ТЕОРИЯ «ОРГАНИЗОВАННОГО КАПИТАЛИЗМА»

1. Реформисты об «организованномкапитализме». — 2. Тов. Бухарин о современном мнровом хозяйстве. ^- 3. Внутренние и внешние противоречия капитализма.—4. Монополия и конку- ренцйя.~»5.

B настоящее время правые оппортунистические группки в различных партиях Коминтерна обнаруживают колебания в вопросе об отношении к реформистской теории организованного капитализма. Правые уклонисты как в ВКП(б), так и в братских коммунистических партиях ряда стран обнаруживают тенденцию к идейной капитуляции перед этой реформистской теорией. Опасность этой теНденЦии заключается в том, что она может разоружить ком- мунйстический авангард пролетариата перед лицом его худшего заклятого врага—международного реформизма.

Чтобы разобраться в этом вопросе, следует прежде всего воспроизвести в общих чертах реформистское учение об организованном капитализме, которое до сих пор к сожалению мало освещалось в нашей печати.

1.

Ревизионистская теория организованного капитализма служит в настоящее время важнейшей идейной основой предательской политики современной социал-демократии. Эта теория представляет собою прямое продолжение старых ревизионистских бредней насчет притуПления свойственных капитализму противоречий и мирного врастания капитализма в социализм. Bo время мировой войны реформисты восхваляли в качестве «военного социализма> те мероприятия, к которым было вынуждено прибегать капиталистическое государство в области организации хозяйства. Закрывая глаза на глубочайшие внутренние противоречия, неизбежно свойственные государственно-монополистическому капитализму, ревизионисты пытались изобразить военное регулирование хозяйственной жизни как осуществление своих надежд на мирный переход к организованному социалистическому хозяйству.

Ввиду важности вопроса считаем целесообразным привести основные положения этой теории в формулировке виднейшего теоретика германской социал-демократии и II Интернационала P. Гильфердинга. Этот бывший марксист, ставший главным теоретиком современного ревизионизма, впервые наметил вехи теории организованного капитализма в своей программной статье «Современные проблемы», помещенной в первом номере основанного им в 1924 г. теоретического журнала «Gesellschaft». Вот что писал Гильфердинг в этой статье:

«В экономической области война и послевоенный период знаменуются чрезвычайным усилением тенденций к концентрации капитала. Рост картелей и трестов получает мощный толчок. Период свободной конкуренции подходит к концу. Крупные монополии становятся настоящими господами хозяйства... Это означает переход от капитализма свободной конкуренции к капитализму организованному. Обобществление рабочего процесса в крупном производстве развилось в обобществление рабочего процесса целых отраслей промышленности и в соединение обобществленных отраслей промышленности. Благодаря этому растут вместе с тем сознательный порядок и руководство в хозяйстве. Они стремятся преодолеть на капиталистической основе анархию, имманентную капитализму свободной конкуренции. Если бы эта тенденция могла беспрепятственно проложить себе дорогу, мы имели бы в результате хотя и организованное хозяйство, но организованное иерархически, в антагонистической форме».

Как видит читатель, Гильфердинг здесь выражается еще довольно осторожно. Во-первых, сослагательное наклонение: «еелн бы... мы имели бы... организованное хозяйство». Во-вторых, оговорка насчет антагонистической (т. e. противоречивой) формы этого иерархически организованного хозяйства.

Значительно определеннее и ярче теория организованного капитализма была Гильфердингом изложена в его до ладе на Киль- ском партейтаге германской социал-демократии в 1927 г.

«Мы находимся в настоящее время в периоде капитализма, p главном преодолевшем эру свободной конкуренции и владычество слепых законов рынка; мы приходим теперь к капиталистической организации хозяйства, другими словами, приходим от свободной игры экономических СИЛ K организованному хозяйству».

И Гильфердинг приходит к выводу, что «организованный капитализм означает в действительности принципиальную замену капиталистического принципа свободной конкуренции социалистическим принципом планомерного производства».

Эти убогие идейки, составляющие основное содержание пресловутой теории организованного капитализма, повторяются на тысячу ладов реформистами.

Забавно, что некоторые из них пытаются при этом ссылаться на... Маркса. Так поступает например нынешний присяжный передовик «Gesellschaft»—Георг Деккер (под этим звучным именем скрывается не кто иной, как беглый русский меньшевик Ю. Денике, еще не так давно подвизавшийся в советских изданиях). B своей статье«Капитализм сегодняшнего дня»,помещенной вавгустовской книжке «Gesellschaft» за 1928 r., вышедшей к Брюссельскому конгрессу H Интернационала, этот автор уверяет, что именно Маркс во втором и в некоторых местах третьего тома «Капитала» обосновал «необходимость организации капитализма внутри национальных границ и далеко идущей интернационализации его в организованной форме». Справедливости ради необходимо однако заметить, что многие реформисты (в первую очередь наиболее хитрые из них, выступающие под «левым» обли- чием) обильно приправляют эти плоские рассуждения целым рядом оговорок. B виде общего правила эти оговорки идут по двум линиям. Прежде всего у «левых» реформистов часто встречаются упоминания насчет классовых противоречий между буржуазией н пролетариатом; далее—нередко «левые» реформисты говорят также о межгосударственных антагонизмах, омрачающих идиллическую картину «организованного капитализма».

B качестве примера упомянем статью «левого» австро-мар- ксиста О. Ляйхтера, помещенную в органе австрийской социал- демократии «Kampf», в номере, посвященном прошлогоднему Брюссельскому конгрессу II Интернационала. B этой статье, носящей характерный заголовок «Организованный капитализм и его диалектика», автор прямо заявляет: «Таким образом организованный капитализм повсюду стоит под знаком обострения классовых противоречий». Тот же автор утверждает, что «методы организованного капитализма ближе к олигархии, нежели к демократии», и с негодованием говорит о «фашизме банков», которые нередко подчиняют своему влиянию государственную власть.

У отдельных реформистов мы встречаем также оговоркинасчет возможности усиления международных антагонизмов в эпоху организованного капитализма. Так один из австро-марксистов пишет: «Еще не ясно, означает ли международная концентрация капитала преодоление эпохи конкуренции или она приведет к возобновлению конкурентной борьбы на высщей ступени в невиданных доселе ужасающих размерах. ■ Пока что обе возможности-война или ми'р, договор или борьба на уничЯЬ- жение—угрожающе и загадочно покоятся в глубине портфелей акций» ¹.

B условиях нового революционного подъема, признаки которого в настоящее время отчетливо видны, ооциал-демократц- ческие лакеи буржуазии стараются всяческими способами удержать рабочие массы в повиновении, отвлечь их от революционной борьбы. B To время как социал-демократические полицейские расстреливают рабочие демонстрации, в то время как социал-демократические ищейки и шпионы рыскают по квартирам коммунистов и громят коммунистическую печать и левые рабочие организации,—в то самое время социал-демократические теоретики разрабатывают, а пропагандисты и агитаторы социал-демократии вдалбливают в головы рабочей массы предательскую теорию «организованного капитализма». Замазывая коренные противоречия капиталистической системы, подкрашивая современный капитализм под «социалистический» цвет, эта теория имеет своим прямым и непосредственным назначением отвлечь рабочий класс от революционной борьбы, сделать его пассивной игрушкой в руках социал-предателей в обстановке нового революционного подъема и обостряющейся военной опасности. Отсюда понятно, какую колоссальную опасность представляет всякая попытка занесения идей «организованного капитализма» в какой бы то ни было форме в ряды коммунистического движения.

