Андренко О.В., Колмаков В.Ю. МАТРИЦЫ И ФРАКТАЛЫ ФИНАНСОВОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ

Аннотация: идея заключается в том, что существует социо-культурная передача финансового опыта и эта передача особой смысловой информации. Такая передача опыта, понимания, осознания сущности денег возникает и формируется как особая ментальная матрица, существующая в рамках наци­ональной культуры.

Abstract: The idea is that there is a socio-cultural transfer of financial expe­rience and this special sense of information transmission. This transfer of experi­ence, understanding, awareness of the essence of money arises and is formed as a

special mental matrix that exists in the national culture.

Ключевые слова: финансы, матрицы, фракталы, финансовая система, финансовый менталитет.

Keywords: finance, template, fractals, financial system, financial mentality

Финансовая, и не только финансовая, система существует как передача особой смысловой информации в виде важного финансового знания и пони­мания, как современности, так и будущего. И, эта идея имеет, на наш взгляд, принципиальное значение. Дело в том, что финансы можно рассмотреть с точки зрения механизмов финансовой культуры. И в данном отношении можно предположить, что есть некие культурные геномы, то есть, информа­ция, информационная структура, вплетённая в ткань социального опыта, ко­торый обладает особой ценностью для последующих поколений. Так на ос­новании этого приобретённого и передаваемого опыта возникают новые более сложные и адекватные современной ситуации действия, методы созна­ния новых форм социальной реальности денег. С коррекцией на современные обстоятельства возникают новые формы финансовой фрактальности.

Б. Мандельброт утверждал, что: «Фрактал - структура, состоящая из частей, которые в каком-то смысле подобны целому». ^[9] Мы будем тракто­вать эту закономерность, фрактал как ментальную социо-культурную струк­туру подобия, как то, из чего информация переходит, передаётся.

Геном финансовой ментальности связан с культурным кодом, даже не столько с этническими параметрами, сколько с информационно-культурными способами передачи финансового положительного опыта.

В этом отношении интересно, почему одна нация обладает финансо­вым талантом, а другая - нет, или в гораздо меньшей степени. И, несмотря на сменяемость поколений, определённая нация способна поступать с деньгами так, как другие нации оказываются неспособными подобным образом посту­пать. Одни способны увеличивать деньги, а другие могут только тратить. Безусловно, деньги и финансы как деньги, социализированные в некие орга­низованные сущности, обладают своей логикой влияния на социальные, культурные и ментальные процессы. Здесь есть свои законы денег и их влия­ния, как на отдельного человека, так и влияния на социальные процессы в це­лом. Любое человеческое действие прямо или косвенно оплачено, человек, совершая действия, осознанно или неосознанно вынужден потреблять некие предметы, имеющие ценностно-денежную природу. Любое социальное дей­ствие прямо или косвенно профинансировано, и в этом отношении вся соци­альная деятельность носит финансовый характер.

Обычно сущность культуры связывают с тем, на определённом этапе развития тех­нологических способностей гоминид появляется как тот вид сапиенса, который не просто использует предметы окружающего мира в своих целях, но открывает свою способность сначала незначительно, а затем и в более значительной форме изменять реальный мир.

Финансовые детерминанты в обществе, естественно, возникают с воз­никновением денег, и их дальнейшее развитие показывает вполне определён­ную траекторию, показывающую, что величина финансового влияния только увеличивается и носит неумолимо восходящий характер. В условиях финан­совой, в том числе, долларовой глобализации это означает, что ничего в этом мире не происходит случайно и носит характер финансовой инспирации. И, действительно, накопление финансового капитала не может носить абсолют­но случайный характер, здесь необходима осознанная целеполагающая дея­тельность, здесь необходим соответствующий финансовый менталитет, здесь необходима плановость и волевая интенция. Интересным являются следую­щие факты: «Следует отметить, что определяющая роль финансовой глобали­зации подтверждается тем, что процессы глобализации мирового хозяйства происходят наиболее интенсивно именно на финансовых рынках. Объем кре­дитного рынка возрос в последнее десятилетие в 15 раз. Объем мирового рынка акций и облигаций вырос более чем в 2 раза, масштаб мирового фи­нансового рынка в 10 раз. Таким образом, в настоящее время международное движение капитала, преимущественно в форме кредитов и займов, а также

33

торговля ценными бумагами и валютными ценностями в 50 раз превышает мировой товарооборот». ^[10]

История показывает, что могут возникать достаточно сильные финан­совые системы, способные влиять на экономическую и политическую дея­тельность не только в пределах собственной государственной определённо­сти, но и оказывая влияние на сопредельные страны.

