СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ ИЛИ «ВОЗВРАТ B O E H H O Г O K O M M У H И 3 M А»

1. Структурные сдвиги в советском хозяйстве.—2. Белогвардейская печать о «возврате военного коммунизма». — 3. Либеральное понимание нэпа правыми оппортунистами. — 4. Эволюция рыночных форм при нэпе.

1.

Хозяйственная жизнь Советского Союза развивается в настоящий период под знаком чрезвычайно интенсивного процесса социалистической реконструкции. Активно преодолевая величайшие трудности, отражая натиск классовых врагов в самых разнообразных формах, отметая колебания в собственных рядах и заражая небывалым подъемом и энтузиазмом широкие массы строителей социализма, наша партия неуклонно направляет хозяйственное развитие страны по пути к социализму. Превышаются задания, намеченные пятилетним планом. Темпы, еще недавно объявлявшиеся нереальными и несбыточными пе только со стороны наших недругов, но и кое-кого из наших «друзей», оставляются далеко позаді стремительным бегом социалистического строительства. Ha базе обновления и реконструкции производственного аппарата, на почве чрезвычайного роста оръема производства происходят глубочайшие сдвиги во всем народнохозяйственном организме.

Истекший первый год пятилетки дал общий прирост продукции народного хозяйства на 12,3%. Народнохозяйственный план следующего 1929/1930 г. предусматривает рост продукции страны на 21 °/о вместо 16°/о, намеченных пятилеткой. Темпы, невиданные ни в одной капиталистической стране! C каждым годом преимущества переходной к социализму организации хозяйства дают себя чувствовать все ощутительнее. Сделаны лишь первые серьезные шаги в деле широкого применения современной п e P e Д O- вой иностранной техники, в деле перенесения ее последних достижений на советскую почву в широких масштабах. Новые производства, ранвше небывалые в нашей стране, теперь уже строятся и разворачиваются в массовых размерах. B делеиспользования совершенно неисчерпаемых естественных богатств страны мы пребываем еще в приготовительном классе.

Однако не голый лозунг максимально быстрого развити| производительных сил является нашим знаменем в переходный период. He голый лозунг максимального роста производства выражает наши задачи. Для марксиста не существует «производства вообще»; производство всегда носит определенную обществен- н у ю ф о p м у. И наще внимание приковывается к тем с о ц и а л ь- ным сдвигам, которые’протекают в советской экономике.

Эти сдвиги характеризуются прежде всего неуклонным ростом удельного веса обобществленного сектора народного хозяйства. Решительное осуществление политики индустриализации приводит к быстрому росту крупной обобществленной промышленности, являющейся базой социалистического строительства. Социалистическая индустрия все более сТановится действительным ведущим элементом в хозяйственном целом страны. C укреплением тех отраслей промышленности, которые образуют становой' хребет народнохозяйственного организма (горнодобывающая промышленность, металлургия, машиностроение, энергетика), неизмеримо возрастают возможности и пути производственного воздействия и влияния индустрии на сельское хозяйство. Социалистическая промышленность все более выполняет свою роль преобразователя вековечных отсталых форм сельского хозяйства. Поэтому' отнюдь не случайно то обстоятельство, что наряду с индустриализацией, одновременно и в тесной связи с ней, протекает бурный процесс роста обобществленных форм сельского хозяйства. Хотя по своим абсолютным размерам доля обобществленного e.-x. производства еще не особенно значительна, важна тенденция, свидетельствующая об очень быстром и сильном росте. Так, если в валовой продукции сельского хозяйства доля обобществленного сектора составляет всего около 3,7/o, а в то- варной—8,9о/о, тО уже через год мы по плану будем иметь в этой области в 2—3 раза более высокий удельный, вес.

Нет и не может быть «производства вообще», 4a есть—в современных условиях переходной экономики-производство в следующих основных социальных формах: социалистическое простое товарное (с огромным «резервом» натуральных элементов) и капиталистическое (с особым подвидом госкапитализма). Было бы абсолютно нелепым думать, что хозяйственное развитие предполагает сохранение каких-то неизменных, застывших соотношений и пропорций между этими различными хозяйственными укладами. Напротив, совершенно очевидно, что успешное продвижение K социализму предполагает прежде всего неуклонный рост удельного ^eca обобществленных элементов хозяйства.