Этот вопрос Приобретает B современной OdCTaHO¹BKe огромное значение. Капиталистический мир находится в настоящее время в таком состоянии, когда раздирающие его противоречия все ^[27] более обнажаются и обостряются. Ценой кровавою подавления рабочих восстаний, путем переложения всех тяжестей на плечи пролетариата буржуазным правительствам удалось отстоять существование капиталистического строя в первые послевоенные годы. Очутившись у разбитого корыта после четырехлетнего че- ловекоистребления, буржуазный мир все же проявил большую живучесть и цепкость. После отражения первой огромной волны рабочих атак на капиталистические твердыни, после подлечения наиболее зияющих ран, нанесенных империалистической войной, наступает известная стабилизация капитализма. Однако нет ничего ошибочнее, чем представлять себе эту стабилизацию в качестве возврата довоенного «нормального» состояния. Первая империалистическая война и полоса рабочих революций, потерпевших временное поражение, наложили неизгладимый след на физиономию современного капитализма. Еще не успели отзвучать гимны, слагаемые певцами капиталистической стабилизации, как все ярче стали обнаруживаться глубокие противоречия, подтачивающие все здание'послевоенного капитализма. Стабилизация все более обнаруживает свой ненадежный, гнилой, внутренне противоречивый характер.

Несмотря на неустойчивость и частичную стабилизацию, современное хозяйство капиталистов раздирается глубокими противоречиями. Последствия войны не уничтожены: они все снова и снова обнаруживаются еще и сейчас, через десять лет после заключения мира. Грабительский Версальский мир, справедливо названный «версальской петлей», нанес глубокие раны мировому хозяйству. Ha Германию были возложены неслыханные платежи (репарации); вопрос об упорядочении этих платежбй все снова и снова ставится в порядок дня дипломатических конференций, все снова обсуждается мировыми воротилами капитала. Европа оказалась в результате Версальского мира поделенной на ряд мелких стран с самыми причудливыми очертаниями и подчас фантастическими границами. Эта рана дает о себе знать до последнего времени хотя бы в виде шарлатанских предложений насчет «Соединенных штатов Европы» (с таким предложением на-днях выступил представитель французских империалистов Бриан). Вырытая войной пропасть между дряхлеющим и подточенным в корне капитализмом Европы и полнокровным, задыхающимся от собственного ожирения американским капитализмом ширится и грозит потрясениями соверщенно небывалого масштаба и характера.

Нынешний период в развитии послевоенного капитализма характеризуется прежде всего обострением всех его противоречий. Классовые противоречия, на время искусно отодвинутые буржуазией на второй план, все более отчетливо и ярко дают о себе знать. Капиталистическая рационализация означает огромное ухудшение положения широких масс трудящихся. Ha плечи пролетариата возлагаются все новые тяжести. Неудивительно, что возрастает и сопротивление рабочих масс. Происходит процесс полевения, рабочие выступления приобретают все более яркий политический характер.

B этих условиях реформистская теория «организованного капитализма» призвана к тому, чтобы замазать, скрыть раздирающие капитализм противоречия и утвердить идею о незыблемости и прочности .капиталистического строя.

2.

B резолюции X пленума исполкома Коминтерна об ошибках т. Бухарина указывается, что занятая им позиция по существу является капитуляцией перед реформистской идеологией, перед гильфердинговской теорией оздоровления капитализма.

Свои взгляды на современную проблему организованного капитализма т. Бухарин изложил в двух статьях, помещенных истекшим летом в «Правде»: «Некоторые проблемы современного капитализма у теоретиков буржуазии» и «Теория организованной бесхозяйственности». To новое по сравнению с общеустановленной партийной точкой зрения, что в этих статьях имеется, моокет быть сформулировано следующим образом:

B настоящее время в капиталистическом мире усилились тенденции к государственному капитализму. Ho этот государственный капитализм растет на новом базисе. Условно, со всякими оговорками об относительности аналогий, можно сказать, что этот госкапитализм так относится к госкапитализму военной эпохи (1914—1918 rr.), как современный строй планового хозяйства СССР—к военному коммунизму. Военные системы ориентированы на потребление, интересы которого удовлетворяются хотя бы за счет производства. Поэтому важно подчеркнуть разницу между военными системами хозяйства и «мирными» хозяйственными системами. Отсюда вытекает, что «второй тур» государственно-капиталистической волны отличается от первого «военного тура». B капиталистических странах речь идет теперь вовсе не о плановом хозяйстве осажденной капиталистической крепости, а о тенденциях к государственному капитализму, растущему как «нормальная» капиталистическая система.

Уже это рассуждение т. Бухарина не может не вызвать живейшего недоумения. C каких, это пор мы стали рассматривать современный этап послевоенного кризиса капитализма как возврат к «нормальному» (хотя бы и. в кавычках) капитализму? Далее, если аналогия при всей своей относительности должна иметь хоть какой-либо смысл, то что означает аналогия между «двумя турами» капиталистического и советского хозяйства? Ведь в советском хозяйстве «второй тур», наступивший после «первого тура» хозяйственной разрухи, знаменуется чрезвычайно быстрым развитием производительных сил, ростом и укреплением существующей системы хозяйства, крупнейшими успехами социалистического строительства. Означает ли эта аналогия при всей ее «относительности», что и в современном «нормальном» капитализме мы имеем дело с явлениями принципиально того же порядка, т. e. с ростом и укреплением капиталистической системы хозяйства на базе успешно развивающихся производительных сил?

Ta или иная оценка современной фазы капиталистической стабилизации служит в настоящее время водоразделом между Коминтерном и реформизмом. Социал-демократы расценивают нынешнюю стадию в развитии мирового хозяйства именно как возврат к «нормальным» капиталистическим порядкам, нарушенным было войной^х. Основные отличия современного периода они усматривают в техническом прогрессе, в росте производства, в развитии производительных сил. Международный реформизм сознательно закрывает глаза на всю ту массу признаков, которая дает FiaM основание рассматривать нынешнюю эпоху как период гнилой, неустойчивой, частичной и относительной стабилизации, раздираемой глубочайшими противоречиями. Вторя реформистам, правые и примиренческие элементы в Коминтерне также скатываются к характеристике современного состояния мирового хозяйства, как «прочной и крепкой стабилизации капитализма» ^{[28] [29]. Отличие третьего периода правые и примиренцы усматривают попросту в том, что капитализм перешел от восстановления к реконструкции, что объеѵ производства в главнейших странах превзошел довоенный уровень. При характеристике третьего периода ударение ставится ими именно на этом моменте реконструкции, причем совершенно «забываются» и оставляются в стороне действительно важнейшие отличия этого реконструктивного периода, а именно глубочайшие противоречия, обострение которых неминуемо вызывается переходом от восстановления к реконструкции. Совершенно ясно, что такая характеристика третьего периода, в когго- рой выхолощено революционное содержание, ближе всего под- хоДит к социал-демократической оценке современной эпохи.}

При этих условиях ясна необходимость максимальной точности в характеристиках, выражениях и аналогиях, когда речь идет об общей оценке современного капитализма. To освещение, которое дает этому вопросу т. Бухарин, к сожалению неминуемо дает повод к серьезнейшим недоумениям. Нет сомнений, что правЫе и примиренческие элементы, идущие к социал-демократии, с велНчайшей радостью ухватятся за приводимую т. Бухариным аналОгИю. Нет сомнений, что эта неясность в разрешении основной проблемы современного капитализма, отнюдь не случайна. Тем более необходимо решительно отвергнуть столь неясные формулировки, дающие повод к абсолютно неверным выводам.

Далее экономическое своеобразие современного капитализма рисуется т. Бухариным в следующих чертах:

«Что является пределом отмечаемой теперь решительно всеми централизационной тенденции? Государственный капитализм в его завершенной форме. Что означает государственный капитализм с точки зрения конкуренции? Он означает замирание конкуренции внутри страны и величайшее обострение конкуренции между капиталистическими странами».

Объективное развитие современного капиталистического хозяйства приводит к тому, что—

«Его анархическая природа переползает на основные линии международно-хозяйственных отношений. Проблемы рынка, цен, конкуренции, кризисов, становятся все более проблемами мирового хозяйства, заменяясь внутри «страны» проблемой организации. Самые больные, самые кровоточащие раны капитализма, самые крнчащие его противоречия развязываются именно здесь, на мировом поле брани. Даже проблема всех проблем, так называемый «социальный вопрос», проблема соотношения классов и классовой борьбы является проблемой, в величайшей степени связанной с положением той или другой капиталистической страны на мировом рынке».

