв.), идентичный по форме с якутской глиняной посудой и ритуальным кумысным сосудом чорон (рис. 97-98), свидетельствующий об очень древних южных истоках кумысно-небесных обрядов тюрко-мон- голов и древнейших культурных и генетических связях сибирских канглов и хо- ринцев со среднезиатскими кангюйцами и хорезмийцами.

Рис. 98. Якутский чорон Глиняные горшки якутов [163, С. 239]

(из архива автора)

Среднеазиатский город Куня Ургенч. Следует отметить, что о «городищах с жилыми стенами» первым заговорил 50 лет назад археолог С.П. Толстов, ссылаясь на Авесту и имея в виду руины больших городов Хорезма, относившихся, по его мнению, к «ахеменидскому периоду».

В неповторимом созвездии древних городов Средней Азии еще один древний город Туркменистана, древняя столица Хорезма: Куня- Ургенч (Кёнеургенч) занимает совершенно особое место. Он находится на самом севере Туркменистана, примерно в 40 км южнее Аму-Дарьи и в 100 км северо-западнее города Ташогуз, на северном пределе обширной песчаной пустыни Каракумы.

Древний Ургенч, известный и как Гурганч, Гургандж, Джурджания, существовал, очевидно, на протяжении более двух тысяч лет: со времен античности и до позднего средневековья, причем его наибольший расцвет пришелся на середину XIV в.

В работе М.А. Мамедова, Р.Г Мурадова «Гургандж. Архитектурный путеводитель» даются материалы по истории, описанию древнего города Куня-Ургенч²⁵². Начавшиеся в 1991 г. раскопки холма Кыркмолла убедительно показали, что ядро города с мощной фортификацией сложилось уже в античное время. Это, по мнению авторов, «лишь подтверждает предположение ученых, что именно Ургенч в транскрипции Урва (или Урга) упоминается в священной книге зороа-

стрийцев Авесте»^[243]. За минувшие столетия город пережил несколько циклов расцвета, упадка и разрушения. На плане Куня-Ургенч видна огороженная крепостной стеной территория городища, где отдельно выделены крепости Ак-кала, Таш-кала, Хорезм-баг, разновременные мавзолеи и минареты. На юго-восточной стороне города течет река Да- рьялык (рис. 99).

Рис. 99. План Куня Ургенч [132, С.17]

Рис. 100. Минарет Кутлуг Тимура. (режим доступа: http://www.ast.uz/ upload/iblock/6d0/mmaret_kutlug_

timura_01.jpg)

Основная осевая линия сакральных сооружений территории ориентирована по направлению с северо-запада на юго-восток, на восход солнца. В центре территории возвышается 60-метровый минарет Кут- луг-Тимура, построенный в середине XIV века (рис. 100).

Вся композиция говорит в пользу доисламского происхождения городища, здесь останки более древних сакральных сооружений были использованы для воздвижения исламских сакральных сооружений.

Рис. 101. Мавзолей Текеша. Куня Ургенч, Туркменистан [132, С.47]

И в случае Куня Ургенча формы, конфигурации и функции сакральных сооружений более древнего религиозного учения могли быть органично трансформированы под формы сакральных сооружений нового учения.

Об этом пишут и авторы этой работы. Например о мавзолее Текеша XII-XIII вв.: «В последние годы появились версии, опровергающие мемориальный характер этого сооружения. Его сравнивают с храмовым комплексом, возникшим на месте раннеисламских и доисламских святилищ, а также с Домом правления, дворцом великих Хорезмшахов, построенном при Текеше (рис.101).

Но последние предположения игнорируют одно существенное и давно известное обстоятельство: еще в раннем средневековье в северной среднеазиатской полукочевой среде возникает и складывается особый тип монументальных надмогильных сооружений с характерной формой шатрового купола, не применявшегося ни в каких иного назначения постройках. Связанные на первоначальной стадии с древними погребальными обычаями и постройками этих народностей, архитектурно восходя к сырцовым и курганообразным сооружениям, смыкаясь в процессе развития с типом среднеазиатского кирпичного минарета, они к XI веку отливаются в четкий архитектурный образ башнеобразного мавзолея»^[244].

Речь не только о широте распространения и обилии шатровых мавзолеев на путях огузо-сельджукских миграций от Семиречья до Малой Азии, но и о семантическом значении этой формы (окрашенной, как правило, в небесно-голубые тона), которая «в духовных воззрениях тюркоязычной аристократии олицетворяла связь с небом (тангры), помогая душе умершего перейти в мир иной»²⁵⁵.

Действительно, ситуационный план городища Куня-Ургенч подходит по расположению и направлению объектов под сакральный концепт небесных молений древних тенгрианцев. На северо-западе могла быть расположена главная ритуальная юрта, на месте которой возникли и шатровые мавзолеи, далее по линии к восходу солнца в центре возвышался мировой столп - небесная коновязь, трансформировавшаяся в минарет, и на юго-востоке жертвенный алтарь. Декоративная отделка подкупольной части мавзолея Тюрабек-ханым (№ 17 на плане), который находится в 400 м. северо-западнее минарета Кутлуг-Тиму- ра являет собой картину звездного неба, мироздания с центральным Светилом²⁵⁶.

Так через оформление купола мусульманской сакральной архитектуры семантически передается тенгрианский концепт доисламской религии тюркоязычной аристократии - связь с Небом (Тангры). Если архаичные пласты культуры саха (якутов) сохранили в изначальном виде символ мироздания в виде парадной юрты Могол Ураса, через дымник которого их древние предки созерцали

^неб° ^{вращающееся вокр}у^г Рис. 102. Купол мавзолея Тюрабек-ханым. Куня Ургенч, Туркменистан [132, С. 57]

²⁵⁵ Там же. С. 46, 47.

²⁵⁶ Там же. С. 50.

Полярной звезды, и через которую они возносились в небо к Тангара, то эту же картину зведного Неба- Тангры доисламская тюркоязычная аристократия Куня Ургенча перенесла в росьписи куполов мусульманских мавзолеев (рис. 102-103).

Рис. 103. Сотников Г.П. Эскиз декорации к опере М. Жиркова и Г. Литинского «Нюргун Боотур» [39, С. 20]

Комплекс Куня-Ургенч расположен в устье рек так, что направление гимнов-молитв, адресованных восходящим лучам солнца, совпадало по направлению к реке Дарьялык, что является очень важным условием обряда испра- шивания небесных молений.