Соцйалистическая индустриализация страны и быстрый рост обобществленных форм сельского хозяйства естественно ведут к повышению удельного веса обобществленного сектора по сравнению с остальными элементами советского хозяйства. Контрольные цифры на текущий 1929/30 хозяйственный год рисуют в этом отношении следующую картину. B основных фондах к концу года обобществленный сектор будет располагать 58,9%' против 54,2% в ,прошлом году. B общей массе валовой продукции на долю обобществленного сектора придется 51,2% вместо 43,5% в прошлом году. B области товарной продукции обобществленное хозяйство будет располагать 75,4% против прошлогодних 69,9o/o. Наконец в торговопосредническом товарообороте обобществленный сектор сконцентрирует в своих руках 96,7o/o (в том числе по роз- ’нице—89,Зо/о) против прошлогодних 93,4 (в том числе по роз- нице—81,4%).

Переживаемый нами период широкого социалистического наступления характеризуется не только количественным признаком роста удельного веса социалистических форм хозяйства. Совершенно очевидно, что количественные сдвиги такого глубокого значения связаны с не менее значительными качественными изменениями. Эти качественные сдвиги идут как по линии внутренней структуры обобществленного хозяйства, так и по линии взаимоотношений и связей между существующими в советском хозяйстве различными укладами.

Процрходит прежде всего консолидация обобществленного сектора в целом ряде отношений.

:i быта, широко развертывающееся социалистическое соревнование, развивающее новые хозяйственные стимулы и воспитывающее новый тип человека—социалистического производственника, далее рационализация техническая и организационная, применение новых технических приемов производства, огромные строительные задачи, связанные с крупнейшими трудностями, но зато открывающие необразимые перспективы роста—все это настоятельно требует пересмотра и значительной перестройки форм организации промышленности. Эта работа, как известно, сейчас на полном ходу. Область кооперативной части обобществленного сектора, представляющей собою в значительной мере мост между социалистической индустрией и индивидуальными ячейками, стоит также перед рядом сложнейших задач, которые обусловливают необходимость более тесной консолидации между кооперацией и госпромышленностью (гендоговоры, система заказов и т. n.). Консолидация обобществленных элементов в области производства и обращения ведет за собою необходимые реформы в области кредита, в области организации кредитной системы.

C внутренней консолидацией обобществленного сектора тес.- нейшим образом связано дальнейшее развитие форм связи и смычки между обобществленным массивом и индивидуальным крестьянским хозяйством. Bce большую роль приобретают новые производственные формы смычки, отнюдь не отменяющие прежних форм, а, напротив, подводящие под эти формы более глубокий и устойчивый фундамент. He разрыв связей между общественным и индивидуальным хозяйством является знаменем нынешней эпохи развернутого социалистического наступления, а, напротив, всемерное укрепление и расширение этих связей на наиболее прочной основе производственной смычки, производственного взаимообслуживания и производственного п p e о б p а з у ю- щего воздействия индустрии на весь уклад сельского хозяйства.

Сдвиги, характеризующие нынешний период социалистического, наступления, в переводе на язык классовых соотношений означают известную передвижку в расстановке классовых сил. Рост и консолидации социалистической индустрии ведут к укреплению основных позиций пролетариата, строящего социализм. Усиленное наступление на капиталистические элементы оаначает обострение борьбы с остатками эксплоататорских классов, не останавливающихся ни перед чем в своем сопротивлении строящемуся социализму. Незыблемой основой хозяйственной политики остается, естественно, прочный союз сосяовными массами середняцко-бедняцкого крестьянства. Нынешний период открывает широкие возможности дальнейшего, упрочения этого союза йа базе новых форм смычки промышленности с сельским хозяйством, на основе широкого развития переходных форм к обобществлению мелкого крестьянского хозяйства, что вовсе не означает, разумеется, ослабления внимания к повседневным нуждам широкой массы индивидуальных бедняцко-середняцких хозяйств.

Эпоха реконструкции и социалистического наступления неизбежно связана с немалыми хозяйстренными трудностями, обусловленными как грандиозностью подлежащих разрешению задач, тѣк и хозяйственной отсталостью нашей страны, тяжелым грузом проклятого прошлого. Лишь активное преодоление этих трудностей ’ обеспечит успешный ход социалистического строительства. Лишь мобилизация энергий, активности, способности к самопожертвованию основных масс рабочего класса обеспечивает усйешное преодоление затруднений. Эти затруднения иногда вызывают временные меры, которые в дальнейшем должны от- ^пасть. Эти временные мероприятия однако нисколько не изменяют основной характеристики нынешней эпохи как периода соЦйа- листического наступления на основе тех принципов хозяйственного строительства, которые партия установила под руководством Ленина после окончания гражданской войны весной 1921 г.

