ГАНИЛЬ И РИКАРДО О «ЧИСТОМ ДОХОДЕ». ГАНИЛЬ КАК СТОРОННИК УМЕНЬШЕНИЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОГО НАСЕЛЕНИЯ; РИКАРДО КАК СТОРОННИК НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА И РОСТА ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ]

Ганиль утверждает, что в своей «ТЪёопе de Гёсопоппе politique» (книге, мне неизвестной) он выдвинул теорию, которую вслед за ним воспроизвел Рикардо 72. Эта теория состоит в том, что богатство зависит не от валового, а от чистого продукта, т.

Прибавочная стоимость представлена (имеет свое реальное существование) в прибавочном продукте, в избытке продукта над той массой его, которая возмещает лишь его первоначальные элементы и, следовательно, входит в издержки его производства; если сложить постоянный и переменный капитал, то эта часть продукта равна вообще тому капиталу, который был авансирован производству. Цель капиталистического производства — прибавочная стоимость, а не продукт. Необходимое рабочее время рабочего — и вместе с тем тот эквивалент в продукте, которым оно оплачивается, — необходимо лишь постольку, поскольку оно доставляет прибавочный труд. В противном случае оно непроизводительно для капиталиста.

Прибавочная стоимость равна норме прибавочной стоимости ”, помноженной на число одновременных рабочих дней

или на число занятых рабочих, п. Следовательно, М = ^ X п. Эта прибавочная стоимость может, стало быть, увеличиваться или уменьшаться двояким образом. Например: + X п равно

Т

2т

— Хи, т. е. 2 М. Здесь М увеличилось [365] вдвое потому, что вдвое увеличилась норма прибавочной стоимости, ибо -^-составляет а это в два раза больше, чем С другой Т

т . „ о - 2тп

стороны, — X 2 п точно так же равнялось бы —, следовательно

тоже 2 М. Переменный капитал, V, равен цене отдельного рабочего дня, помноженной на число занятых рабочих. Если занято 800 рабочих, из которых каждый обходится в 1 ф. ст., то V => = 800 ф. ст., т. е. 1 ф. ст.

160 160

стоимость составляет 160, то ее норма = т-7 —™ = — =

1 г 1 ф. ст. X 800 800

= 80 “ Т — сама прибавочная стоимость состав-

160 ОЛЛ ф. ст.

ЛЯЄТ1 ф. ст. X 800 Х 800, Т- е- Т"ф. ст. X « Х П'

Эта прибавочная стоимость может увеличиться, при данной длине рабочего дня, лишь путем увеличения производительности или же, при данной производительности, лишь путем удлинения рабочего времени.

Но здесь важно следующее: 2М =~X п, и 2М = ~ х

У

X 2 п. Прибавочная стоимость (валовая ее сумма) остается той же, когда число рабочих уменьшается вдвое, — вместо 2 п составляет п, — но их ежедневный прибавочный труд вдвое больше, чем прежде. При этом предположении остались бы без изменения две вещи: во-первых, вся масса произведенных продуктов; во-вторых, вся масса прибавочного продукта, или «чистого продукта». Но изменилось бы следующее: во-первых, сумма переменного капитала, или расходуемая на заработную плату часть оборотного капитала, уменьшилась бы наполовину. Та часть постоянного капитала, которая состоит из сырья, осталась бы тоже неизменной, так как по-прежнему перераба-тывается та же самая масса сырья, хотя и вдвое меньшим числом рабочих. Напротив, часть, состоящая из основного капитала, увеличилась бы.

Если капитал, израсходованный на заработную плату, составлял 300 ф. ст. (1 ф. ст. на 1 рабочего), то теперь он будет составлять 150 ф. ст. Если капитал, израсходованный на сырье, составлял 310 ф. ст., то и теперь он будет составлять 310 ф. ст. Если предположить, что стоимость машин в четыре раза больше остальной части капитала, то она составляет теперь 1 600 ф. ст.73 Следовательно, если машины изнашиваются в 10 лет, то входящая ежегодно в продукт стоимость машин составляет 160 ф. ст. Допустим, что раньше на орудия производства ежегодно затра-чивался капитал в 40 ф. ст., т. е. только V4теперешнего.