Здесь надо отметить интересный факт самого названия города Куня-Ургенч, точнее на туркменском Кёне ургенч. Это слово традиционно переводится как «Старый Город». Между тем, оно очень древнее и сакральное, связано с названием родины тюрков - тайной долины Оргене Кон, Ургене Кун, Кун Оркен, которое стало эпонимом, и где согласно общей тюркской легенде, родоначальники долгое время скрывались от врагов и вышли из нее с тучными стадами, растопив и расширив железные скалы узкого горного ущелья. И в честь этого события исламский мир празднует в день весеннего равноденствия Наурыз. В архаичном пласте якутского олонхо воспевается страна родоначальников саха - прекрасная горная долина, улус Ку.н Ѳркѳн, (Кун Оркон, Кун Оргет). Буквальный перевод которого - «улус Солнечного Луча». В общем тюркском дастане Оргенокон сказывается о выходе родоначальников из тайной каменной долины. Предки-кузнецы, чтобы вывести из каменного мешка узкой горной долины тучи своих стад и табунов, растопили проход рудоносных скал узкого и высокогорного прохода, вызволили свой народ из многолетнего схоронения от врагов. В якутском олонхо этот сюжет сохранен в более древней форме - герой освобождает из каменного плена горного ущелья прекрасных сородичей - богатырей улуса Кун Оркон, заточенных врагом. Здесь можно отметить, что только продолжительное вынужденное тайное пребывание в долине, куда луч восходящего солнца проникал через узкую щель горного прохода, и героический выход из нее сопровождался героическим растапливанием железнорудных скал, мучительными ожоговыми болями ног от хождения по горячим углям могли оставить неизгладимые воспомининия в памяти у всех тюрко-монгольских народов, которые сложили об этом свои героические эпосы, дастаны, легенды. Возможно, отсюда и такое гипертрофированное отношение к восходящему лучу солнца, возведение сакральных сооружений с ориентацией на восход, разжигание огня и возлияния кумыса.

Потому древние жители Куня-Ургенча, в память о том знаменательном событии, могли дать своему солнечному городу это название, построить храмы и святилища небесного огня, молиться лучам восходящего солнца, петь молитвенные гимны. Впоследствии на месте старых святилищ их потомки воздвигли новые сакральные комплексы - мусульманские мавзолеи и минареты, сохраняя главную идею - быть облагодетельствованным божественным светом.

Рис. 104. Роджем Хири (Сирия), IV-Ш тыс. до н.э. (режим доступа: www.spiriturs.com/publ/)

Только потомки жрецов-кузнецов, растопивших железные скалы, молившихся восходящим лучам солнца в замкнутой горной долине, помнящие о подвиге своих предков, могли построить Аркаим и другие кузнечные города-храмы Урало-Сибири.

Древние аналоги сакральных комплексов Урало-Сибири. Колесо духов или Колесо рефаимов.

Этот объект, известный также под арабским названием Роджем эль-Хири или под ивритским Гильгаль-Рефа- им Г - мегалитический памятник с курганом в центре (рис. 104).

Расположен на Голанских высотах примерно в 16 км от восточного побережья Тивериадского озера в центре большого плато, на котором также найдены сотни дольменов. Состоит из более чем 42000 базальтовых валунов, расположенных в виде концентрических кругов. В центре расположен курган высотой 4,5 метра. Не все из кругов выложены до конца^[245]. Наружный вал имеет диаметр 160 метров и высоту 2,4 метра. Археологи датируют сооружение и расположенные поблизости селища ранним бронзовым веком, 3000-2700 гг. до н. э. Впервые об обнаружении памятника официально объявила израильская археологическая экспедиция, проведенная в этой местности в 1967-1968 гг.^[246]. При этом на вершине каирна был обнаружен сирийский тригонометрический пункт, ранее обозначавшийся на картах. В окрестностях каирна обнаружены многочисленные дольмены. Один факт принят всеми исследователями: в какой-то исторический период сооружение использовалось как место поклонения и племенных собраний. В центре кругов находится курган, или могильный холм, чей диаметр равен 20 метрам. Внутри него исследователи обнаружили древний склеп, наполненный драгоценностями и другими ценными предметами. Склеп был датирован концом второго тысячелетия до н.э. Сама структура древнее склепа, следовательно, люди, похоронившие усопшего, не являлись строителями сооружения.

Это сооружение, напоминающее собой каменный забор, называют также кругирефаимов, кольца, колеса духов, илиМаагалъ Рефаим (ивр.) Существует предположение, что круги созданы племенем гигантов рефаимов, о котором упоминается в Библии^[247]. Внимание исследователей привлекают два выхода из кругов: один - на северо-восток, другой - на юго-запад. Установлено, что в 3000 году до н. э. первые лучи солнца летнего солнцестояния светили именно в северо-восточные ворота внешнего круга и были направлены точно в центр кургана. В тот же самый момент юго-западные ворота указывали на Сириус. Это открытие позволило ученым утверждать, что сооружение создано как астрономическая обсерватория и звездный календарь. Лихе- нометрические (лихенология - наука, изучающая лишайники) тесты и химический анализ найденных здесь черепков показали, что круги рефаимов в противовес первоначальному мнению археологов были созданы ранее 3000 года до н.э.^[248].

И. Торик в «Энциклопедическом Путеводителе по Израилю» пишет: «...Точное время строительства установить представляется невозможным, однако наиболее приемлемый период - конец третьего тысячелетия до нашей эры. Есть мнение, что сооружение представляет собой не склеп, а святилище. Однако некоторые исследователи полагают, что это сооружение служило астрономическим инструментом древнего человека, что подтверждается измерением углов и направлений проходов, стен и отверстий. Эта версия на сегодняшний день является, видимо, наиболее приемлемой»^[249]. Из приведенного описания выявляется картина сакрального комплекса небесных молений древнего населения Сирии конца 3-го и начала 2-го т. до н.э.

Стоундхендж, как пишет В.Л. Глазычев в работе «Зарождение зодчества», это не самое большое из «доисторических» сооружений Европы, но самое знаменитое. Его создание долгое время приписывали друидам - полулегендарным жрецам древних кельтов, о которых весьма всколзь упоминают римские историки, начиная с Юлия Цезаря и кончая Тацитом^[250].

План Стоунхенджа (рис. 105).

Рис. 105. Стоунхендж (Англия), IV - III ^{План Сто}у^{нхенджа состоит из} _ТЫс. до н. э., (режим доступа: http://www. 30 сарсеновых камней, которые membiana.ru/about)

образуют круг диаметром 33 м. Эти камни имеют 4,1 м высоты, 2,1 м в ширину и весят около 25 тонн. Сверху на них положены камни-перемычки длиной около 3,2 м и шириной 1 м и толщиной 0,8 м так, что вершины перемычек находятся на 4,9 м над уровнем земли. Камни закреплялись при помощи системы «паз и шип». Дуга внешнего кольца из 13 камней сохранилась вместе с перекрытиями. В пределах этого круга стояло пять трилитов из сарсена, образуя подкову, открытую в сторону авеню. Их огромные камни весят до 50 тонн каждый. Трилиты устроены симметрично: самая маленькая пара трилитов была 6 м высотой, следующая пара немного выше, а самым большим был единственный центральный трилит высотой в 7,3 м. К XIX веку сохранилось только два трилита с юго-востока и одна сильно согнутая опора центрального трилита. В первой половине XX века был восстановлен один трилит с северо-запада, и выправлена опора центрального трилита, чем был полностью изменен вид комплекса с северо-запада.

Форму кольца и подковы повторяют кольцо без перекрытий и подкова из голубых каменей.

Назначение Стоунхенджа. В.Л. Глазычев считает, что первыми строителями Стоунхенджа были миссионеры солнечного культа, которые причалили к берегам острова за одно-два поколения до торговцев- путешественников^[251].