B другой статье тот же круг идей формулирован в следующем виде:

«В известной мере исчезает проблематика рынка, хотя погоня за рынками и стоит как жгучий практический вопрос... Организационная проблема, проблема наилучшей, при данных условиях, «оптимальной» организации и притом в масштабах, выходящих далеко за пределы частного хозяйства, все больше и больше становится на первый план. Эта проблема включает в себя прежде всего вопрос о хозяйственной рациональности того или другого типа органц- «· зации... Изменяется весь «логический стиль» теоретической экономии буржуазии. «Способ производства», оставаясь в основном и решающем пункте, где речь идет о классовом соотношении между пролетариатом и буржуазией, принципиально тем же самым капиталистическим способом производства, тем не менее внутренне перестраивается: поскольку речь идет не о мировом хозяйстве, а о «национальных» капиталистических организмах, все ярче и отчетливее пробивается тенденция к рационализации хозяйственного процесса... Проблема иррациональной стихии сменяется проблемой рациональной организации».

' Достаточно сопоставить эти рассуждения т. Бухарина с основными положениями реформистского учения об организованном капитализме, чтобы понять, почему X пленум ИККЙ квалифицировал выступления т. Бухарина, как капитуляцию перед реформистской идеологией. Разумеется т. Бухарин в своих статьях подчеркивает, что лишь пролетарская революция разрешит противоречия современного капитализма, говорит о неизбежной гибели капитализма, возражает социал-демократам, называющим современный капитализм доподлинным социализмом (при условии торжества хозяйственной демократии). Дело однако не в этом. Идейная капитуляция перед реформистским учением об организованном капитализме заключается в некритическом повторении, в важнейших и решающих теоретических пунктах того анализа, который дается современной экономике реформизмом.

B самом деле. Выше мы уже видели, что основной стержневой идеей теории организованнрго капитализма в изложении Гильфердиига является представление о том, 4fo современный капитализм несет с собой «преодоление эры свободной конкуренции и владычества слепыхзаконов рынка». Именно отсюда, делается вывод, что «мы приходим к организованному хозяйству». При этом многие реформисты (в особенности «левые» фразеры) не скупятся на оговорки насчет того, что область ме- ждугосударственныx хозяйственных отношений остается неорганизованной и неурегулированной. Совершенно ясно, что подозрительную близость к этим рассуждениям обнаруживают нынешние откровения т. Бухарина о «замирании конкуренции внутри страны», об исчезновении «проблематики рынка», о «переползании» анархической природы капитализма в область международнохозяйственных отношений. Ведь если анархическая природа' капитализма «переползает» в область международно-хозяйственных связей, то это означает у н и ч т о ж e н и e капиталистической анархии внутри «стран». Впрочем т. Бухарин заявляет об этом довольно ясно, когда он провозглашает: «Проблемы рынка, цен, конкуренции, кризисов становятся все более проблемами мирового хозяйства, заменяясь внутри «страны» проблемой организации». Как тут не вспомнить уже цитированного нами Деккера- Денике, который пытается ссылкой’на Маркса обосновать «необходимость о p г а н и з а ц и и капитализма внутри капитальных границ и далеко идущей интернационализации его в организованной форме».

Десятки лет революционные марксисты боролись против ревизионистской сказки об уничтожении кризисов при капитализме [30]. Теперь т. Бухарин возвещает миру, что «проблемы... к p и з и с о в становятся все более проблемами мирового хозяйства, заменяясь внутри «страны» проблемой организации» (разрядка наша.—A. JI.). Итак конкуренция, рынок, цены и наконец кризисы—все это переползает в область мирового хозяйства. Лишь в этой области находит себе последнее убежище «анархическая природа» капиталистического хозяйства. Внутри стран все эти проблемы исчезают, заменяясь проблемой организации. Оказывается, даже проблему кризисов постигает та же печальная участь: и она, бедная, заменяется проблемой организации. Ибо, как компетентно разъясняет т. Бухарин, «проблема иррациональной стихии сменяется проблемой рациональной организации». Таким образом мы имеем полнейшее торжества «организации» и притом еще «рациональной».

Совершенно ясно, что дела не спасают те оговорки, которыми т. Бухарин снабжает свои рассуждения, представляющие идейную капитуляцию перед гильфердинговской теорией организованного капитализма. Тов. Бухарин говорит, разумеется, об обострении классовых противоречий между пролетариатом и буржуазией. Однако выше мы уже видели, что даже пошлые «левые» реформистские болтуны типа О. Ляйхтера вынуждены признать, что «организованный капитализм повсюду стоит под знаком обострения классовых противоречий». Другая оговорка касается роста международно-хозяйственных противоречий. «Самые больные, самые кровоточащие раны капитализма, самые кричащие его противоречия развязываются именно здесь, на мировом поле брани». Однако и эта оговорка не спасает положения. Прежде всего замечания насчет зияющих противоречий между капиталистическими державами встречаются и у «левых» реформистов. Помимо того, заявление насчет кровоточащих ран, обнаруживающихся на мировом поле брани, ни в какой степени не оправдывает прикраши- вания «внутрихозяйственной» природы современного капитализма под гильфердинговский цвет организованного капитализма.

а.

B данной связи т. Бухарин задевает чрезвычайно важный и сложный вопрос о взаимозависимости между внутренними и внешними протйворечиями современного капитализма.

Этот вопрос ставится здесь т. Бухариным не впервые. Примерно год тому назад он пытался осветить эту же проблему в своем заключительном слове на VI конгрессе Коминтерна. Он совершенно справедливо возражал против того, чтобы рассматривать внутренние и внешние противоречия совершенно изолированно. Он указывал, что нельзя себе представлять дело таким образом, будто внутренние противоречия умещаются в одном кармане, а внешние—в другом. Пытаясь осветить вопрос о взаимодействии этих противоречий, т. Бухарин говорил:

«Каково взаимоотношение между этими двумя категориями фактов, где здесь узловой пункт, из которого необходимо исходить, и какой вывод напрашивается при этом анализе? Что должно лечь в основу всей нашей тактической ориентировки? Ha моЙ взгляд, первостепенное значение имеют ми- р&Ше экоиоМиЧескйе противоречия, крупные мировЫе конфликты. Взять хотя бы Англию. Обостряются ли там внутренние противоречия? Разумеется. Ho рост этих противоречий в Англии связан с процессом упадка мировой Бри- таНской империи. Ho разве процесс упадка Британской империи не уходит в большинстве случаев своими корнями в международное положение? Разве он не обусловлен конкуренцией Соединенных штатов, наличием центробежных сил в английских доминионах, а отчасти в колониях, и целым рЧдом других международных факторов? Представьте себе другую международную среду для английского капитализма и результаты будут иными. Возьмем теперь в качестве дру- гоГо примера внутренние противоречия в Германии. Кому известно, что стабилизации в Германии содействовал аме- рйканский капитализм? Можно ли резко отделить в этоГі стране внутренние отношения от факторов международных? Предположите на минуту отказ Америки кредитовать Германию (перспектива, которую рисовал Paich)-H внутренний крах неизбежен» ^г.

Таким образом уже здесь т. Бухарин довольно явственно склоняется к тому, чтобы, подчеркивая приоритет внешних противоречий над внутренними, сводить последние лишькдовольно пассивной роли простого следствия внешней обстановки. Еще отчетливее однако этот подход обнаруживается в цитированной нами выше статье, в которой т. Бухарин прямо заявляет: «Даже проблема всех проблем, так называемый социальный вопрос,—проблема соотношения классов и классовой борьбы, является проблемой, в величайшей степени связанной с положением той или другой капиталистической страны на мировом рынке».

To обстоятельство, что положение отдельной капиталистической страны в мировом хозяйстве оказывает серьезное влияние на ход ее внутренней жизни, в том числе и классовой борьбы, совершенно бесспорно. Когда мы имеем однако заявление о том, что «проблема всех проблем» «в величайшей степени» связана с положением страны на мировом рынке—совершенцо ясно, что здесь имеется в виду отнюдь не это само по себе бесспорное и невызывающее сомнений положение. B этом нас убеждает также весь контекст, из которого взята процитированная нами фраза. Как читатель поМнмт, в этом контексте речь идет в основйрм насчет «переползания» наиболее кричащих противоречий капитализма в область мирового рынка, мирового поля брани.