2.

Нынешний период хозяйственного:' строительства привлекает обостренное внимание наших врагов как внутри страны, так и за ее пределами. Недаром сказал один увлекающийся иностранный журналист при ознакомлении с содержанием пятилетнего плана народнохозяйственного строительства, что успешное осуществление этого грандиозного плана будет равносильным подписанию смертного приговора капиталистической системе. Неудивительно, что люди, всем своим нутром сросшиеся с капитализмом, с удвоенным интересом следят за событиями хозяйственной жизни СССР, что они с затаенными надеждами подмечают все наши Грудности, что они с бешенОй радостью приветствуют каждуЮ временную неудачу. Неудивительно также, что буржуазные и социал-демократические борзописцы питают свою духовную паству всякими росказнями и небылицами. Это вполне в порядке вещей. Давно известно, что «жЄланне—отец мысли». Что же удивительного, если в изображении наших врагоів советское хозяйстЬо по нескольку раз в год терпит «окончательный» крах?

Внимание наших противников, привлекается и теми структурными сдвигами, кЬторые имеют место в советской экономике. Bo враждебной нам прессе, в особенности в белоэмигрантской, нет недостатка в воплях насчет «возвращения к военному коммунизму». Мы оставляем в стороне совсем уже глупые рассуждения на сей счет, авторы которых настолько скромного мнения об умственных способностях своих читателей, ЧТО € Д И H C T B e H H ы м вполне достаточным и неопровержимым доказательством возврата военного коммунизма они изображают... заборную книжку. Мы считаем однако по целому ряду соображений далеко не лишним остановиться на рассуждениях более серьезных эмигрантских экономистов, пытающихся свой тезис о возврате к военному коммунизму аргументировать более пространно'.

Признанный златоуст эмигрантской экономической мысли, видный сотрудник бюро экономических исследований Лиги наций, С. Загорский, выступил в конце июля 1929 г. в «Последних новостях» со статьей под «ехидным» названием «Когоггок увяз—веей птичке пропасть». B этой статье мы имеем «классический» образец рассуждений йсей белоэмигрантской печати, пытающейся изобразить нынешнее социалистическое наступление в качестве возврата военного коммунизма. Мы позволим себе поэтому привести довольно пространные выдержки из этой статьи С. Загорского.

«Политика коммунистической партии,—пишет он,—разви- вается сейчас совершенно закономерно. Ho эта закономерность является результатом не столько определенной программы и сознательного намерения, сколько стихии «военного коммунизма». Последний имеет свою внутреннюю логику. Pae начавшись в одной области, он должен быть доведен до своего логического конца, заключающегося в его крушении. Принудительное хозяйство военно-коммунистического типа имеет свою логику. Упразднение рынка в одной области требует той же политики и во всех других областях народного хозяйства. До тех пор покй не будет принудительно устранена последняя помеха для Осуществления законченного военного коммунизма, стихия послед- >irero неудержимо должна толкать партию все дальше и дальше по пути, на который она теперь вступила».

B сладком предчувствии «неизбежного крушения» советской системы хозяйства (предрешаемого им уже который разІ) С. Загорский пытается «ехидничать»: «коготок увяз—всей, мол, птичке пропасть». Стихия военного коммунизма захлестывает, мол, советский экономический корабль со всех сторон. Любопытно отметить, что торжество «принудительного хозяйства военно-коммунистического типа» буржуазный экономист видит исключительно в «упразднении рынка». Логика и неудержимая стихия военного коммунизма, по его мнению, заключается в том, что за упразднением рынка в одной области хозяйства неизбежно должно следовать уничтожение рыночной связи и в других областях. «Глубокий» анализ белого экономиста не проникает дальше поверхности рыночных явлений. Впрочем в другом месте он пытается вспомнить, что помимо области обращения существует еще область производства. Вот что он пишет в своей статье далее: «Военный коммунизм 1918—1920 гг. также развивался вполне закономерно... Национализация промышленности и кредита и монополии внутренней торговли привела тогда , к принудительной коллективизации земледелия и к организации комбедов в деревне и потребительским коммунам, продовольственным пайкам в городе, к натурализации обмена и госбюджета и в коцце концов—к трудовой повинности, K трудармиям и трудмобилизациям».