Соглашаясь с Глазычевым, считаем, что изначально Стоунхендж, как и другие рассмотренные выше древние сакральные комплексы, предназначался для достижения человеком божественного «на солнечных лучах» в дни солнцестояний и равноденствий. Насыпь, ведущая на реку Эйвон, политая водой, при замерзании могла служить катком для подтягивания по нему на лошадях, быках каменных плит, сплавленных заранее, одновременно являясь дорогой в Небо, к Солнцу, Свету. Визирем же был пяточный камень. Эта дорога постепенно исчезла, но громадный камень, торчащий в центре этой дороги всего метрах в 70 от внешнего кольца, остался. Камень этот с незапамятных времен имел имя - Хеле, и давным-давно заметили, что он лежит точно на оси центральной «подковы» и ее «алтаря» и что 22 июня, в день летнего солнцестояния, дневное светило поднимается почти точно из-за кам- ня Хеле, если смотреть из центра Стоунхенджа^[252]. Тиму Дарвиллу и Джеффу Уэйнрайту удалось установить более точный возраст монумента. Ранее считалось, что Стоунхендж воздвигли 2600-2400 гг. до нашей эры. Однако экспертиза сотен каменных фрагментов показала, что сооружение появилось на 300 лет позже - приблизительно между 2400 и 2200 гг. до н.э.^[253].

По сообщениям информационных агентств, профессор археологии из Университета города Шеффилди Майк Паркер Персон, который руководит проектом Stonehenge Riverside Archaeological Project, отметил, что, по его мнению, Стоунхендж с самого начала своего существования и до расцвета в третьем тысячелетии до нашей эры рассматривался обитателями Англии как территория для погребения мертвых. После проведения раскопок ученые пришли к выводу, что всего в Стоунхендже было захоронено около 240 человек, которые перед погребением были кремированы^[254]. Эти древние люди были захоронены в сакральном комплексе, в центре устроенного ими образа мироздания для прямого достижения Неба, божественного. В этих комплексах проводились обряды как нисхождения с Неба, так и вознесения в Небо.

Таримский некрополь. Как Стоундхенджу 4400-4200 лет, столько же примерно лет некрополю в Таримской котловине, археологической находке на территории Синьцзян-Уйгурского района КНР. Кладбище находится в северо-западной части современного Китая, на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района. Некрополь, условно названный Малым речным кладбищем № 5 (Small River Cemetery No. 5), расположен недалеко от высохшего русла реки в Таримском бассейне (или впадине), окруженном неприступными горными цепями (рис. 106-109).

Большую часть этой впадины занимает пустыня Такла-Макан. Впервые о находках мумий археологи начали сообщать еще в начале XX века. Малое речное кладбище № 5 было вновь открыто в 1934 году шведским археологом Фольке Бергманом, а затем о нем забыли на 66 лет. Затем некрополь вновь обнаружили китайские археологи, которые

Рис. 106. Таримский некрополь, примерный возраст 4000 лет [301]

Рис. 107. Археологи за работой [301]

Рис. 108. Лодки под столбами таримского некрополя [301]

Рис. 109. Лоулянская красавица [301]

проводили здесь раскопки в 2003-2005 гг. Обнаруженные ими мумии оказались древнейшей находкой в Таримской впадине. Радиоуглеродный анализ, проведенный специалистами из Пекинского университета, показал, что древнейшие останки насчитывают 3980 лет^[255].

Китайские исследователи во главе с доктором Хуэй Чжоу (Hui Zhou) из Цзилиньского университета в Чанчуне провели генетический анализ Таримских мумий и пришли к выводу, что у этих людей было смешанное происхождение: исследователи обнаружили европейские и сибирские генетические маркеры.

У всех мужчин, останки которых были проанализированы, специалисты нашли Y-хромосомы, сегодня характерные для жителей Восточной Европы, Центральной Азии и Сибири, однако весьма редки в Китае. Митохондриальные ДНК, которые передаются по женской линии, также указывают на Сибирь и Европу. Так как обнаруженные Y-хромосомы и митохондриальные ДНК имеют древнее происхождение, доктор Чжоу пришел к выводу, что жители Европы и Сибири породнилось, прежде чем прийти в Таримский бассейн около 4000 лет назад. Результаты исследований опубликованы в журнале BMC Biology^[256].

Когда китайские археологи дошли до пятого слоя захоронений, то обнаружили около 200 столбов, высота которых достигала 4 метров^[257]. Под каждым таким столбом находились лодки, перевернутые вверх дном и покрытые воловьими шкурами. А под каждой лодкой лежали останки людей, на которых сохранилась даже одежда, в которой люди были похоронены.

Кроме того, под каждой лодкой лежал погребальный инвентарь, в том числе плетеные корзины, искусно вырезанные маски и пучки хвойника, растения, которое использовалось либо в ритуальных, либо в медицинских целях. Рядом с некрополем исследователи не смогли найти никакого поселения.

Из данных сообщений следует, что жители Европы и Сибири смешались более 6000 лет назад. Что вполне соответсвует предположе-

нию о том, что в Урало-Сибирский регион пришли уже смешанные типы людей фергано-памирского типа. То есть смешение европеоидов и монголоидов произошло еще в ностратическое время в районах Памира, Гиндукуша, Тибетского нагорья. Также в этих сообщениях интересны небесные концепты сооружения. Например, 4-х метровые столбы. Антрополог Артур Вульф (Arthur Wolf) из Стэнфорда предположил, что столбы символизировали социальный статус умершего. Предполагается, что это фаллические символы, а на основании того, что в гробах и под столбами нашлись упавшие сверху воловьи рога (рис. 110), американскими учеными сделаны свои варианты реконструкции (рис.111).

Рис. 110. Воловьи или ячьи рога под столбами таримского некрополя [301]

Рис. 111. Реконструкция столбов таримского некрополя [301]

На наш взгляд, эти столбы не что иное, как жертвенные столбы для привязи священного вола, яка, верхом на них умершие «возносились» на Небо. В тюрко-монгольской традиции имеются ритуальные столбы как коновязи, так и быковязи. До недавнего времени надмогильные сооружения якуты огораживали столбами-быковязями, навершия которых оформлялись как рога (рис. 112). И до современности дошла тюрко-монгольская традиция, в частности у якутов и бурят, обозначать

обрядовое, ритуальное место комплексом четырехметровых коновязей и быковязей (рис.П3-П4).

Рис. 112. Надмогильное сооружение. Республика Саха (Якутия) (режим доступа: http://images.yandex.ru/)

Рис. 113. Комплекс сэргэ. Бурятия, Хоринский район (режим доступа: http://images.yandex.ru/)

Рис. 114. Комплекс сэргэ. Якутия (режим доступа: http:// images.yandex.ru)

Насчет ограненности таримских столбов - в мифологии олонхо небесные столбы, надписанные жертвенной кровью о предназначении родоначальников, охраняемыеудаганками, восьмигранные.

По нашему предположению, столбы Таримского некрополя - это символы мирового столпа, связывающие три части мироздания, под которым совершались жертвоприношения быками, на душах которых души умерших отправлялись на Небо. Холм некрополя - символ мировой горы, центр мироздания. Комплекс некрополя был вкруговую огорожен частоколом, что видно из фото. Это сакральная зона, верхний мир. Комплекс располагается в долине реки Тарим, по течению которой на лодках в верхний мир направлялись души умерших со всей своей погребальной поклажей. Положение «вверх дном» указывает на то, что с земли, плывущие по глади неба лодки будут казаться вверх дном. А также примечательна идентичность формы таримского столба (коновязя или быковязя?) и якутского коновязя сэргэ (рис. 115-116).