To разрешение вопросаовзаимоотношении между внутренними и внешними противоречиями современного капитализма, которое дает т. Бухарин, заключается, в сущности говоря, в том, что внутренние противоречия сводятся им к роли пассивньцс и бездеятельных функций противоречий внешних. C таким разрешением этой сложной и чрезвычайно> важной проблемы нйкак нельзя согласиться. Уже на конгрессе Коминтерна многие товарищи указывали, что такая постановка вопроса при последовательном ее проведении должна неминуемо вести к заключению, что новая революционная ситуация может возникнуть лишь в результате новой войны, что без войны нечего ожидать и революционного подъема. Против этого вывода т. Бухарин счел необходимым, разумеется, энергично протестовать. Он формулировал свою точку зрения таким образом:

«Я спрашиваю прежде всего, возможна ли революционная ситуация без войны. Это—вопрос впоЛне законный. Ответ: разумеется возможна. Было бы нелепо утверждать, что непосредственно революционная ситуация может создаться только в связи с войной... Ho степень вероятности революции—поскольку мы говорим вообще— в том и в другом случае неодинакова. Я бы сформулировал это так: непосредственно революционные ситуации, скажем в Европе,возможны и пожалуйдаже вероятны и без войны... Ho при наличии войны они абсолютно неизбежны>-.

He вдаваясь в подробный разбор, насколько удачно здесь применены понятия возможности, вероятности и неизбежности, вернемся к войросу о соотношении между внутрейними и внешними противоречиями капитализма... Мы полагаем, что эт& проблема разрешается т. Бухариным чрезвычайно односторонне. Как мы видели, он склонен попросту свести внутренние противоречия к функциям внешним. B такой постановке вопроса внутренние противоречия целиком и полностью («в величайшей степени», употребляя выражение т. Бухарина) обусловливаются противоречиями внеШними. Самостоятельная роль и значение внутренних противоречий затушевываются до последней степени.

Слабая сторона подобноро одностороннего разрешения вопроса заключается прежде всего в том, что совершенно непонятным

становится происхождение внешних противоречий. B самом деле, если внутренние раны капиталистических стран представляют собою не что иное, как пассивное следствие их положения на мировом рынке, то чем вызываются в таком случае противоречия между отдельными странами на этом самом рынке? Всем известно, что именно зияющие внутренние раны, вопиющие внутренние противоречия, неразрешимые внутренние антагонизмы тоякают капиталистические господствующие группы на всякие внешние авантюры, на внешнюю борьбу.

Между теми и другими противоречиями современного капитализма существует взаимозависимость и взаимообусловленность, о которой нельзя забывать, которую не следует ни с какой стороны затушевывать. Если положение данной страны на мировом ,рынке «в величайшей степени» кладет отпечаток на ход классовой борьбы внутри страны, то не следует забывать и обратной стороны медали, которая заключается в том, что ход и перипетии классовой борьбы внутри страны, равно как внутрихозяйственные процессы вообще оказывают огромнейшее влияние на положение данной страны в мировой системе капитализма. Мы бы напомнили в данной связи слова Гегеля, который говорит: «То, что внутренне, налично также внешне, и наоборот» *. Проблема разрешается не механическим сведением внутреннего к внешнему, а лишь нахождением высшего единства обоих моментов. C этой целью необходимо прежде всего осветить вопрос об анархии и монополии. Совершенно очевидно, что эта проблема является центральной при анализе внутренних противоречий современного капитализма. Мы полагаем, что именно неумение удовлетворительно разрешить эту проблему приводит т. Бухарина к неправильному освещению вопроса о внутренних и внешних противоречиях современной мировой экономики.

4.

Когда речь идет о ревизионистской теории организованного капитализма, коренным вопросом является проблема анархии и организации. Продолжая традиции довоенного ревизионизма, современные теоретики организованного капитализма выставляют тезис о «замене капиталистического принципа свободной конкуренции социалистическим принципом планомерного производства», о «преодолении анархии», о «преодолении слепых законов рынка». Эта идейка, унаследованная еще от довоенного: ревизионизма, составляет краеугольный камень всей реформистской теории организованного капитализма.

Еще в довоенный период Ленин, возражая ревизионистам, писал:

«Картели и тресты, объединяя производство, в то же время усиливали на глазах у всех анархию производства» *,

Уже в этой краткой и чеканной фразе дана классическая диалектическая постановка вопроса об анархии и организации в отличие от вульгарно-механического подхода тогдашних и современных ревизионистов. Bo всех своих последующих произведениях, посвященных анализу империалистической экономики и, в частности, госкапитализма эпохи мировой войны, Ленин дает множество блестящих образцов своего диалектического метода. B рамках данной статьи мы не можем привести и малой доли относящихся сюда ясных и недвусмысленных высказываний Ленина, имеющих актуальнейший интерес в связи с выплывшим в настоящее время вопросом об отношении к реформистской теории организованного капитализма. Ограничимся лишь несколькими примерами.

B своем исследовании об империализме Ленин с первых же страниц подчеркивает всячески и воемерно те отличия империалистической экономики, которые дают основание раоценивать империализм в качестве последнего этапа капитализма, непосредственно подготовляющего революционный переход к социализму. Ho так как речь идет у Ленина именно о революционном переходе, а не о реформистском «врастании», то Ленин постоянно подчеркивает глубочайшую противоречивость, характеризующую империалистическую эпоху. Ленин пишет:

«Капитализм в его империалистической стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воле и сознанию; в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению. Производство становится общественным, HO присвоение остается частным, общественные средства производства остаются частной собственностью небольшого числа лиц. Общие рамки формально признаваемой свободной конкуренции остаются, и гнет немногих ^[31] монополистов над остальным населением становится во сто раз тяжелее, ощутительнее, невыносимее»¹.

Таким образом, по совершенно ясному заявлению Ленина, 'даже та подготовка социализма, которая протекает в империалистическую эпоху, носит глубоко-противоречивый характер. Основное противоречие капитализма, противоречие между общественным характером производства и частным присвоением остается в силе и при империализме. Остаются общие рамки рыночной конкуренции, и это еще более подчеркивает гнет монополистических воротил. Как эта картина не похожа на гильфердинговскую идиллию замены капиталистической анархии социалистическим принципом планомерной организации производства!

Характеризуя эволюцию роли биржи в современном капитализме, Ленин заявляет:

«Смена старого капитализма с господством свободной конкуренции новым капитализмом с господством монополии выражается между прочим в падении значения биржи» ^[32].

Однако глубочайшую ошибку сделал бы тот, кто поспешил бы истолковать это заявление в том смысле, что «господство монополии» означает в данном случае господство организации, заменяющей прежнюю хаотичность, создававшуюся свободной конкуренцией. Уже на следующей странице мы встречаем чрезвычайно определенную формулировку той же мысли, не оставляющую места ни для каких кривотолков. Вот эта формулировка:

«Другими словами, старый капитализм свободной конкуренции с безусловно необходимым для него регулятором, биржей, отходит в прошлое. Ему на Ємену пришел новый капитализм, носящий на себе черты чего-то переходного, какой-то смеси свободной конкуренции с монополией» ^[33].

Здесь таким образом совершенно ясно говорится о том, что для империализма характерна как раз какая-то смесь свободной конкуренции с монополией. B другом месте.в своих замечаниях по вопросу о пересмотре партийной программы, написанных в апреле 1917 r., Ленин выражается еще резче и определеннее:

«Империализм есть отживающий, но не отживший капитализм, умирающий, но не умерший. He чистые монополии,

а монополии рядом с обменом, рынком, JCOHKy- ренцией, кризисами—вот существенная особенность и м п e p и а л и з м а в о о б щ е» K

Может невольно показаться, что эта фраза написана в 1929r., г. ответ на статью т. Бухарина. Трудно поверить, что это писалось 12 лет тому назад, до того злободневны эти мысли Ленина сейчас. B самом деле, т. Бухарин утверждает, что проблемы рынка, цен, конкуренции, кризисов становятся все более проблемами мирового хозяйства, заменяясь внутри «страны» проблемой организации. Ленин как бы в прямой ответ ему говорит: «Это не верно, не чистые монополии характерны для империализма вообще, а монополия рядом с конкуренцией, рынком, кризисами».