Каждый национальный менталитет, безусловно, способен порождать феномен финансового менталитета, финансовой ментальности. Но каждая национально-ментальная система это делает по-разному. Но в целом мы ви­дим, что некая финансовая успешность почти ассоциируется с еврейским менталитетом. В этом отношении также интересно взглянуть на еврейскую финансовую ментальность в целом и на финансовую еврейскую культуру в частности. Иногда складывается такое ощущение, а может быть, еврей это финансовое понятие? И в данном отношении евреем является каждый, кто понял логику роста финансового капитала? Действительно, без культуры, без культивации финансового менталитета невозможно сформировать эффектив­ную финансовую систему.

Итак, если финансы есть информационная система, структура, то, какая это структура? Какие особенности информационной организации здесь рабо­тают? Деньги по своей сущности уже являются информацией, деньги содер­жат информацию о товарах, но деньги в данном отношении классически аб­стракты. В данном случае хочется ещё раз вернуться к философской проблеме абстрактности. Абстракция как отвлечение есть некий логический способ обозначения объекта. Отвлекаясь от случайных, неважных в данном отношении свойств, абстракция позволяет указать именно главное и важное свойство. Деньги - абстрактная сущность. Деньги - абстрактный эквивалент всего, что имеет потребительскую и меновую стоимость. Может быть это ни­чего не объясняет, но это только на первый взгляд.

Открытие денег как открытие средства обмена ещё не есть открытие сущности денег, сущность денег включает в себя и некий сверхменновый ас­пект, это аспект и сущность богатства вообще, финансового богатства. День­ги в этом смысле изначально даны как логика возможности.

Деньги - средство обмена, деньги стоимость товара и труда, заложенно­го в этот товар, эквивалент труда, отчуждённая сущность человека, который своим трудом создаёт товары. Если бы люди специально хотели придумать деньги, может быть они и не придумали их в таком виде. Создание денег именно как информационно-абстрактной виртуальной сущности в XXI веке создаёт новые условия, при которых деньги оказываются не только абстракт­ны, но и становятся кодовой программной сущностью. Исходный код такой программы записан как система финансовой ментальности с достаточно устойчивыми характеристиками. Так, например биткоинты как электронная валют ещё проявят свои абстрактно-логические финансовые характеристики и возможности нового порядка.

К тому же, деньги есть свобода. Человек, деньги, свобода в данном от­ношении глубоко взаимосвязаны. Интересно заметить, что многие концепции свободы сводятся к индетерминизму. В этом смысле, свобода есть индетер­минизм. Деньги как свобода создают в системе социально устойчивых детер­минант создать фактор прорыва детерминации, создать фактор индетермина­ции. Деньги индетерминантно казуальны. Свобода, индетерминация, выход их кольца казуальности удаётся при помощи денег и тех, кто за ними в кон­кретных социальных действиях стоит.

Несколько слов о теории детерминации в целом, и социальной детер­минации в особенности. Так, например, у Эпикура в его физической филосо­фии реальности атом способен отклоняться, и это особая свобода, свобода от­клонения атома, у Канта это свобода долга вопреки причине, у Бердяева это выход за пределы детерминизма, за пределы закона, за пределы мира, вытас­кивание несуществующего через акт теургии, создание то, чего нет. Но день­ги разве дают свободу от детерминизма? Нет, деньги обладают своим детер­актором индетерминации.

минизмом, при этом обладая ф С точки зрения философ

ии деньги есть семантическая сущность, смо­делированная на очень высоком абстрактном уровне. Деньги есть абстрактная значимость объектов реального мира, есть семантическая абстракция не только существующих, но и потенциально возможных ценностных объектов. Такими объектами, выходя за пределы примитивного материализма нату­рального обмена, являются не только, а со временем развития информацион­ной экономики, и не столько как материальных объектов, сколько объектов, имеющих характер абстрактно-логических конструкций.