Рис. 115. Деревянный столб из Рис. 116. Якутское сэргэ. Якутия, Мегино- Таримского некрополя, примерный Кангаласский улус (режим доступа: возраст 4000 лет [301] http://images.yandex.ru/)

Таким образом, архитектурная идея рассмотренных в этой главе сакральных комплексов подчинена идее снисхождения души с Неба и обратному возвращению ее в Небо в дни солнцестояний и равноденствий.

Сравнительный материал протогородов показывает, что развитие металлургии было одним из основных причин «оседания» южан в Урало-Сибири, они были скотоводами, земледельцами и металлургами одновременно. Суровый климат также обусловил постепенный их

переход от кочевого уклада к полуоседлому, затем и оседлому укладу жизни. Сегодня потомками этих южных пришельцев, освоивших урало-сибирские просторы, являются российские народы - тюркские, финно-угорские, русские, кавказские и др. Безусловно, этногенез этих народов, генезис их культуры говорит об их изначальном древнем южном «иранском» пласте и об истоках их религиозных воззрений также с мировоззрением этого пласта².

Л.С. Клейн в работе «Древние миграции и происхождение индоевропейских народов» отмечает, что кроме общего уклада жизни, отмеченные археологические культуры соответствуют иранцам по двум специфическим комплексам - особому типу поселений и погребальным обычаям, а также по межкультурной ситуации»^{[258] [259]}.

При этом, он констатирует, что особый, редкий тип поселений - отличие не массовое, но все же маркирующее именно иранские культуры. С.П. Толстов интерпретировал обнаруженные им в Хорезме в I тыс. до н.э. квадратные глинобитные городища с жилыми стенами и большим пустым пространством в середине как соответствующие древнеиранскому «вару», построенному первочеловеком Йимой и описанному в Авесте как «жилище для людей» и «загон для скота». Огромное пустое пространство в середине постройки разъяснялось С.П. Толстовым как загон для скота. Кроме таких прямоугольных городищ в Хорезме были выявлены и круглые крепости с двойным кольцом крепостных стен и жилищами между ними. Эти городища больше соответствовали современной интерпретации авестийского описания вара.

В Видевдате сказано: «И построил Йима вар длиной в лошадиный бег на все четыре стороны и перенес туда семена быков, людей, собак, птиц и огней красных пылающих. Он сделал вар расстоянием (т.е. радиусом) в лошадиный бег (2 хатры) на все четыре стороны жилищем для людей; вар расстоянием в лошадиный бег на все четыре стороны - загоном для скота. Туда он провел воду по пути длиной в хатру (2 тысячи шагов). Там он построил жилища, дом, свод, двор - место, закрытое со всех сторон. В широкой части постройки он сделал девять проходов, шесть в средней, три в узкой...» (Вендидат, II, 33 - 38). Здесь описана постройка, состоящая из круглых концентрических стен с разным количеством ворот в них - 9 во внешней, 6 - в средней и 3 во внутренней стене.

Так, Кой-крылган-кала представляла собой кольцо стен с 9 башнями, а внутри второй - почти круг, а если быть точным - восемнад- цатигранник с 9 воротами. В 1977 г. Сарианиди и Аскаров одновременно открыли круглые культовые центры того же времени Дашлы-Ш (тоже с 18 воротами - 9 в наружной стене и 9 во внутренней части) и Джаркутан в Бактрии (рис. 117). А в 1981 г. тоже одновременно Йет- мар и Брентьес поставили вопрос о соответствии и этих круглых построек мифологической модели вара. Брентьес (1983) доказывал, что вар мыслился вписанным в круг. Йетмар привел доводы в пользу того, что Дашлы больше соответствует вару, чем хорезмийские городища, но высказал идею, что круглые крепости - это вообще не храмы, а центры для ритуальных церемоний - встречи нового года^[260]. Те., это сакральные комплексы, предназначенные для проведений небесных молений в дни солнцестояний и равноденствий.

Концепция церемоний встречи первых лучей солнца, Небесного Света дошла до современности в обрядах небесного моления сибирских народов - хакасов, алтайцев, якутов, тувинцев, монголов, бурят и т.д. Он имелся и у башкир, татар, кавказских, финно-угорских и славянских народов в виде народных празднеств. В силу очень раннего отпочкования от основной метрополии и ухода в отдаленные северные широты у сибирских тюрков основные концепты небесных молений сохранились в изначальном виде.

Периодический культурный «резонанс» этого феномена возникает, на наш взгляд, в результате усиления социального напряжения на уровне бессознательного культурного. И самопроявляется при угрозе утери социальной стабильности, целостности культурно-цивилизационной идентичности социума. Сакральный комплекс сооружений служит визуальным духовным, кодом, маркером культурного ландшафта, пространства, свидетельствующим о принадлежности данного социума к определенной традиции, культуре. Человек обустраивается, возводит «городьбу» - огороженный сакральный комплекс, который есть модель мироздания, и который, в свою очередь, не может ни начаться, ни прекратиться, поскольку он понимается как само условие конституирования мира, как сам способ бытия и данности мира. Так социальная ячейка древнего рода, поселения, осваивая очередной ландшафт, обустраивает его как мироздание. Метит его знаком, маркирует: возводит комплекс сакральных сооружений и идентифицирует себя именно с этим созданным собственным маркером. Появляется культурноцивилизационная идентификация общества с данной территорией, пространством.

Рефлексия же выражается в возникновении мысли у индивида этой или той общности, направленной на другую их мысль, связанную с необходимостью повторного мечения территории. Необходимость же возникает с появлением затруднения, связанного с угрозой утраты некогда «меченого» пространства, территории в том виде, в каком она была некогда обустроена. В результате рефлексии социум вновь ставит метку, маркер - водружает традиционный сакральный комплекс, и с помощью этой процедуры осуществляет снятие затруднения. В этом случае, рефлексия - развитие и обновление практики. Практика прекратилась, но рефлексия возобновила практику высшей формой практики - деятельностью.

Потому возникающий культурный «резонанс» сакральных комплексов в городах и поселениях России можно рассматривать как рефлексию их социума на затруднения, связанные с угрозой утраты самоидентификации. Социум коллективно осмысливает и переосмысливает предыдущий опыт, создавая необходимую предпосылку для возникновения инноваций. И происходит новый переработанный, согласно новым условиям и требованиям, рецидив архетипа сакрального комплекса - его культурный «резонанс».

В результате появляются в современной городской среде переработанные, но узнаваемые формы, символы традиционных сакральных сооружений, маркеры культурно-цивилизационной идентичности.

Культурный «ренессанс» сакральных комплексов небесных молений в наши дни является защитной реакцией на уровне бессознательного и пусковым механизмом демаркации культурно-цивилизационного пространства той или иной тардиции.

Универсальная схема сакральных комплексов

Из анализа материалов по организации и проведению обрядов небесного моления современных и древних народов Сибири и прилегающих регионов представляется возможным реконструкция упрощенной схемы комплекса небесных молений. Как видно из сопоставительной таблицы планов Рождем-Хири, Стондхенджа, Аркаима, Дашлы-3, Демирчиуйюк, Ташково-II, Синташты и якутского, алтайского курее, основные концепты архитектурного решения сакрального комплекса тенгрианских небесных молений современных сибирских тюрков и монголов аналогичны концептам древних сакральных сооружений Евразии (рис. 117).

Роджем Хири (Сирия), IV-III тыс. до н.э.

Аркаим (Южный Урал) III-II тыс. до н.э.

Стоунхендж (Англия), IV-III тыс. до н.э.