Таким образом получается, что исходным пунктом военного Коммунизма 1918—20 гг. явилась национализация промышленности и кредита. Позвольте,—скажет изумленный читатель,—новедь национализация промышленности и кредита, насколько известно, отнюдь не была отменена при переходе от военного коммунизма к нэпу! Почему в таком случае пресловутая «стихия» и «логика» военного коммунизма, который, «раз начавшись», «должен быть доведен до своего логического конца», почему «эта стихия» не проявляла никаких признаков жизни в течение целых восьми лет и лишь сейчас воспрянула от своего летаргического сна—остается повидимому оекретом изобретателя?

Недостаток логики белогвардейский экономист возмещает перечнем «ужасов» военного коммунизма, предстоящих Советскому Союзу. Подумать только! Принудительная продразверстка, принудительная коллективизация, продовольственные пайки и как завершение всего трудповинность! Загорский приятно щекочет нервы эмигрантского читателя, припоминая, как т. Зиновьев при введении классового пайка в 1918 r. обещал дать буржуазии

столько хлеба, чтоб она лишь помнила хлебный запах. Описывая ужасы мешочничества, якобы заменяющего в настоящее время упорядоченную торговлю, выражая тоску по «свободной» и «независимой» кооперации, Загорский продолжает:

«Государственно-принудительная организация в торговле и в сельском хозяйстве, приводящая к упразднению рынка и свободных форм обмена, неизбежно ведет к восстановлению военно-коммунистических форм организации финансового и кредитцого хозяйства».

Таким образом и реформа кредита и некоторая реорганизация строения отдельных частей бюджета попадают по тому же ведомству «военного коммунизма». Однако отказ от «свободных форм обмена» влечет за собою еще более гибельные следствия. Ибо— «...ненужными окажутся тогда и вообще денежные формы обмена в пределах государственного хозяйства. Эти формы были созданы, и на них основывался весь нэп»...

C восстановлением прежней системы госснабжения польза от этого фетишизма исчезает».

Таков страшный сон о возврате военного коммунизма, виденный С. Загорским. Меньшевистский «Соц-сплетник» не был бы самим собой, если бы он не поспешил «петушком-петушком» за махровым белогвардейским экономистом. Ha сей раз выполнение этого благородного долга взяла на себя О. Доманевская в статье «На крестьянском фронте», помещенной в № 15 этого почтенного органа от 19 августа 1929 г. Что увидела меньшевичка, обернувшись «лицом к дёревне»? Вот в каких красках она живописует состояние ооветской деревни:

«Фактически деревня возвращена сейчас почти целиком ' к условиям продразверстки, к «худшим образцам хозяйствования периода военного коммунизма».

Итак широкое распространение агротехнических улучшений, применение искусственных удобрений, сортовых семян, тракторов и сложных c.-x. машин в масштабах, которые и не снились царской России,—все это, в переводе на язык меньшевистского предательства, есть не что иное, как «возвращение к худшим образцам хозяйствования периода военного коммунизма». Бурный рост обобществления бедняцко-середняцких хозяйств, на языке наших классовых врагов, оказывается «принудительной коллективизацией сеяьского хозяйства». i

Новая форма связи промышленности сельского хозяйства- контрактация, открывающая огромные возможности сельскохозяйственного производства, рисуется меньшевистским экономи- стой в таких тонах:

«Государство прежде всего путем контрактации овязало часть крестьян повинностью сдавать государству хлеб ло твердым—в несколько раз ниже рыночных—ценам».

Выступая в защиту «рыночных» цен, под которыми здесь подразумеваются спекулятивные к у л а ц к и e цены, Доманев- ская выражает наиболее затаенные кулацкие надежды, рисуя следующую перспективу развития советского сельского хозяйства:

«Изъятие государством излишков по низким, не удовлетворяющим производителя ценам ведет практически к ликвидации этих излишков, и сведению сельского производства до того минимума, который лишь удовлетворяет потребность данного хозяйства».

Чтобы не осталось ни малейшего сомнения'насчет того, какого собственно «производителя» не удовлетворяют наши «низкие» цены, Доманевская считает нужным еще высказаться по вопросу о «нивелировке» советской деревни.'