Здесь следует подчеркнуть еще чрезвычайно важное обстоятельство. Империализм, подчеркивает Ленин, есть отживающий, умирающий капитализм, но не отживший, не умерший. Именно отсюда следует вывод о невозможности ликвидации рынка, кризисов, обмена, конкуренции. Таким образом Ленин с чрезвычайной отчетливостью заявляет, что пока капитализм не умер, пока он окончательно не отжил, категории рынка, конкуренции, обмена сохраняются рядом с монополией; пока капитализм не умер, эти категории не могут исчезнуть, не могут быть преодолены. И это, подчеркивает Ленин, характерно не для какого-либо отдельного момента с развитии империализма, а для империализма вообще.

Приведем еще несколько замечаний Ленина по тому же вопросу о монополии и конкуренции.

«Монополии, вырастая из свободной конкуренции, не устраняют ее, а существуют над нею и рядом о нею, порождая этим ряд особенно острых и крупных противоречий, трений, конфликтов», писал Ленин в своем «Империализме»^[34].

«Именно.это соединение противоречащих друг другу «на- чал»,—конкуренции и монополии—и существенно для империализма», писал Ленин в 1917 г. ^[35].

«Монополия, создающаяся в н e к о т о p ы x отраслях промышленности, усиливает и обостряет хаотичность, свойственную всему капиталистическому производству в целом» ^[36].

Как это не похоже на постановку вопроса у т. Бухарина! R одной из своих статей т. Бухарин замечает, «что монополия ц

129

конкуренция сосуществуют, это верно». Однако это сосуществование он представляет оебе совершенно механически: монополия заполняет собою пространство внутри страны, конкуренция остается существовать в отношениях междугосударственных.

Иначе подходил к этому вопросу великий диалектик Ленин. «Уничтожение» свободной конкуренции монополией он понимал диалектически, как переход на высшую ступень, который включает в себя и момент «сохранения» оставшейся позади низшей ступени сохранения в «снятом» виде. Поэтому он говорит о «соединении противоречащих друг другу начал—конкуреяции и монополии». Более того—это соединение он объявляет «существенным для империализма». Именно поэтому Ленин замечает, что монополии, не устраняя конкуренции, существуют «н а д ней и рядом с нею». Совершенно ясно, что Ленин имел здесь в внду вовсе не пространственное сосуществование, а взаимопроникающее соединение этих двух противоречивых начал. He о механическом сосуществовании масла и воды идет речь у Ленина, а о диалектическом противоречии. Именно это противоречие существенно для развития монополистическогокапитализма.Носамо развитие империализма, выражаясь словами Маркса, не устраняет этого противоречия, а создает форму для его движения, ибо «таков вообще тот метод, при помощи которого разрешаются действительные противоречия» («Капитал», т. 1, стр. 57). Выражаясь в терминах марксистско-ленинской диалектики, можно было бы сказать, что если в домонополистическую эпоху категории конкуренции и монополии являются противоположными, то противоречивыми они становятся именно в период монополистического капитализма.

Ни малейшей критики не выдерживают попытки прзвых оппортунистов, проповедующих в настоящее время ревизионистские взгляды насчет организованного капитализма, опереться при этом на программу Коммунистического Интернационала. B программе Коминтерна по вопросу о монополиях и конкуренции дана л e н и н- ская формулировка: «В то же время капиталистические монополии, вырастая из свободной конкуренции, не устраняют ее, а существуют над ней и рядом с ней, тем самым порождая ряд особенно острых и крупных противоречий, трений и конфликтов». Совершенно ясно, что здесь дана диалектическая постановка вопроса о взаимоотношениях между монополией и конкуренцией в отличие от вульгарно-механистического толкования т. Бухарина.

B данной связи чрезвычайно целесообразно напомнить, как ставился вопрос о монополии и конкуренции Марксом. Еще до

написания «Капитала» в своей полемике против Прудона Маркс дал классический образец диалектической постановки этой проблемы. B своем письме к Анненкову, посвященном, как известно, критике экономической теории Прудона и представляющем собою до известной степени конспективный набросок ряда идей, которые были через некоторое время подробнее развиты в «Нищете философии», Маркс следующим образом освещает вопрос о монополии и конкуренции: _f

«В современной экономической жизни вы находите не только конкуренцию и монополию, HO и их синтез, который представляет собою не формулу, а движение. Монополия порождает конкуренцию, конкуренций порождает монополию. Однако это не только не устраняет трудности современного положения, как воображают буржуазные экономисты, но создает положение более трудное и более запутанное. Так, изменяя базис, на котором строятся современные экономические отношения, уничтожая современный способ производства, вы уничтожаетене только конкуренцию, монополию и их антагонизм, но также и их единство, их синтез, движение, которое действительно уравновешивает конкуренцию и монополию» ^х.

B тексте «Нищеты философии» это положение сформулировано отчасти теми же словами, но. пожалуй, еще ярче:

«В практической жизни мы находим не только конкуренцию, монополию и их антагонизм, но также и их синтез, который есть не формула, а движение. Монополия производит конкуренцию, конкуренция производит монополию. Монополисты конкурируют между собою, конкурирующие становятся монополистами. ...Синтез заключается в том, что монополия может держаться лишь благодаря тому, что она ведет постоянную конкурентную борьбу...» ².

Мы видим таким образом, что при разрешении вопроса о монополии и конкуренции в эпоху империализма Ленин целиком и полностью применяет тот же метод, которым Маркс пользовался применительно к анализу капитализма вообще. Ленин в сущности применяет к изменившимся условиям империалистической эпохи ту же постановку вопроса, которую Маркс дал еще в 1S47 г. Монополия производит конкуренцию, конкуренция производит монополию—этот образец диа-

¹ К. Маркс, Нищета философіш, M. 1929 r., стр. 177. г T а в ж e, стр. 144.

лектической постановки вопроса Ленин вслед за Марксом применяет в полемике против тех, кто не способен за внешней «организованностью» увидеть растущую хаотичность. Ленин.^ак и Маркс, интересуется не формѵлой.а движением. Безжизненная формула_в_сегда носит книжныйГ~надуманньгй хараКТёр; понять процесс можно лишь в его движенш.~НаконГц“"сиЕГГЄз, создающийся в процёссё двйженйя, состоит в том, что монополия существует ~Нш^~ п5стольку...доскольку она вёдёт~постоянную конкурентную борьбу. Это_ последнее положение представляет CO- бою блестящий образец диалектического мышления.

B самом деле. Вульгарный механист ставит вопроспо всем правилам формальной логики: либо конкуренция, либо монополия, растет монополия—значит ослабевает конкуренция. Эклектик пытается беспринципно примирить оба начала. Диалектик находит синтез в том, что сама монополия, возникая из конкуренции, ведет к дальнейшему обострению последней. Там, где совершенно не.т конкуренции, нет пожалуй и монополии. Такое положение немыслимо, пока капитализм не умер, не отжил^бконЧатёльно. Когда же капитализм окончательно исчезнет с лица земли, то исчезнет не только конкуренция, HO н монополия.

5.

B своих прежних теоретических работах и выступлениях т. Бухарин не раз обнаруживал подход к этой проблеме, значительно отличающийся от ленинского. B дискуссиях эпохи империалистической войны и позднее, при обсуждении партийной программы, эта же проблема стояла в виде вопроса о так называемом «чистом империализме». Совершенно очевидно, что в дискуссиях по национальному вопросу, в дискуссии с «левыми коммунистами» в 1918 г. и далее при обсуждении партийной программы в 1919 п. идеи «чистого империализма» играли роль теоретической основы для целой системы взглядов, которую группа товарищей во главе с т. Бухариным противопоставляла партийной политике, направляемой, Лениным.

Идеи «чистого империайізма» носили на себе печать той жс механистической односторонности, того же неумения пользоваться диалектическим методом. «Левые» теоретики односторонне преувеличивали значение тех элементов организованности, которые несет с собой империалистическое перерождение капитализма; они закрывали глаза на все те многочисленные «остатки» прежней эпохи свободной конкуренции, которые в тысяче случаев прололжают существовать и играть чрезвычайно важную роль и в новую эгтоху. B своих выступлениях против теории «чистого империализма» Ленин ставил вопрос с большой теоретической четкостью и резкостью.