План якутского курее [куруѳ] (тюсюлгэ [тYhYлгэ])

Дашлы-3, Афганистан, IV-III тыс. до н.э.

План алтайского курее

Демирчиуйюк (Анатолия, Турция)- III тыс. до н. э.

Ташково II (Сибирь), II тыс. до н.э.

Синташта, Урал, III-II тыс. до н.э.

Рис. 117. Планы древних сакральных сооружений и поселений Евразии

Из вышеприведенного можно вывести схематичный план сакрального комплекса, который можно охаректеризовать как универсальная схема-архетип сакрального комплекса - триада «храм - столп - алтарь» со сквозной ориентацией на солнце. (рис. 118).

Рис. 118. Схема универсального архетипа сакральных комплексов

Древняя ориентация основной осевой линии плана направлена на восход, юго-восточную солнечную сторону. Четко выражена изначальная линия, направленная на восход солнца в день летнего солнцестояния. Впоследствии ориентация стала «стационарной» - с запада на восток или с севера на юг. Объекты выстраивались по линии «восхождения» на Небо: Гора (храм) - Небесная лестница (ритуальный столп)

- Небо (алтарь). Это план-архетип сакрального комплекса.

Планы древних сакральных комплексов, вокруг которых возникли культурные центры мира - Иерусалим, Рим, Ватикан, Лондон, Париж, Пекин, Дели, Стамбул, Москва и другие, указывают на универсальность этого плана-архетипа:

Храм Соломона в Иерусалиме (рис. 119-120).

Иерусалим имеет совершенно особый статус для приверженцев ав- раамических религий как место расположения сакральных комплексов, святынь иудаизма, христианства и ислама. Святынями для евреев является Храмовая гора и западная стена Иерусалимского храма - Стена плача, для мусульман - мечети на Храмовой горе, для христиан

- Храм Воскресения Христова (Храм Гроба Господня) и множество церквей, возведённых там, где ступала нога Иисуса²⁷³.

Рис. 119. Храм Соломона (старинная гравюра)

(режим доступа: http://go.mail.ru/search)

Рис. 120. План Иерусалима (режим доступа: http://www.bible- history.com)

Рис. 121. Куббат ас-Сахра, на переднем плане Мечеть Аль-Акса (режим доступа: http://go.mail.ru/search)

В 960 году до н.э. царь Соломон воздвиг на горе Мориа Первый Храм, который был разрушен в 586 г. до н.э. царем Вавилона Навуходоносором²⁷⁴. На месте разрушенного римлянами Иерусалимского

храма в 687-691 гг. по повелению омейядского халифа Абд аль-Малика (684-705 гг. н.э.) была воздвигнута мечеть Куббат ас-Сахра («Купол Скалы»). Внутри купола находится выступ скалы, с которого, по преданию, пророк Мухаммад совершил мирадж^[261] (рис.121). При возведении в подножии горы Мориа древними зодчими также соблюдена схема-архетип сакрального комплекса. На северо-западе комплекса холм, олицетворяющий мировую гору, - Голгофа. На юго-востоке раскинута долина реки Кедрон. Это сторона восхода солнца, откуда приходит небесная благость, по преданиям, с этой стороны и ждут мессию. Сакральный комплекс объектов - Первый Храм, небесный столп, алтарь, скорей всего, располагались по линии восхода солнца, по направлению к скале - горе Мориа, символу мирового столпа, центра мироздания. Именно здесь Авраам собирался принести в жертву своего сына Исаака, царь Давид построил алтарь, а его сын, Соломон, воздвиг здесь Храм, где хранился Ковчег Завета. По универсальной схеме архетипа сакрального комплекса, от Голгофы, наверное, вела аллея к скале, алтарю. Масонская символика Храма Соломона подтверждает это предположение (рис. 122).

Рис. 122. Масонская символика (режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki)

Согласно масонской легенде, возникновение масонства восходит к временам царя Соломона, который «есть один из искуснейших в нашей науке, и в его времена существовало много философов в Иудее»²⁷⁶. На масонской символичной картине показана дорога - аллея из рядов девяти кипарисов, мировых древ, где количество девять - символ девяти небесных сфер. Аллея ведет с мировой горы к алтарю. Очертания мировой горы угадываются на заднем плане, на вершине ее творит небесный мастер, его инструмент треугольный отвес. Перила храма с обеих сторон имеют по девять колонночек, они также обозначают девять небесных сфер. В центре площадки семиступенчатый алтарь для небесного огня, семь означает число дней сотворения мира, с двух сторон которого возвышаются трехчастные колонны-столпы, символизирующие врата небесные. Они символизируют также трехчастность мироздания. Верхняя часть колонн-столпов - навершия, оформленные в виде «небесных чаш». B - северная колонна, I - южная колонна. Северная колонна символизирует разрушение, первозданный хаос, южная - созидание, упорядоченность, систему, внутреннюю взаимосвязь. Это Земля и Космос, Chaos и Amber. Вся композиция идентична концепту якутских, саяно-алтайских сакральных комплексов небесных молений курее, тюсюлгэ.

Ватикан (рис. 123-126).

Рис. 123. Ватикан, вид сверху Рис. 124. Макет Ватикана

(режим доступа: http://mappery.com/maps/ (режим доступа: http://go.mail.ru/ Vatican-City-Map-5.jpg) search_image)

Рис. 125. Ватикан (режим доступа: http://www.azfotos. com/countries_worldwide/ europe/vatican/)

Комплекс Ватикана расположен на Ватиканском холме в северо-западной части Рима, в нескольких сотнях метров от Тибрa. Граница в основном совпадает с оборонительной стеной, построенной для предотвращения незаконных пересечений. Границей комплекса является край овалообразной площади перед собором Святого Петра (обозначен белыми камнями в мощении площади)²⁷⁷ (рис.126). Ориентация комплекса с запада на восток. Четко выдержана схема-архетип сакрального комплекса Арам (Ссобор святого Петра) - Мировой столп (обе- Рис. 126. Ватикан (режим доступа: лиск из Гелиополя) - Алтарь (пло- ^http://g^{o mail ru/search}_^imag^e) щадь Пио XII). Площадь Пио XII не входит в территорию Ватикана, но нет сомнения в том, что изначально он входил в комплекс.

Собор святого Петра было решено строить еще в 324 году на месте, где по преданию и был замучен святой Петр. Собор святого Петра - католический собор, являющийся наиболее крупным сооружением Ватикана и до последнего времени считавшийся самой большой христианской церковью в мире. Одна из четырех патриарших базилик Рима и церемониальный центр Римской католической церкви. Когда-то на том месте, где теперь стоит собор святого Петра, располагались сады цирка Нерона^[262]. От него остался обелиск из Гелиополя, который до сего дня стоит на площади Святого Петра.

Монмартр в Париже (рис.127-128).

Рис. 127. План Монмартра [263]

Рис. 128. Монмартр [263]

Среди подобных культовых построек известен храм Сакре-Кёр (церковь Сердца Христова, 1875 г.) на вершине Монмартра в Париже (архитектор П. Абади)^[263]. В форме большого главного купола видно влияние византийской архитектуры. Черты романской, готической и византийской архитектуры соединены в единое гармоничное произведение, отличающееся своей пирамидальной массой и необычностью силуэта.

Направление комплекса Монмартра в Париже также с севера на юг. Схема-архетип сакрального комплекса также выдержана расположением лестницы.

Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге (рис. 129-130).

Рис. 129. Исаакиевский Собор, Санкт- Петербург (режим доступа: http://np-travel.ru/ karta_sankt-peterburga/)

Рис. 130. Исаакиевский собор (режим доступа: http:// museum. ru/alb/image.asp/)

Собор преподобного Исаакия Далматского - крупнейший православный храм Санкт-Петербурга расположен на Исаакиевской площади^[264]. В плане композиции Исаакиевской площади также видно соблюдение схемы архетипа сакрального комплекса: Храм (Собор) - Столп (памятник Николаю I) - Алтарь (площадь Мариинского дворца).

Устройство современных центральных площадей современных полисов, как правило, воздвигающиеся на месте древних святилищ и храмовых комплексов предшественников, семантически сохраняют тему центра мироздания. Современные архитекторы успешно применяют схему-архетип сакрального комплекса.

Вашингтон (рис. 131-134). Комплекс центральных объектов Вашингтона в устье реки Потомак на сакральном месте аборигенов этой местности - местного индейского племени^[265].

Рис. 131. Вид сверху: здание конгресса США, мемориал Дж. Вашингтона (египетская стела), круглая площадь набережной р. Потомак [240]

Рис. 132. Вид сверху: здание конгресса США [240]

Название Потомак происходит от алгонкинского имени одного из индейских племен, проживавших на южном берегу реки, считается, что слово Potomac (или Patawomeke, как его писали первые английские поселенцы) означало «торговое место» или «место, куда приносят дань»²⁸². Направление осевой линии, организующей весь комплекс, - с востока на запад.

Порядок универсального архетипа четко выдержан: Храм (здание конгресса США) - Мировой столп (Египетская стела) - Алтарь (круговая площадь на берегу реки Потомак). Но здесь есть несоответствие в ориентации: не с запада на восток, а наоборот - с востока на запад.

В архитектурной композиции центральных площадей как исторических городов, так и современных повсеместно применяется концепт схемы-архетипа сакрального комплекса - Храм — Столп - Алтарь.

Рис. 133. Здание конгресса США на Капитолийском холме. Вашингтон (режим доступа: http://www. countryguide.ru/index.php)

Российские города. Советская школа архитектуры оставила в наследие центральные площади городов, в которых также применен концепт рассматриваемого плана-архетипа.

Например, в обязательном порядке на площадях возводилось административное или общественное здание вместо храма, роль мирового столба играла высотная доминанта - памятник В.И. Ленину, К. Марксу, А.С. Пушкину, Петру I и т. д., место алтаря обозначалось вечным огнем в честь павших на ВОВ, фонтаном, центральной клумбой, сквером, и т.д. В дни государственных праздников совершался «обряд» обхода «сакрального столпа» - парад, совершались «требы» - возложение цветов, венков, коллективные скандирования: восхвалялись партия, вожди т.д.²⁸³ (рис. 135). В наши дни демонстрации в России проводятся, скорей, по инерции.

Рис. 135. Красная площадь, Москва (режим доступа: http://aUerleiten.livejoumal.com/)

В большинстве современных городов России, в т.ч. и сибирских, с советских времен сохраняется весь «сакральный набор» (рис. 136-141)

Рис. 136. Красноярск (режим доступа: Рис. 137. Иркутск (режим доступа:

http://fotki.yandex.ru/users/) http://wiki.irkutsk.ru/ index.php)

Рис. 138. Новосибирск (режим доступа: Рис. 139. Улан-Удэ (режим доступа: http://ringemor.livejournal.com/) http://info.drom.ru/ adventures/)

Рис. 140. Якутск (режим доступа: Рис. 141. Ангарск (режим доступа:

http://olympus.com.ru/consumer) http://awardgroup.org/citiesphoto/)

В связи тем что обряды небесных молений сибирских тюрков сохранились в изначальном виде и имеют непосредственную связь с динлинскими небесными обрядами на территории современного Китая, более подробно можно остановиться на еще одном примере сакрального комплекса небесных молений - Храме Неба в Пекине.

Храм Неба в Пекине. Сегодня Пекин - мегаполис с населением более 11 миллионов человек, в котором удивительно сочетаются новый и старый Китай. Пекин расположен на севере Великой китайской равнины и с трех сторон окружен горными хребтами. Реки Юндинхэ и Чаобайхэ протекают с южной и восточный стороны города. Одна из особенностей Пекина - строгая геометрия его планировки и ориентация улиц по частям света^[266]. История города начиналась более 3000 лет назад. На территории современной столицы Китая располагался город Цзи - столица царства Янь, одного из государств периода Воюющих царств (473-221 гг. до н. э.). Янь - удельное княжество в древнем Китае, существовавшее в эпоху Восточного Чжоу.

Как пишет Сыма цянь, «в антропологическом плане племена чжоу представляли собой западную разновидность прототюркского типа с возможной примесью прототибетских черт. Предки чжоу оставили в наследство своим потомкам способ хозяйствования преимущественно скотоводческого типа. Сыма Цзянь говорит, что племя чжоу формировалось в землях диких племен жунов и ди и было скорее скотоводче ским»^[267].

Однако за несколько поколений до захвата государства Шан они перешли к оседлому образу жизни и занялись земледелием в обстановке, которая предполагала проведение ирригационных работ. Племена чжоу обитали по берегам реки Вэйхэ - в районе Цзунчжоу (близ современного г. Сиань). С. Фицджеральд указывает, что «Цзи, первопредок семьи Чжоу, получил прозвание «Правитель Зерна» (Хоу Цзи) и удивительным образом считался сыном императора Ку, третьего после Хуан-ди»^[268].

Цзи получил удел в Шэньси, где его потомки жили в течение многих поколений. Со временем обедневшие и утратившие влияние, они восприняли обычаи жунов и ди, варварских племен, обитавших на западе Шэньси. Только когда вождем стал отец Вэнь-вана, чжоусцы «отбросили обычаи жунов и ди» и переселились на восток в окрестности Сяньфу (Чанъани), столицы Шэньси. Там вождь построил обнесенный стенами город и поселился оседло, хотя до этого времени был кочевником. Тем не менее его наследник, Вэнь-ван, был одним из трех «князей дворца» при дворе Чжоу Синя и считался подданным шанского правителя»^[269].

Город Цзи, который находился на территории юго-западной части современного Пекина, на территории районов Сюаньу и Фэнтай, изначально был отдельным городом-государством. Конфуций упоминает, что правители Цзи были потомками Хуан-ди. Хуан-ди, или Жёлтый император, - легендарный правитель Китая и мифический персонаж, который считается также основателем даосизма и первопредком всех китайцев^[270].

Г.Е. Грумм-Гржимайло пишет, что «появление динлинских племен на севере Гобийской пустыни связывается с проигрышем динлинами тысячелетней войны с китайцами. Племена ди зафиксированы в Китае в III тысячелетии до н.э. как аборигены. За 3000 лет часть динлинов была истреблена, часть бежала, часть смешалась с китайцами. Смешение произошло в эпоху Чжоу, причем чжоуские племена состояли в большой мере из ди. Этим объясняется наличие у древних китайцев высоких носов и пышных бород»^[271].

Л.Н. Гумилев подтверждает это положение: «Наследники динлинов - енисейские кыргызы во II тысячелетии до н.э. были поглощены монголами с юга и уграми с севера. Наследники жун-ди частично вошли в состав древних китайцев в I тысячелетии н.э., частично ассимилировались восточными тибетцами, образовав при смешении племена тангутов»^[272].