«Эти процессы нивелировки.—пишет она,—возвращаю- щие деревню к донэповскому «поравнению», коммунисты ставят в плюс себе, как результат «класоовой политики» на селе. Ho эта нивелировка никак не может рассматриватьоя как положительный эффект для увеличения общей суммы хлеба на рынке, для заготовительных перспектив».

Старые, давно знакомые мотивы! He следует вести класоовой политики в деревне, не следует бороться против кулака, ибо кулак дает хлеб для рынка. Теперь мы видам, что Доманевская поступила бы правильнее, назвав свою статью не «На крестьянском», а «На кулацком фронте». Хищническая физиономия ку- лака-эксплоататора явственно выступает сквозь строки псевдо- марксистских рассуждений меньшевистского экономиста.

3.

Ленин недаром рекомендовал прислушиваться к «классовой правде кдассовоговрага». Отсутствие или притупление классового чутья нередко ведет к тому, что чуждые классовые мелодии слышатся подчас с оовершенно неожиданных сторон. B таких именно случаях Устряловы всех сортов и масштабов имеют полное основание заявлять, что они могут молчать, пока говорит внутрипартийная оппозиция.

Так обстоит дело и в данном случае. Вой враждебных нам идеологов насЧет возврата военйого коммунизма находит себе достаточно отчетливый резонанс в рядах правых оппортунистов внутри нашей партии. Как известно, в нынешний период развернутого социалистического наступления теоретики и практики правого оппортунистического уклона не прочь пофилософствовать насчет «отмены нэпа» и «возвращения военного коммунизма». Совпадение правой филооофии современной эпохи с высказываниями открытых апологетов.буржуазии значительно полнее, чем можно было бы ожидать. Te же жалобы на возврат военного коммунизма, те же разговоры о стихийной силе этого поворота, который, раз начавшись, неизбежно охватывает одну отрасль за другой. Откуда такое совпадение?

B основе воплей наших классовых противников насчет отмены нэпа лежит типично буржуазное представление о военном коммунизме и новой экономической политике. Как рисует себе нэп средний буржуазно-меньшевистский обыватель? Примерно следующим образом: пытались, мол, большевики осуществить свою коммунистическую программу, да увидели, что ничего не выхо- дит,—вот они и перешли от военного коммунизма к, нэпу. СогЛас- но этому пошло-филистерскому представлению нэп есть чуть-чуть прикрытый стыдливый возврат к капитализму, как единственно возможной и приемлемой форме хозяйствования.

Именно так представляли себе дело наши враги (и кое-кто из «друзей») в начаде новой экономический политики. История предуготовила немало сюрпризов буржуазным идеологам, которые так пошло-упрощенно смотрели на вещи. И немудрено, что в нынешний период, когда на базе нэпа происходит успешное наступление социализма, буржуазно-меньшевистским писакам ничего больше не остается, как завопить об отмене нэпа. Совершенно, правильно определил сущность нэпа т. Сталин в своем заключительном слове на XIV партийном съезде.

; «Нэп есть особая политика пролетарскогогосударства, рассчитанная на допущение капитализма при наличии командных высот в руках пролетарского государства, рассчитанная на борьбу элементов капиталистических и социалистических, рассчитанная на возрастание роли социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, рассчитанная на победу социалистических элементов над капиталистическими, рассчитанная на уничтожение классов, на постройку фундамента социалистической экономики».

Сущность нэпа заключается таким образом в том, что это есть особая политика пролетарской диктатуры, направленная к построению социализма на основе прочного союза с основной бедняцко- середняцкой массой крестьянства. Построение социалистической формы производства—вот цель нэпа. Для достижения этой цели пролетарское государство использует рыночные формы связи и организации хозяйства. Ho, во-первых, вопиющей чепухой являются попытки изобразить товарные формы отношений в советском хозяйстве в качестве принципиально одинаковых с товарными формами капитализма. C другой стороны, впрочем не менее грубой ошибкой было бы игнорирование того обстоятельства, что и в условиях советской экономики товарная форма вовсе не представляет собою какую-то чисто внешнюю оболочку, не грозящую никакими последствиями.

Во-вторых, при нэпе мы используем рыночные формы хозяйственных связей с целью победы социализма над капиталистическими элементами, с целью построения социалистического общества. Использование рыночных форм имеет таким образом своей высшей целью преодоление тех же рыночных форм.