Оставляя в стороне дискуссию по национальному вопросу эпохи мировой войны^-ее анализ потребовал бы слишком много ме- ста,—мы хотим лишь напомнить суть споров по вопросу о чистом империализме при выработке проекта новой партийной программы. Когда после Февральской революции встал вопрос о пересмотре партийной программы 1903 r., было абсолютно ясно, что основным нововведением должен явиться анализ империалистической эпохи, вызванных ею войн и следующих за войной пролетарских революций. Мнения расходились однако в вопросе о том, каким образом осуществить это кардинальнейшее дополнение. Часть товарищей (главным образом москвичей) с самого начала стояла на той точке зрения, что при переделке партийной программы необходимо целиком переработать общую характери- стику капитализма; в старой программе был дан анализ домонополистической экономики, а в настоящее время необходим анализ империалистической экономики—на этом соображении базировались подобные предложения. Чрезвычайно интересны те возражения, которые были сделаны Лениным против этой точки зрения.

Еще в первой брошюре, посвященной пересмотру партийной программы (сборник статей разных авторов) и выпущенной в мае 1917 r., Ленинчю этому поводу замечает:

«Переработка всей общей части программы, nd моему r мнению,· не вызывается необходимостью. План такой пере- ) работки, намечаемый секцией (т. e. сторонниками этой пере- ! работки.—Л. JI.), мне кажется теоретически неправильным» K И в чрезвычайно сжатой форме Ленин дает здесь основные аргументы против своеобразной теории чистого империализма, лежавшей в основе предложения московских товарищей.

«В теперешней своей редакции.—писал Ленин.^эбщая часть программы содержит описание и анализ главнейших и наиболее существенных особенностей капитализма, как общественно-экономического строя. Эти особенности не изменены в корне империализмом, эпохой финансового капитала. Империализм является продолжением развития капитализма, его высшей стадией, переходнон—в известном смысле—к социализму. Добавление к анализу основных особенностей капитализма, вообще анализа империализма, я ие могу поэтому признать «механическим». Империализм на самом деле не перестраивает и не может перестроить капитализм снизу доверху. Империализм усложняет и обостряет противоречия капитализма, «спутывает» со свободой конкуренции монополии, но устранить обмена, рынка, конкуренции, кризисов и. т. д. империализм. не может» ^г.

Здесь таким образом повторяются те же мысли, которые мы уже встречали выше. Империализм не может устранить обмена, рынка, кризисов, конкуренции—подчеркивает Ленин в прямой противовес нынешним высказываниям т. Бухарина насчет «переползания» всех этих «категорий» в область мирохозяйственных отношений организованных внутри себя капиталистических «страи». Империализм отнюдь не приводит к смене внутренних противоречий капитализма внешними, наоборот, он обостряет и усложняет все противоречия капиталистического строя.

По совершенно ясному заявлению Ленина, основные особенности капитализма, как общественно-экономического строя, не изменяются в корне империализмом. Именно поэтому естественно, что анализ империализма добавляется к анализу основных особенностей капитализма. Ничего механического в таком добавлении нет. Об этом следует напомнить тем экономистам, которые еще не так давно протестовали против того, что в общепринятых программах политической экономии анализ империализма добавляется к анализу основных особенностей капитализма вообще. Эти экономисты предлагали построить курс таким образом, чтобы в с e проблемы с начала до конца освещали ие капитализм вообще, а именно современный империалистический строй. Совершенно ясно, что в основе подобных предложений лежат отрыжки теории чистого империализма.

Как бы специально применительно к этому вопросу Ленин в своих замечаниях далее указывает:

«Программа восходит—и должна восходить—от простей- I ших проявлений капитализма к более сложным и «высшим», I от обмена к товарному производству, к вытеснению мелких * предприятий крупными, к кризисам и т. д., вплоть до империа- : лйзма, как вырастающей и выросшей только теперь в пере- ; довых странах наиболее высокой стадии. Именно так обстоит дело в жизни. Начать сопоставление рядом «обмена» вообще и экспорта капитала—неправильно исторически, неправильно теоретически».

Осенью 1917 r., когда сторонники полной переделки общей части программы представили проект, разработанный т. Сокольниковым, Ленин подверг этотпроект чрезвычайно тщательному критическому разбору в своей брошюре «К пересмотру партийной программы», написанной в сентябре. Ленин находит проект т. Сокольникова неудовлетворительным. Он критикует т. Сокольникова за то, что тот вставляет «кусочки определения империализма...» «явно не к месту», ^огда вслед за характеристикой обмена вообще он пытается завести речь о переходе от вывоза товаров к вывозу капиталов в эпоху империализма.

«Получается сразу нелогичность,—гово'ритЛенин поэтому поводу.^мешение тем...» Ч

Ибо если начинать с характеристики империализма в целом— тогда нельзя вырывать один лишь вывоз капиталов и рассматривать его изолированно. Беда однако в том, что невозможно характеризовать империализм в целом, не давая предварительно анализа основных особенностей капиталистического строя вообще.

B своем докладе о партийной программе на VIII съезде партии в 1919 г. Ленин, говоря о своих разногласиях с т. Бухариным, указывал:

«Чистый империализм, без основной базы капитализма, ■ никогда не существовал, никогда не существуети никогда существовать не будет. Это есть неверное обобщение всего / того, что говорилось о синдикатах, картелях, трестах, фи- } нансовом капитализме, когда изображали финансовый капи- j тализм так, как будто никаких основ старого капитализма под ним нет».

Таким образом суть спора о «чистом империализме» заключалась в вопросе о судьбе «основ старого капитализма», в эпоху финансового капитализма. A разве не ясно, что и капиталистическая анархия производства, общая неорганизованность хозяйства, кризисы и конкуренция,—что все эти явления как раз принадлежат к «основам старого капитализма», которые, по мнению Ленина, продолжают существовать и в эпоху империализма, в то время как no мнению его тогдашних оппонентов они безвозвратно исчезают в эпоху монополистического капитализма? Читатель видит, до чего злободневны эти старые полузабытые страницы идейной борьбы ь нашей партии как раз теперь, когда мы имеем попытки капитуляции перед идеологией организованного капитализма.

B той же.своей речи Ленин далее говорил:

«Конкретность Бухарина—это книжное изложение финансового капитализма... Нигде в мире монополистическийка- питализм без свободной конкуренцин.в целом ряде отраслей нс существовал и и e_ бѵдет .су_щ e с т в о в ать. Описать такую, систему^это значит написать систему, оторванную от_жизни и^неверную. Если Маркс говорил о мануфактуре, что она явилась надстройкой над массовым мелким производством, то империализм и финансовый капитализм есть надстройка над старым капитализмом... Стоять на той точке зрения, что будто бы есть цельный империализм без старого капитализма—это значит принять желаемое за действительность» [37] [38]. ч/

И Ленин продолжал:

«Если бы перед нами был цельный империализм, который наСквозь переделал капитализм, наша задача была бы во сто тысяч раз легче. Это давало бы такую систему, когда все подчинялось бы одному финансовому капиталу. Тогда оставалось бы только снять верхушку и передать остальное в руки пролетариата. Это было бы чрезвычайно приятно, но этого нет в действительности. Развитие в действительности таково, что приходится поступать совершенно иначе. Империализм есть надстройка над капитализмом... Есть старый капитализм, который в целом ряде областей дорос до империализма» *.

Идеология большевизма выковывалась в борьбе с оппортунизмом на два фронта, в борьбе как с открытым соглашательством скатывающихся к реформизму правых элементов рабочего движения, так и с оппортунизмом, прикрываемым «левой» фразой. Это положение целиком справедливо и по отношению к важнейшей составной части ленинизма, по отношению к ленинской теорин империализма. Однако как раз в этой области позиции правых и «левых» противников ленинизма обнаруживают гораздо более разительное сходство, чем в ряде других областей. И те и другие противники ленинизма отличаются чисто механистическим подходом к проблеме империализма. И те и другие недооценивали заложенные в империалистической системе внутренние противоречия. И те и другие были склонны переоценивать элементы организованности, гармоничности, рациональности. Субъективные выводы сторонников реформизма, с одной стороны, H ѵчЛеВЫХ» критиков Ленина, с другой—отличались друг от друга, как небо от земли. Ho о б ъ e к т и в н ы й вред теоретических ошибок и тех и других уже в цериод войны был чрезвычайно схож...