Многие источники недвусмысленно подчеркивают кочевой хозяйственно-культурный тип и тюркоязычие динлинов. Китайские описания довольно детальны и, видимо, отразили непосредственные наблюдения. «Варвары» в своем поведении были далеки от ли, церемонного китайского этикета, что особенно ярко проявилось в брачных церемониях. Вот описание небесных обрядов динлинов: «...любят удары грома. При каждом ударе грома кричат и стреляют в небо, а затем покидают это место и переходят в другое. Осенью следующего года, когда лошади зажиреют, снова посещают место, где гремел гром, закапывают там, в землю черного барана, разводят огонь, вынимают из ножен кинжалы, а шаманки произносят заклинания подобно тому, как молятся в Срединном государстве, чтобы отвратить несчастье. В это время группы мужчин скачут вокруг на лошадях и, сделав 100 кругов, останавливаются. Затем люди, держащие в руках пучки ивы или кустарника, втыкают их в землю кругами и поливают кислым молоком. И если люди умирали от удара грома или моровой болезни, молились о ниспослании им счастья. Когда у них все спокойно, совершают благодарственные моления, во время которых забивают много разного скота, сжигают его кости, пускают стрелы и скачут вокруг этого места на лошадях несколько сотен кругов. Все мужчины и женщины, независимо от возраста, собираются на эти сборища. Те, у кого все спокойно и хорошо, поют, танцуют и занимаются музыкой, а те, у кого кто-нибудь умер, горестно стонут и плачут»^[273].

Это утрированное описание небесных молений кумысных, молочных обрядов динлинов, дошедших и до наших дней в виде молочных праздников тюрко-монголов, проводимых в периоды переходов на летники или зимники в дни равноденствий, солнцестояний. Места, куда падают систематически молнии, считаются магическими, сакральными. Молнии чаще падают на одиноко возвышающиеся деревья на возвышении, холме, естественно это место обозначалось сакральным сооружением, где и проводились моления. Втыканием вкруговую в землю молодых березок чэчир устанавливается изгородь кюре, курее сакрального места. Жрицами-алгысчы проводились обряды брызгания кумысом и выспрашивания у Вечного Неба благодати алгыс. Чтобы умолить дух Неба, его угощали ритуально чистым кумысом саамал (паамал), поднимая его в деревянных сосудах чорон, затем освященным напитком кропились стороны света, ритуальная пища, березки. Проводились ритуальные причащения, игры-состязания, стрельба из лука, скачки по кругу и т. д. В данном отрывке описаны круговые конские скачки, стрельба из лука этого обрядового праздника.

Таким образом, правители Чжоуского государства Цзи, потомки легендарного Желтого Императора Хуан-ди, «отбросившие кочевые обычаи кочевников жунов и ди, строили обнесенные стенами города и поселялись в них оседло. Так на месте современного Пекина появился обнесенный стенами город Цзи - столица царства чжоусцев Янь. Где чжоусцы обустроили место прошения у Неба урожая по традициям своих предков, кочевников жунов и ди. С.П. Фицджеральд предполагает, что алтарь, на котором Сын Неба совершал поклонения в чжоуские времена, представлял собой, скорее всего, земляной холм^[274]. Точнее, на северной стороне долины должен был бы быть священный холм, под ним и комплекс с алтарем, ориентированный на юго-восточную сторону долины по направлению рек Юндинхэ и Чаобайхэ на восход солнца. Вероятно, на его месте в 1420 году в Пекине третьим императором династии Мин Юн-лэ построен храм Неба - Гугун с небесным алтарем. Этот алтарь - совершенная белая мраморная громада, открытая небу, сооружена в виде трех террас, каждая из которых имеет богато укра—шенную балюстраду и ряд широких и низких ступеней, дающих возможность с севера, юга, востока и запада подняться на третью, самую высокую платформу, центральный камень которой считается центром Вселенной^[275] (рис. 142).

Все строение вычислено с геометрической точностью, являя собой общий труд архитекторов, астрономов и магов. Так, к террасам ведут три ряда ступеней по девять в каждой, символизируя девять сфер небесного свода. Таким же образом мраморные глыбы платформы выложены девятью концентрическими кругами, и все остальное соотносится с тем же числом. Сохранилась фотография вершины алтаря, подготовленного для поклонения, которое должен был совершить в 1915 году собирав-

Рис. 142. Храм Неба в Пекине, алтарь [233, С. 8-9]

шийся стать императором Юань Ши-кай. Это был последний случай исполнения ритуала. Поверхность алтаря покрыта желтой землей, а на ней стоят подношения. В ритуальное покрывало завернут вол, видны только его голова и хвост, а на столе - множество фарфоровых сосудов для подношения зерна и вина. По бокам - несколько фонарей^[276].

С.П. Фицджеральд справедливо вопрошает: является ли эта доктрина «небесного мандата» более древней, чем чжоуская династия? Полагаем, что она была древней и перенята чжоуской династией от кочевых предков жун и ди. Первой обязанностью Сына Неба был долг правителя-жреца, умиротворяющего природу и придающего действенность жертвоприношениям. Интересно, что интернациональная бригада ученых-реставраторов Храма Неба в 1990-х годах обнаружила в золотых шишках-навершиях Храма Неба свитки, написанные тибетским письмом, но не буддийского характера, а бонского^[277].

Направление обрядового ритуала испрашивания императором у Неба благости шло по направлению: Храм (Гугун) - Ритуальный столп (храм очищения)^[278] - Алтарь (трехступенчатый алтарь), что видно из пространственной организации плана комплекса^[279] (рис.143-144).

Рис. 143. План комплекса Рис. 144. Комплекс Небесного Храма.

Небесного Храма в Пекине Старинная картина (режим доступа:

[233, С. 8-9] http://www.chinaya.ru/hramneba.shtml)

Местность алтарного комплекса обладает природной акустикой. Император произносил молитву негромко, но эхо, увеличивая, уносило ее в небо. Сам храм имеет три пояса, олицетворяя трехчастность мироздания. Концепт комплекса Храма Неба соответствует схеме-архетипу сакрального комплекса.

Таким образом, можно выявить универсальность схемы- архетипа сакральных комплексов.

Универсальность схемы-архетипа основана на концептуальной открытости и целостности небесного мировоззрения. Сибирские народы и сегодня проводят обряды тенгрианских молений, которые в более древние времена проводились хуннами, динлинами, скифами, ариями и т. д. Мировоззренческая концепция тенгрианской, небесной традиции, благодаря своей открытости, оказала воздействие на другие религиозные системы. Открытость тюркской культуры проявилась в ее глубоких связях с соседними культурами. Если с индийской и иранской культурой ее связывали исторические корни в лице арийской пракультуры, то для культуры Китая и Дальнего Востока и культуры Средиземноморья, она выступила не только связующим звеном, а в целом, консолидирующим ядром для становления древней культуры челове- чества^[280]. Центральноазиатские караванные пути: Великий шелковый путь, Конный Путь (Золотой Путь), Путь Ладак, Нефритовый Путь, Меридианальный Путь обеспечивали не только взаимообогащение материальных культур через торговлю, но и обмен идеями, становление единой духовной культуры человечества^[281]. Потому рудименты небесных обрядов мы видим в истоках традиций маздаизма, индуизма, буддизма, иудаизма, христианства, ислама и т. д. В Сибири, Урале они сохранились в древних формах в силу раннего отпочкования отдельных родов и их долгосрочной изолированности от южных метрополий.