Точно так же обстоит дело с .классовой характеристикой нэпа. Нэп есть политика, рассчитанная на прочный и длительный союз рабочего класса с основными массами крестьянства. Однако целью этого союза является не увековечивание классов, классовых различий и классовой борьбы, а у н и ч то ж e н и e к л а с с о в. Поэтому в этом блоке пролетариату, строящему социализм, принадлежит руководящая роль.

Мы видим таким образом, что необходимо брать нэп в его движении, в его развитии, в смене его отдельных фаз и ступеней. Этого оказываются не в состоянии сделать правооппортунистические теоретики в нашей партии. B основе их разглагольствований на тему об отмене нэпа и о возврате военного коммунизма лежит совершенно неправильное, антиленинское представление о сущности нэпа, своеобразное либеральное толкование новой экономической политики. Поэтому они оказываются не в состоянии удовлетворительно поставить и разрешить основную проблему современности, проблему продвижения к социализму на основе новой экономической политики.

Либеральное представление насчет классовой борьбы при нэпе исходит из совершенно антидиалектической мысли о том, что, поскольку нэп есть путь к бесклассовому обществу, классовые противоречия и классовая борьба должны неуклонно, беспрерывно и постепенно сглаживаться и утихать. При этом подходе всякое обострение классовой борьбы должно рассматриваться как результат неудачи или поражения социалистического строительства. C этой точки зрения говорить об обострении классовой борьбы B условиях успешного строительства социализма—значит нести несусветную ахинею. Вполне логическим выводом из этой теории классовой борьбы в переходный период является пресловутая теория мирного врастания кулака в социализм, встретившая решительнейший отпор со стороны всей партии.

Нечего и говорить, что марксистско-ленинская диалектика не перестает действовать, не «дает осечки» и в переходный период. Нечего и говорить, что марксистское понимание значения и роли классовой борьбы годно не только для заграницы и отнюдь не подлежит замене либеральной теорией насчет гармонии классов. Совершенно ясно, что Ленин рассматривал нэп в целом как определенную особую форму классовой борьбы пролетариата, строящего социалистическое общество.

B своих речах и выступлениях периода новой экономической политики Ленин все снова и снова возвращается к вопросу, который он явно считал основной проблемой нэпа и который он формулировал в простых словах: «кто кого?» He будет преувеличением сказать, что под углом зрения именно этого вопроса Ленин ставил все существенные проблемы новой экономической политики.

B отличие от антидиалектических представлений о невозмож- ности обострения классового сопротивления наших врагов и классовой борьбы при нэпе Ленин отлично предвидел такие возможности и не раз предупреждал об этом партию. B своем докладе іна XI партийном съезде весной 1922 r., говоря о чадеждах сменовеховцев устряловского типа на мирную эволюцию Советской страны к капитализму, Ленин говорил:

«Прямого натиска на нас нет, нас не хватают за горло. Что будет завтра—это мы еще посмотрим, но сегодня на нас не наступают с оружием в руках, и тем не менее борьба с капиталистическим обществом стала во сто раз более ожесточенной и опасной, потому что мы не всегда ясно видим, где против нас враг и кто наш друг. Я говорил о коммунистическом соревновании с точки зрения развития форм хозяйства и форм общественного уклада. Это не есть соревнование, это есть отчаянная, бешеная, если не последняя, то: близкая ктому борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом^[24].

Как это непохоже на мирную идиллию врастания кулака в социализм! Как это непохоже на либеральную теорию беспрерывного и постепенного сглаживания классовых противоречий без классовой борьбы!

4.

B вопросе о значении рыночных форм связи при нэпе правые оппортунисты также скатываются к разрыву с марксизмом. По их представлениям вся сущность нэпа, его, так сказать, живая душа заключается в господстве чисто рыночных отношений и связей между различными частями советской хозяйственной системы, причем эти рыночные отношения не подлежат никакой дальнейшей эволюции, не претерпевают никакого развития и изменения. Несмотря на словесное признание процесса линяния стихийно- рымочных экономических категорий, представители правой идеологии н а д e л e исходят из представления о полнейшей неизменности рыночных отношений, Это дает им повод и основание всякий признак эволюции рыночных форм хозяйственной связи приветствовать криками о возврате военного коммунизма.

«Когда начинают пугать «новой» смычкОй, самой новой, хотят сказать какое-то не ленинское, а свое последнее, самое «новое» теоретическое слово,—меня берет тревога,—говорит т. Томскнй.—Какая это новая форма смычки?.. Вы грозите нам новыми формами и методами нэпа—ничего'здесь нового нет, а есть чрезвычайные мері* и заборная книжка».