Следует впрочем отметить, что среди реформистских идеологов, в период войны можно было различать два направления в оценке империалистической экономики. Свой одинаковый немарксистский подход к анализу финансового капитализма пред- ставители обоих направлений маскировали различными словесными покровами. Одни из них (прежние ревизионисты, в первую очередь: Шиппель, Э. Фишер, Калисский и вся группа «Социалистических ежемесячников», далее ренегаты марксизма вроде> Парвуса и Ленча), некоторые с.-д. центристы (как Густав Эк- штейн) превозносили до небес ту «организацию» и «рационализацию хозяйственной жизни», которук> несет с собой господство монополистического капитализма, в особенности в его государственно-монополистической форме. Другие (прежде всего центристы типа Каутского) были не прочь проливать крокодиловы слезы по поводу ухода в прошлое эры свободной конкуренции, были склонны подчас к послеобеденным мечтам насчет возвращения этой прекрасной эпохи.

Б своей работе об империализме Ленин писал:

«Вопросы о том, возможно ли реформистское изменение основ империализма, вперед ли итти, к дальнейшему обострению u углублению противоречий, порождаемых им, или назад, к притуплению их, являются коренными вопросами критики империализма. Так как политическими особенностями империализма являются реакция по всей линии и усиление национального гнета в связи с гнетом финансовой олигархии и устранением свободной конкуренции, то мелкобуржуазно-демократическая оппозиция империализму выступает едва ли не во всех империалистских странах начала XX века. И разрыв с марксизмом со стороны ’Каутского и широкогоі интернационального течения каутскианства состоит именно в том, что Каутский не только не позаботился, не сумел противопоставить себя этой мелкобуржуазной, реформистской, экономически в основе своей реакционной оппозиции, а, напротив, слился с ней практически» *,

И далее Ленин подчеркивает:

«Каутский порвал с марксизмом, защищая для эпохи фи- тию», «простой вес экономических факторов»,—ибо этот идеал объективно тащит назад, от монополистического капитализма к немонополистическому, является реформистским обманом»^х.

Ho одновременно с этим Каутского роднит с ревизионистами, видящими в монополистическом капитализме мирное врастание в социализм, общая почЬа: затушевывание внутренне присущих империалистической системе противоречий. Эту сторону дела Ленин формулирует следующим образом:

«Теоретическая критика империализма у Каутского потому и не имеет ничего общего с марксизмом, потому и годится только как подход к проповеди мира и единства с , оппортунистами и социал-шовинистами, что эта критика обходит и затушевывает как раз самые глубокие и коренные противоречия империализма: п p о т и в о p e ч и e м e ж д у м o- нополиями и существующей рядом C ними CBO- б о д н о й к о н к у p e н ц и e й, между гигантскими «операциями» (и гигантскими прибылями) финансового капитала и «честной» торговлей на вольном рынке, между картелями и трестами—с одной стороны, и некартелированной про- мышленностью—с другой, и т. д.» ^{[39] [40].}

Ho ведь как раз забвением этих противоречий отличались и «левые» критики Ленина в вопросах теории империализма. Ведь и пресловутая теория чистого империализма вела к затушевыванию противоречия между империалистической «надстройкой» ^потребляя выражение Ленина) и той основой, которая осталась от старого капитализма. Поэтому понятна та чрезвычайно суровая характеристика, которую дал Ленин своим «левым» оппонентам в недавно опубликованной статье «О рождающемся направлении «империалистического экономизма», написанной в 1916 г. и направленной против т. Бухарина и его единомышленников. Bor как Ленин характеризовал позицию своих противников в вопросе об империализме:

«Отсюда упорное свойство «сбиваться» с признания империализма на апологиЮ империализма (как «экономисты» блаженной памяти сбивались с признания капитализма на апологию капитализма)» ^[41].

Несмотря на свои «левые» устремления, сторонники зарождавшейся тогда теорф чистого империализма скатывались к апологии империализма. B этом отношении они приближались к противникам ленинизма справа. И тех и других роднил недиалектический подход к империалистической экономике, односторонний анализ финансового капитализма^ приводивший к забвению наиболез глубоких противоречий этой системы.

Этот пример лишний раз показывает, насколько условно подчас бывает различие между «левизной» и правизной, когда речь идет об отклонении от правильной революционной линии. Этот же пример показывает, как фдни и те же неправильные предпосылки могут служить исходным пунктом для ошибок как «лезого», так и правого характера. Наконец с точки зрения диалектической методологии мы имеем здесь образец того, как Ленин боролся против «чрезмерности». B самом деле, подчеркивание глубочайших особенностей империалистической эпохи—один из краеугольных камней ленинизма; однако «чрезмерная» односторонность, приводящая к полному забвению «основы старого капитализма», продолжающей житьи в эту эпоху, означает переход от признания империализма к апологии последнего.

Весьма существенные отзвуки своеобразной теории чистого империализма мы находим в последующих работах т. Бухарина и прежде всего—в «Экономике переходного периода», появившейся в 1920 г. Наряду с блестящими страницами, остающимися прекрасным свидетельством исключительного теоретического таланта ее автора, в этой работе встречается ряд положений, показывающих что глубокие критические замечания Ленина по вопросу о чистом империализме не были усвоены или не бЬіли приняты т. Бухариным. Ha этот счет мы отчасти имеем недвусмысленное свидетельство самого Ленина» B своей «Экономике» т. Бухарин на стр. 10 писал: «Финансовый капитал уничтожил анархию производства внутри крупных капиталистических стран».

Ленин в своем экземпляре подчеркнул слово «уничтожил» и написал сбоку: «не уничтожил» (см. БСЭ, т. VIII).

Ясно, что это разногласие между т. Бухариным и Лениным является непосредственным продолжением прежних спороз о _ѵчи- стом империализме. Если рассматривать тенденции хозяйственного развития эпохи империализма абстрактно-односторонне, если отрывать империалистическую экономику от базы «старого капитализма», то легко притти к выведу -кэб уничтожении анархии финансовым капиталом. Ленин однако замечает: не уничтожил. Ou здесь еще раз подчеркивает недопустимость одностороннего преувеличения одной из тенденций при забвении протавопогожных сил и факторов. Он еще раз обращает внимание на глубокое внутреннее противоречие экономики империализма, которое заключается в постоянной б о p ь б e между анархией и организацией.

K сожалению, до сих пор опубликована лишь незначительная часть замечаний Ленина по поводу «Экономики переходного периода», которые должцы представлять повидимому совершенно исключительный теоретический интерес. РяД положений, изложенных в «Экономике», совершенно явно отступает от ленинской точки зрения.

«Капиталистическое народное хозяйство.—писал там т. Бу- харин.—превратилось из иррациональной системы в рациональную организацию, из бессубъектного хозяйства в хозяйствующий субъект. Это превращение дано ростом финансового капитализма и спайкой между экономической и политической организацией буржуазии» (стр. 14).

Итак, прежняя иррациональная бессубъектная система капиталистического народного хозяйства сменяется рациональной организацией. Исчезают ли однако бесследно такие вещи, как анархия и конкуренция?

«Эти явления,—отвечает т. Бухарин,—не только остались, но и углубились» (т а м ж e). Обрадованный читатель ждет, что за этим последует анализ того «соединения двух противоречивых начал анархии и монополии», о котором говорил Ленин. Однако его ждет серьезное разочарование. Уже тогда т. Бухарин ссылал анархию производства в область мирохозяйственных связей. B самом деле, процитированная нами выше фраза заканчивается словами: «воспроизводясь в рамках мирового хозяйства».