Тенгрианство как открытое «небесное» мировоззрение может быть определено как онтологическая форма познания, в котором онтологическому познанию как раз и предшествует онтическое, обеспечивающее ему не только «творческое», но в большей степени постоянную открытость, «раздвижение» горизонта. Именно трансцендентальное воображение дает возможность онтического познания Неба и открытость тенгрианства. Способность воображения обеспечивает развертывание онтического познания как движение от Истины и к Истине. Например, предельными проявлениями, когда воображение создает культурные формы, являются искусство сказительства, слагание народных песенно-стихотворных импровизаций - у казахов айтыс, творчество акынов, жырау, якутов - осуохай, творчество олонхосутов, хакасов - искусство кайчи и т. д.

Тенгрианство в своей метафизической сути объемлет человеческое. Одно из главных понятий-концептов этого «небесного» мировоззрения - это «человечный человек», «человечность», «человеколюбие» (адамгершілік - казах., киЬилии киЬи, киhитийии - як. и т д.) Обычно этот концепт воспринимается как аксиологический, раскрывающий этику отношений между людьми. Человек должен относиться к другому, как к Человеку, прежде всего. Но это понятие-концепт и онтологично, когда выступает своего рода сущностью бытия. Людей объединяет их самость - «человеческое». Оно выступает одновременно и как сущность бытия.

В центре метафизики тенгрианства находится идея Неба как Единого Сущего. Здесь идея не «закрыта» идеями Перводвигателя или Первопричины, Единого Творца, Создателя. Здесь можно отметить очень близкие параллели (порою пересекающиеся) между понятием Логоса, берущего свое начало в древнегреческой философии, и понятием Тенгри. «Логос» первоначально - слово, речь, язык; позже, в переносном смысле - мысль, понятие, разум, смысл, мировой закон; у Гераклита и стоиков - мировой разум, идентичный с безличной, возвышающейся даже над богами закономерностью Вселенной, судьбой. Иногда, уже у стоиков, Логос понимается как личность, как Бог. У Филона, неоплатоников и гностиков греческая идея логоса сливается с представлением о Боге в Ветхом завете; отныне Логос является как вечно свойственная Богу сила разума, слово и вечная мысль Бога, как другой Бог, посредник между Богом и человеком»^[282]. И у Хайдеггера, рассматривающего понятие логоса, можно видеть эти параллели: «И поскольку функция логоса лежит в простом давании видеть нечто, в допущении внять сущее, логос может значит ум.. .логос означает основание ... логос получает значение отношения и пропорции»^[283]. Тенгри как мысль и слово пронизывает все, у всего есть Тенгри, все имеет одну основу и начало, и само едино - Тенгри является основанием и началом всего. Идеи метафизики тенгрианства подтверждает и анализ мировоззренческих концептов-формул, которые содержатся в древнетюркских письменных памятниках. Большая надпись в честь Кюль- Тегина начинается словами: «Fza kok tanri asra jaguz jir kuluntukda, akin ara kisi oglu kulunmus», которые переведены следующим образом: «Когда было сотворено (или возникло) вверху голубое небо (и) внизу темная (букв. бурая) земля, между ними обоими были сотворены (или: возникли) сыны человеческие (т. е. люди)»^[284].

Во-первых, основной перевод и перевод в скобках носят совершенно разный смысловой характер, в зависимости от принятия которых возникают и совершенно разные мировоззренческие конструкции.

В первом случае, контекст перевода таков, что Тенгри сам выступает как Бог. Как Бог Творец, который сотворил и небо (как природный феномен), и землю, и человека. Эта традиция была продолжена во многих религиозных традициях и наиболее актуализировалась в монотеистических религиях откровения семитской культурной традиции^[285].

Во втором случае, и небо, и земля, и человек «возникают», «вспыхивают» сами по себе. Нет Творца, а следовательно, и нет творения. Тогда можно говорить о том, что в этом случае присутствует совершенно оригинальное миропонимание древних тюрков. Тенгри не имеет начала, не имеет причины, он сам Начало и Причина, он извечен и беспричинен, а небо (как природный феномен), земля (природа), человек его «проявления». Возможно ли принципиальное соединение этих двух идей? Не являются ли они противоположными? Возможно ли, что в древнетюркской традиции присутствовали обе мировоззренческие установки, идеи? Древнетюркская традиция включала в себя обе мировоззренческие установки, а потому и носила характер открытого мировоззрения, рефлексующего на сложность и многогранность самой реальности^[286].

Н. Г. Аюпов считает, что в первом случае Тенгри - это Бог монотеистической традиции. Во втором случае - изначально Тенгри понималось как Трансцендентальное Сущее начало и вбирало в себя пространство (Космос-Небо), Жизнь (Природа-Жизнь), и Человеческое^[287].

Метафизика тенгрианства преодолевает и физику времени. Тенгри сам «являет» Время, он сам конституируется как идея Универсума-Времени, и включенность в него человеческого преодолевает «ужас» короткой, как миг, человеческой жизни. Человек сливается с Универсумом-Временем, проявляется как трансцендентальное и надвременное. «Человек рожден, чтобы умереть» - в своей простоте и непосредственности восприятия «времени-жизни», осознание данного концепта преодолевает и Время, и Смерть. Не нужно ни ада, ни рая, ни вечного странствия души, ни преодоления Колеса жизни. Человек поднимается над жизнью и смертью, над временем.

Для восточной философской мысли, тюркская фальсафа - это неотъемлемая ее часть^[288]. Триада: номадическая культура - оазисная культура - и яйлак (Ъайылык - як., чайлыг - тув.) (смешанная скотоводческая и земледельческая культура), составляющая органическое единство тюркской культуры, содала единую философскую культуру тюркских народов, и это целостное духовное наследие по праву принадлежит всем народам Центральной Азии^[289].

«Небесное» мировоззрение - тенгрианство как духовное основание культуры, как традиции и обычаи сохранялось и сохраняется в памяти многих народов. Открытость как основополагающий принцип тенгрианства предполагает включение, переработку, использование всех культурных и мировоззренческих достижений других культур. Универсальность оснований этого «небесного» мировоззрения дает возможность спокойно входить в общемировое культурное пространство.

В своей первозданности триада элементов схемы-архетипа сакрального комплекса, изначально развернутая под открытым небом в «городьбе», демаркирующей сакральный мир от профанного, в ходе его эволюции «вписывает», «помещает» всю модель в один из элементов схемы - храм, при этом сохраняя атрибуты двух других элементов. При этом каждый элемент сакрального комплекса в традиционном исполнении дает возможность «узнавать» к какой традиции относятся тот или иной комплекс. Т. е. он служит маркером той или иной культурноцивилизационной идентичности. Так, в силу открытости и целостности небесное мировоззрение, эволюционируя, сохраняет основные концепты и каждый раз перерабатывая и органично вписывая в круг своих универсалий новое.

Открытость и универсальность небесных концептов сакральных комплексов проявляются в их пространственной организации, которая выражается в триаде схемы-архетипа: небо-гора (храм) - небесная лестница (мировой столп) - небесный огонь (алтарь).

2.3.