Здесь совершенно ясно выступает отрицательное отношение к новым формам смычки. Другие выражают это отношение более «тонко», но по существу в том же духе.

«Сейчас мелкий товаропроизводитель превратился из продавца хлеба в сдатчика хлеба. Поэтому нарушена была та основная форма смычки» которая еще долгое время должна быть у нас главной формой, определяющей формой, а именно—форма рыночных связей»,—говорил т. Бухарин.

'C этой точки зрения новые формы связи крестьянина с промышленностью, например через контрактацию и т. д., выглядят только как грубое нарушение !оаконных» рыночных форм связи, диктуемых нэпом.

B основе этого фактического отрицания эволюции рыночных форм связи лежит метафизическое представление, которое начисто отрывает область рыночных отношений от области производственных отношений, являющихся в то же время отношениями классовыми. Ha деле рыночные отношения включают в себя, являются одной из форм выражения и проявления реальных классовых отношений. Конкретно это например, означает, что свободная торговля не есть только форма связи равноправных простых товаропроизводителей, но что она рождает ежедневно и ежечасно капиталистические отношения, плодит мелких капитали- стиков. Отсюда ясна недопустимость либерального подхода к свободной торговле, отсюда ясен вред недиалектического отрыва рыночных форм от реальных производственных классовых отношений, отсюда ясна опасность забвения этих классовых взаимоотношений, всегда скрывающихся и проявляющихся в форме рыночных отношений и категорий.

«Нэп вовсе не означает полной свободы торговли, свободной игры цен на рынке. Нэп есть свобода торговли в известных пределах, в известных рамках при обеспечении регулирующей роли государства и его роли на рынке» (С т a- лин).

При этом совсем неправильно было бы сказать, что в отношении регулирования торговли мы делаем только то же самое, что делаёт современное государство монополистического капитализма.

«У нас нет на рынке свободной игры цен, как это бывает обычно в капиталистических странах. Мы определяем цены на хлеб в основном. Мы определяем цены на промтовары. Мы стараемся проводить политику снижения себестоимости и снижения цен на промтовары, стремясь сохранить стабильность цен на продукты сельского хозяйства. Разве не ясно, что таких особых и специфических порядков на рынке не бывает вообще в капиталистических странах?» (Сталин).

Отсюда ясен вред мехдни#еского отрыва рыночных отношений от отношений производственных. Именно такой отрыв совершается теми, кто забывает о том, что рыночные отношения выражают, олицетворяют собою определенные отношения производства, а вовсе не являются бездушной и равнодушной формой, надеваемой вроде колпака на тело неизменного производственного содержания. Мы уже видели в одной нз предыдущих глав, что именно этим грехом страдает пресловутая богдановско-бухаринская теория насчет закона труйовых затрат. Этим же грехом страдают все механистические попытки отрыва производства от обмена, когда совершенно упускается из виду, что обмен, меновая форма, представляет собою лиШь определенную общественную форму производственного процесса. Всякая механистическая попытка вышелушить из*под меновой формы «чистенький» производственный процесс, вообще отбросив меновую форму как не существенную, как колпак, который можно по произволу снять и снова надеть, страдает тем же основным пороком.

B последней своей речи на пленуме Моссовета, произнесенной 19 ноября 1922 r., Ленин говорил O^{[25] [26]} значении и смысле нэпа следующее:

«Мы сейчас отступаем назад, но мы это делаем, чтобы сначала отступить, а потом разбежаться и сильнее прыгнуть вперед. Только под одним этим условием мы отступили назад в проведении нашей новой «экономической политики» \

У Ленина нет недостатка в намечении тех путей, по которым должно развертываться наступление на базе нэпа. Осуществляемая нашей партией генеральная линия на индустриализацию страны и обобществление сельского хозяйства завещана нам Лениным. B данной связи мы хотим однако отметить лишь специально, что и по вопросу об эволюции рыночных форм связи мы находим у Ленина вполне ясные указания.

B своей замечательной статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма» Ленин писалс

«Торговля есть единственно возможная экономическая связь между десятками миллионов мелких земледельцев и крупной промышленностью, если... если нет рядом C этими земледельцами великолепной крупной машинной индустрии с сетью электрических проводов,—индустрии, способной по своей технической мощи и по своим организационным «надстройкам» и сопуствующим явлениям снабдить мелких земледельцев лучшими продуктами, в большем количестве, луч- ще и дешевле, чем прежде» *

И тут же он прибавляет:

«Овладеть торговлей, дать ей направление, поставить ее в известные рамки пролетарская государственная власть может» ^г.