Всё, что ценностно есть объекты финансовой аксиологии. Деньги в этом отношении есть аксио-семантическая абстракция. С этической точки зрения деньги более всего есть зло, из-за денег люди становятся меркантиль­ными и жадными, люди бьются за металл, за золото за нечто то, что может быть ценным, драгоценным. И здесь аксиологически значимое в деньгах не есть нечто положительное морально, оно, вроде бы ещё не есть аморально, но уже и не морально, деньги несут зло и духовное падение. Изгнание из рая в

35

этом смысле есть открытие денег и превращение их в устойчивую социаль­ную реальность.

Если берём в чистом виде ценностную структуру, то наибольшая и мо­рально чистая часть денежной ценности посредством денег выражаться не может. Но деньги есть и вирус, который стремиться к тому, чтобы закрепить­ся во всех тех объектах социальной реальности, которые вроде бы даже и не обладают финансовой ценностью, но могут попадать в эту финансовую мат­рицу. Деньги есть финансовая социализированная матрица абстрактно­семантической эквиваленции. При помощи денег всегда рано или поздно воз­никает желание купить дружбу, купить признание, купить любовь, купить популярность, купить своё особое положение в обществе, купить власть. И, так или иначе, те крупные финансовые образования, которые возникают при консолидации различных международных капиталов почти обречены, чтобы стремиться использовать финансовые возможности для достижения ещё бо­лее высокого уровня власти в глобальном мире. На каком-то этапе у денег возникает новая функция, деньги антропоморфизируются. И эта антропо­морфность вбирает в себя почему-то подобие негативных качеств.

Идея матрицы или институционального структурного механизма, дей­ствующего в обществе, различным образом формулировалась и высказыва­лась неоднократно в различных подходах. Так, например Карл Поланьи один из первых начал исследовать институциональные механизмы, действующие в экономике. ^[11] Но, по сути дела, это идея К. Маркса, это идея о том, что есть устойчивые структурные связи между элементами, принципиально важными элементами, и любое изменение этих связей может приводить к существен­ным системным изменениям. В таком подходе концепцию общественно­экономических формаций можно трактовать как идею экономической матри­цы, определяющей устойчивую общую характеристику конкретной социаль­ной многослойной системы с позиций экономической структуры и её реаль­ного влияния на все социальные процессы. Может быть, К. Маркс несколько преувеличивал такую причинно-следственную экономическую определён­ность социальных процессов, но такая связь существует и действует, её не­возможно отрицать. И здесь, действительно, важно понять, каким образом та­кие матричные структуры образуются и действуют. Итак, под матрицей будем понимать устойчивую структурно определённую взаимосвязь элемен­тов, в своей взаимосвязи образующих синергетический эффект.

Деньги, финансы, финансовая система имеют абстрактно-логический матричный механизм. Деньги системны и образуют матрицы различного аб­страктно-семантического типа в том смысле, что они приобретают человече­ские качества, а человек приобретает во всё большей степени качества товара, того товара, за который полагается некая денежная соразмерность финансо­вого бытия. Парадоксально то, что всё включённые в эту логику люди осо­знанно стремятся приобрести качества денег через выставление своей цены, своей финансовой ценности. Когда человек приобретает качества денег? То­гда, когда он стремиться продать свои способности. Логика проста, если у те­бя есть способности, ты можешь их продать. Человек говорит сам себе: мои способности стоят столько-то, и поступают в соответствии с этой логикой купли-продажи.

Деньги в этом отношении очень похожи на искусственный интеллект. И даже можно сказать, что деньги и есть начальная форма абстрактного ис­кусственного интеллекта, который проникает во все социальные сферы.

Необходимо осмысление той части информационной системы, кото­рую мы называем цивилизацией с точки зрения того, что она обладает осо­бым финансовым интеллектом и, тем самым, особым финансовым смысло­вым блоком, понимая который возникает возможность выйти на некую демаркацию этого блока. Ещё раз: что такое деньги? Это выражение чего-то, ценности чего-то. Мы говорим: вот, ценность этого деньги выражают, а цен­ность чего-то не выражают. Почему оно не выражает? Потому, что в принци­пе не может не выражать? Или лишь пока не выражает, потому что концеп­ция и технология денег ещё не развивалась до соответствующей ценности. А может быть, в будущем будут другие деньги, другие финансово­аксиологические технологии, которые позволяют оценить и выразить сущ­ность, например, той же человеческой жизни в целом. Как в известном филь­ме, где по сюжету у каждого на руке высвечивалось время, длительность оставшейся жизни, соответствующая сумме денег на банковском счёте. В фильме «Время» (In Time 2011) отражён мир, где самая твердая валюта это время оставшейся жизни, здесь богатые становятся в силу своих финансовых возможностей бессмертными, а бедные должны умереть. Деньги и время жизни взаимосвязаны, но не взимоэкивалентны. Деньги в этой логике порож­дают жизнь.