Далее т. Бухарин продолжает:

«Мировая хозяйственная система так же слепа, иррациональна и бессубъектна, как прежняя система народного хозяйства. Товарное хозяйство здесь вовсе не отмирает окончательно, хотя внутри страны оно либо отмирает, либо значительно сокращается, заменяясь организованным распределением... Организованно распределяемый внутри страны продукт является товаром, поскольку его бытие связано с существованием мнрового рынка» K

B этой схеме даны определенные зачатки той картины, которую т. Бухарин рисует в свомх іпшешни.х статьях. Наряду с рациональной монополистической организаішей остается существовать анархия товарного производства; однако эти два начала представляют собой не движущееся диалектическое противо-

i H. Б у X a p и н, «Экономика переходного периода*, стр. 14—15.

речие, а мертвое механическое. Внутри страны—рациональная организация; анархия товарного производства, здесь отмершая, механически перемещается в область мирохозяйственных отношений.

б.

B основе этой своеобразной теории об «уничтожении» анархии производства внутри национальнохозяйственных организмов лежит неправильное представление о том, будто

«меновая связь, выражающая общественное разде- * ление труда.., заменяется техническим разделением труда внутри организованного «народного хозяйства» K

Это в корне неправильное представление распространено з н a- чительно шире, чем может показаться на первый взгляд. Поэтому совершенно необходимо остановиться на этом вопросе несколько подробнее.

Техническое разделение труда внутри предприятия служит базой для планомерной, сознательной организации производства. Техническое разделение труда объединяет огромные массы наемных рабочих под командой капитала. Напротив, общественное разделение труда между отдельными сознательно управляемыми хозяйственными одиницами служит естественной основой для господства стихийных анархических сил рынка. Короче говоря, если техническое разделение труда олицетворяет тенденцию к организации, то общественное разделение труда обусловливает противоположную тенденцию к стихийности, к анархии. Отсюда совершенно ясно, что утверждение. о механической замене и вытеснении общественного разделения труда техническим в эпоху империализма по сути дела равносильно утверждению о превращении хозяйственных организмов капиталистических стран в

«организованные народные хозяйства» или в «огромные; комбинированные предприятия» ^{[42] [43].}

Поэтому необходимо решительно отвергнуть это чисто механическое представление о тенденциях капиталистического развития, представление, которое заменяет мертвой схемой многоцветную и противоречивую живую действительность.

Мы полагаем, что это положение составляет один из краеугольных камней теории чистого империализма.

Между тем это положение насквозь механистично и явно противоречит прямым указаниям Маркса, повторявшего не раз, что «чем менее подчинено авторитету разделение труда внутри общества, тем сильнее развивается разделение труда внутри мастерской» (т, e. техническое разделение труда). B другом месте Маркс писал: «Анархия общественного и деспотия мануфактурного (т. e. технического.—А. Л.) разделения труда взаимно обусловливают друг друга в обществе с капиталистическим способом производства». Маркс исходил таким образом из положения, что развитИІ капитализма приводит к одновременному гигантскому росту как технического, так и общественного разделения труда, а отнюдь не к механическому вытеснению второго первым.

Совершенно недвусмысленно высказывался по этому вопросу Ленин. Вот что он писал в первой же главе своего «Развития капитализма в России»:

«Основой товарного хозяйства является общественное разделение труда. Промышленность обрабатывающая отделяется от добывающей, и каждая из них подразделяется иа мелкие виды и подвиды, производящие в форме товара особые продукты и обменивающие их со всеми другими производствами. Развитие товарного хозяйства ведет таким образом к увеличению числа отдельных и самостоятельных отраслей промышленности; тенденция этого развития состоит в том, чтобы превратить в особую отрасль промышленности производство не только каждого отдельного продукта, но даже каждой отдельной части продукта,—и не толькоі производство продукта, но даже отдельные операции по приготовлению продукта к потреблению.' При натуральном хозяйстве общество состояло из массы однородных хозяйственных единиц (патриархальных крестьянских семей, примитивных сельских общин, феодальных поместий), и каждая такая единица производила все виды хозяйственных работ, пачиная от добывания разных видов сырья и кончая окончательной подготовкой их к потреблению. При товарном хозяйстве создаются разнородные хозяйственные единицы, увеличивается число отдельных отраслей хозяйства, уменьшается число xor зяйств, производящих одну и ту же хозяйственную функцию. Этот прогрессивный рост общественного разделения труда и является основным моментом в процессе создания внутреннего рынка для к а п и т а л и з м а» *.

Как видим, с методологической тачки зрения—эта тот же вопрос о применении диалектики к анализу экономического развития. Диалектическое противоречие между общественным и техни-

i Л e u и н, і. III, стр. 13. Разрядка наша.—А Л.

ческим разделением труда не разрешается путем постепенного* механического вытеснения (или «сужения») одного из полюсов противоречия. Напротив, форма движения этого противоречия создается одновременным гигантским усилением обоих его полюсов. Лишь пролетарская революция открывает условия для разрешения этого противоречия, имманентного капиталистическому строю.

7.

Мы лишены возможности разобрать подробнее вопрос о различии в подходе Ленина и Бухарина к разрешению основной теоретической проблемы империализма—проблемы анархии и организации *. Отметим лишь, что это различие сказывалось и в анализе государственного капитализма военной элоки. Ленин подчеркивал, что—

«...государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет» ^[44].

Как далек однако Ленин от того, чтобы рассматривать государственно-монополистический капитализм как организованное, сознательно и рационально построенное хозяйство. B той же своей брошюре Ленин говорит:

«Реакционное капиталистическое государство, которое боится подорвать устои капитализма, устои наемного рабства, устои экономического господства богатых... такому государству ничего не нужно, кроме хлебной карточки. Такое государство ни на минуту, ни при одном своем шаге не упускает из виду реакционной цели: укрепить капитализм, не дать подорвать его, ограничить «регулирование экономической жизни» вообще, регулирование потребления, в частности, только такими мерами, которые безусловно необходимы, чтобы прокормить народ...» *

B отличие от захлебывавшихся от восторга ревизионистов, видевших в государственно-монополистическом капитализме прямое врастание в планомерно организованное рационально-управляемое

хозяйство, Ленин своим острым взором диалектика видит все стороны процесса. Госкапитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма. Ho в та же время госкапитализм сохраняет в себе все противоречия, свойственные капиталистической системе, в том числе и такое противоречие, которое на поверхностный взгляд экономиста, склонного к вульгаризации, как будто исчезает: анархию производства. При госкапитализме капиталистическая анархия проявляется прежде всего' в том, что реакционное буржуазное государство стремится ограничить регулирование хозяйственной жизни, охраняя устои капиталистического строя.

Совершенно ясно, что отсюда чрезвычайно далеко до превращения капиталистического народного хозяйства «из иррациональной системы в рациональную организацию», до устранения конкуренции и анархии внутри страны, до «коллективно-капиталистического строя», которое представляет собою «организованное, но в то же время антагонистическое, с точки зрения классов, хозяйство» Ч

Мы видим таким образом, что нынешняя ошибка т. Бухарина в вопросе об организованном капитализме не является случайной. Логически она примыкает к целой серии ошибочных положений, выставлявшихся т. Бухариным в разное время; часть этих положений оыла отвергнута Лениным, другая часть явно противоречит ленинским высказываниям.

Отдельные теоретические ошибки т. Бухарина, пока они касались вопросов чисто научных и общеметодологических, привлекали к себе быть может меньшее внимание в партийной среде, чем следовало бы. Дело однако существенно меняется, когда на базе этих методологических и общетеоретических погрешностей создается теория, способная сгруппировать вокруг себя оппортунистические элементы во всех партиях Коминтерна. Эта теория приобретает огромное актуально политическое значение. Она способна разоружить коммунистический авангард пролетариата перед лицом его противников и прежде всего перед лицом злейшего врага мировой пролетарской ревоілюции—междунарсдного реформизма. Поэтому не приходится сомневаться, что как в нашей партии; так и в братских коммунистических партиях всего мира нынешняя оппортунистическая теория т. Бухарина встретит самый решительный отпор.

1 III Ленинский сборник, стр. 511·

2 А. Айхенвальд, Советская экономика, Гиз 1929 r., стр. 275, 278.

⁹ Там же, стр. 13.

⁹ T а м ж e, стр. 32.

* Там же, стр. 115.