B своей другой статье—«К четырехлетней годовщине Октябрьской революции»—Ленин ставил тот же вопрос еще определеннее.

Говоря о значении торговли в условиях новой экономической политики, Ленин писал:

«Оптовая торговля объединяет миллионы мелких крестьян, экономически заинтересовывая их, связывая их, подводя их к дальнейшей ступени: к разным формам связи и объединения в самом производстве» ^х.

Итак торговля необходима, чтобы подвести мелкого крестьянина к разным формам связи и объединения в самом производстве. Единственно возможной формой связи с миллионами мелких земледельцев торговля остается до тех пор, пока промышленность не в состоянии снабжать сельское хозяйство лучшими продуктами, в большем количестве, лучше и дешевле, чем прежде. Было бы непростительным комчванством вообразить, что мы уже располагаем полностью той «великолепной крупной машинной индустрией», о которой мечтал Ленин. Столь же непростительно было бы однако закрывать глаза на все коренные перемены как раз в этом отношении, которые произошли за годы, истекшие со времени написания этих ленинских строк. Разве не ясно, что* в деле практического осуществления ленинского завета об индустриализации страны уже проделаны первые, чрезвычайно трудные, но чрезвычайно важные шаги? Разве не ясно, что если наша промышленность еще не осуществила полностью задачу-снаб- жать деревню «лучше и дешевле, чем прежде»,—то она все же в состоянии оказать—и из года в год действительно оказывает—все возрастающее воздействие на реконструкцию c.-x. производства? Только исходя A либерального толкования нэпа можно отрицать те крупнейшие производственные сдвиги, которые обусловливают возможность и необходимость широкого развития новых форм смычки, новых высших форм хозяйственной связи и хозяйственной организации. Нарождение и развитие этих новых форм ни в какой мере не означает ии малейшего отступления от основных принципов новой экономической политики, если понимать ее правильно, по-ленински.

B настоящее время правые оппортунисты прикрывают свои выступления против происходящих в нашей стране процессов выкорчевывания корней капитализма лицемерными требованиями насчет отмены «чрезвычайных мер», Действительное развитие нашего хозяйства, несомненные громадные успехи социалистического строительства не дают возможности правым оппортуни-

—------------------- /

і Ленин, т. XVIII, ч. 1, стр. 370.

повторять заявления насчет «размычки», насчет «военно-феодальной эксплоатации» и т. п. Они не могут в настоящее время открыто выступать против новых форм смычки. B этой обстановке в форме двурушнического требования «отмены чрезвычайных мер» правые оппортунисты пытаются протащить свое недовольство усиленным наступлением на капиталистические элементы, форсированным строительством обобществленных форм хозяйства. He может быть никаких сомнений, что этот маневр правым элементам не удастся. Партия требует от них совершенно недвусмысленного отказа от их прежних клеветнических обвйне- ний в «политике дани» и т. п. Партия требует полного приЗнания правых ошибок в оценке современного этапа нэпа.

Происходящее на базе нэпа социалистическое наступление ни в какой степени не означает возврата к военному коммунизму. «Военный коммунизм был вынужден войной и разрухой», неоднократно повторял Ленин. Военный коммунизм не мог и не может быть поли+икой, отвечающей задачам' социалистического хозяйственного строительства в мирных условиях. При военном коммунизме хозяйство не развивалось, а разрушалось. B обстановке гражданской войны это было неизбежным злом. B условиях современного социалистического наступления мы наблюдаем бурный рост производства. Военный коммунизм не мог быть крепкой формой смычки между пролетариатом и крестьянством в условиях мирного строительства. Нынешняя эпоха социалистического наступления характеризуется укреплением связи и смычки социалистической индустрии с мелким крестьянсКим хозяйством.

Правильно отмечалось, что на нынешнем этапе наступления нэп никому так не выгоден, как строящему социализм пролетариату. Поэтому наша партия, решительно отметая разговоры об отмене нэпа, с чьей бы стороны они ни исходили.—от наших классовых врагов, от правых оппортунистов или от «левых» троцкистских или полутроцкистских путаников.—будет твердо продолжать развертывающееся наступление к социализму.