Чаще всего делают акцент на том, что деньги выражают в основном материальные ценности. И в этом смысле очень опасно, как это отметил То­мас Пиккети, опасно положение, когда финансовый капитал растёт быстрее, чем промышленный капитал. Опасно в целом превышение денежной массы над товарной массой. И, по сути дела, крах СССР во многом произошёл из-за того, что советская промышленность не смогла обеспечить потребительские потребности в соответствующих современных товарах. Просто не хватило товаров, которые потребитель желал приобрести. Здесь проявилась логика стоимости товаров, стоимости собственности, в особенности частной соб­ственности. По логике вещей, именно по такой вещевой и вещественной, то­варной логике сами советские деньги потеряли свою ценность. А в след за этим, потеряли ценности идеологического и даже духовного порядка.

Но, что выражают духовные ценности? Есть ли некий эквивалент, ко­торый может адекватно выражать все ценности, и, в данном случае, что очень важно, духовные ценности. Может ли быть эквивалент денег в той сфере, где деньги не способны адекватно выражать ценность и значимость духовных человеческих качества?

37

Есть очень важная вещь в структуре коммуникации, это доверие. Воз­можно, доверие есть некая форма кредита, форма траста. Если нет доверия, то социальный строй как социальная структура в целом и как идеологическая ценность обесценивается. На личностном уровне это выражается в том, дове­ряешь ли ты конкретному человеку или не доверяешь. В эмоционально­искреннем плане трастовые сущности повторяют функции денег. Может быть, эта схема слегка упрощена, но он работает. Эти трастовые деньги самые важные.

Деньги в бытовом, традиционном смысле, действительно, понятно, деньги есть что-то возможное, потенциальный товар, эквивалент чего-то. Но здесь есть граница, например, система гражданского правооборота. А можно предположить, что возникнет форма денег, которые являются эквивалентом всего. Что определяет эти границы, границы того, что деньги могут выражать. По-видимому, могут быть деньги денег. Кредит это деньги денег. Могут ли быть деньги за пределами финансовой системы? Есть человек, есть цивили­зация, есть различные сферы и формы деятельности. Есть эквивалент труда, эквивалент товара и тому подобному. Но можно заметить, что система экви­валентности развивается. Могут быть эквиваленты в искусстве, дружбе, люб­ви, в системе психологии. Или же есть такие сферы, где эквивалентности быть не может и не должно быть таких примитивных схем эквивалентности, которые используются в системе финансово-валютных взаимосвязей.

Деньги могут быть, существовать не только в качестве облигаций, но и в качестве тех возможностей, которые перед тобой открываются на основа­нии того, что общество или конкретное руководство признавало за тобой определённые заслуги и вознаграждало их открытием возможности профес­сионального или материального роста. Деньги это не только эквивалент про­деланной работы. Деньги это акция, работающая на будущее, на открытие потенциальной возможности действительности.

И, хотя такая потенциальность связана почти с умозрительной сущно­стью реальности, такая возможность реальна. И в этом смысле деньги есть возможность реализации будущего, возможного, ещё не существующего. Деньги есть возможность той действительности, которую ты можешь полу­чить, но за которую ты не получал определённого точно обозначенного экви­валента в прошлом. Материя должна получить некую реализацию в виде формы. Деньги как абстракция, тем не менее, всегда будет связана с матери­альной реальностью и, мы не можем оторвать деньги от реальности, хотя и сами деньги тоже есть реальность, это реальность реальности. Деньги есть абстракция, но не отделимой от конкретной материальности.

Однако, какая часть человеческого существа прямо и просто выражает­ся в деньгах, а какая-то часть не может быть выражена в этих деньгах. Чело­века всегда кто-то оценивает, иногда деятельность одного человека, затра­тившего меньше усилий, оценивают по большей стоимостной величине, чем деятельность человека, затратившего гораздо больше усилий.

А если человек может создавать то, чего в мире быть не может, то он является чем-то иным, чем этот объективный мир. Поэтому онтология мно-

38

жественного персонифицированного мира есть онтология множественных вселенных, которые сталкиваются, влияют друг на друга и, изменяют друг друга. Здесь, по сути дела, сменяется логика объективной физики, и эта логи­ка нового типа проявляется в том, что возникают над-физические, метафизи­ческие, психологические реальности. Ненормальными являются те, для кого мир денег это главный мир, а его собственный мир, по сути дела, не главный. Современный мир, который кажется создан для поддержания реальности де­нег, для поддержания реальности финансовых систем, есть мир, лояльный к деньгам, даже к финансовым абстракциям, но не лояльный к самому челове­ку.

Финансовая онтология агрессивна по своей сущности, за логикой денег всегда стоит эгоистическая логика того, кто является собственником этих де­нег, но, что самое неприятное, такая агрессивность, очевидно, будет возрас­тать. Так что же тогда нормально? Не нормальны деньги, которые ломают, уничтожают человека, уничтожают в нём чистое и духовное. Ненормален век, который пытается быть духовным в тех условиях, когда деньги как сим­волический механизм объективной реальности, изменяют эту реальность, де­лая её негуманной. Абстрактные деньги как вирус вползают в сознание, в ду­ховность, изменяя духовность, подчиняя их. И все нормальны, если подчиняются этой логике. Для ненормального человека деньги это «пустая пустота», это бездуховность. Это то, что с духовной точки зрения бессмыс­ленно. Деньги имеют смысл как бессмысленность. Деньги, изменяя человека, стремятся изменить его смысловой мир, подчиняя духовную логику логике богатства. Для нормального человеко-животного состояния деньги это ВСЁ, деньги это то, для чего ты живешь и за счёт чего ты живёшь.

Можно ли, исходя из этого, говорить, что ненормальные люди есть ис­тинно правильные, а нормальные, любящие деньги, не истинны, бездуховны, неправильны? И в чёт тогда заключается онтология «не-истинности»? Они истинны в своей особой, по сути дела, в своей истине того, что в деньгах есть. Есть истина денег, но истина и деньги всё же не равные сущности человека.

Прагматические истины подчас очень далеки от духовной истинности человека. И истина человека с точки зрения финансовой прагматики есть ис­тина биологического, можно сказать, био-финансового порядка. С этой точки зрения есть истина в жизни травы, в жизни растений, в жизни животных, по сути дела, тоже есть некая истина сходная с истиной материальности и денег есть истина и логика денежной реальности. Деньги позволяют людям, не имеющим таланта, стать значимым, стать социально доминантными, стать по сути дела социально приоритетным ничтожеством, стать социально значи­мым, и даже если ты не обладаешь реальными духовными качествами, но благодаря способности создавать деньги, накапливать деньги, использовать деньги возникает соблазн - соблазн возможности взять, использовать эти деньги. Это логика потребления, это философия потребления, это психология

39

консюмеризма. Многие авторы отмечают опасность для современного обще­ства такой потребительской философии. ^[12]

Даже, если ты с человеческой точки зрения не являешься социально значимым, действительно ценностным человеком, если у тебя некрасивое ли­цо, то за деньги можно лицо сделать более красивым. Если я имею плохую фигуру, то при помощи дорогого костюма я могу исправить этот недостаток. Может быть, конечно, дело не в каких-то физических недостатках человека, у всех они в той или иной мере есть, но дело в том, как именно, с какой целью используются деньги. В данном отношении можно ввести понятие «способ потребления денег». Есть «способ производства», которому К. Маркс прида­вал столь великое значение, а есть некий психологический способ потребле­ния денег. наверное, в ХХ1 веке способ потребления становится несколько важнее, чем способ производства, и это тоже, думается, является деструктив­ным фактором.

По всей видимости, существует целостная финансовая матрица, хотя, можно заметить больше говорят о матрицах получения денег и даже матри­цах законного отъёма денег у населения. В таких случаях под матрицей по­нимают вполне определённую денежную машину, действительно, работаю­щую как финансово-логический механизм. Матрицы финансовой стратегии больше связывают с необходимостью прогнозирования поведения финансо­вой системы и возникновения её определённых состояний.

На наш взгляд, генеральная финансовая матрица является совокупно­стью скоррелированных моделей финансово-ментального поведения, поведе­ния определённого финансового интеллекта. Финансовая система как матри­ца заставляет подчиняться её логике, и эта логика может входить в противоречие с целями социально-гуманитарного характера. В этом смысле, современный мир как сочетание разных финансовых систем и экономик по­рождает совокупность финансовых противоречий глобального порядка.