При этих условиях расчет получится следующий:

Прежний капитал Новый капитал Машины 40 160 Сырье 310 310 Заработная плата 300 150 Сумма 650 620 Прибавочная стоимость 150, или 50% 150, или 1 Норма прибыли 231/13% 24е/зі% Весь продукт....

Если оставшиеся 30 ф. ст. будут израсходованы таким же образом, а именно 31/б2 этой суммы (или V2) на сырье, 16/62 на машины и 15/б2 на заработную плату, то получится:

Машины, 7 ф. ст. 14 шилл. 6 пенсов

Сырье 15 » »

Заработная плата 7 » » 5 шилл. 6 пенсов

Прибавочная стоимость 7 » > 5 » 6 >

Итого, следовательно:

Новый капитал: Машины

Сырье

Заработная плата

Прибавочная стоимость Норма прибыли

167 ф. ст. 14 шилл. 6 пенсов

.. 325 > >

... 157 > > 5 шилл. 6 пенсов

... 157 » » 5 > 6 >

24е/31% Вся сумма затраченного капитала: 650 ф. ст., как и раньше. Весь продукт — 807 ф. ст. 5 шилл. 6 пенсов.

Совокупная стоимость продукта увеличилась, совокупная стоимость израсходованного капитала осталась той же; при этом увеличилась не только стоимость, но и масса всего продукта, ибо сырья превращено в продукт на 15 ф. ст. больше прежнего.

[366] У Ганиля мы читаем:

«Когда страна лишена помощи машин и труд ее совершается только силой рук, то трудящиеся классы потребляют почти всю массу своих продуктов. По мере того как промышленность делает успехи, совершенствуясь благодаря разделению труда, повышению квалификации рабочих и изобретению машин, издержки производства уменьшаются, или, дру-гими словами, требуется меньшее число рабочих для получения большего количества продукции» (цит. соч. [«Des systemes dteconomie politique», 2-е изд., 1821], том I, стр. 211—212).

Это, стало быть, означает, что по мере того как труд становится производительнее, издержки производства, приходящиеся на заработную плату, уменьшаются. Количество рабочих по отношению к продукту уменьшается; следовательно, они и съедают меньшую часть этого продукта.

Если одному рабочему для производства своих собственных жизненных средств требуется 10 часов при работе без машины и лишь 6 часов — при работе с помощью машины, то в первом случае он (при двенадцатичасовом рабочем дне) работает 10 часов на себя и 2 часа на капиталиста, и этот последний из всего продукта двенадцатичасового труда получает 1/в.

Далее, получаемая капиталистом половина совокупного продукта также и количественно возрастет сравнительно с тем, что он получал раньше. Ибо 6 часов дают теперь столько же продукта, сколько прежде давали 10 часов; следовательно, один час дает 10/6 прежнего, или 14/в= 12/3. Таким образом, 30 прибавочных часов выражаются теперь в таком же количестве продукта, в каком раньше выражались 30 (1 + 2/з) = 30 + + 60/3 = 50 часов. 6 часов доставляют столько же продукта, сколько прежде 10 часов; следовательно, 30 (или 5x6)- столько, сколько прежде 5 х 10.

Итак, возрастет прибавочная стоимость капиталиста и его прибавочный продукт (если он сам потребляет этот продукт in natura, или в той мере, в какой он его потребляет in natura). Прибавочная стоимость может возрасти даже и без увеличения количества совокупного продукта. В самом деле, возрастание прибавочной стоимости означает, что рабочий способен производить свои жизненные средства в меньшее время, чем прежде; что, стало быть, стоимость потребляемых им товаров уменьшается, представляет меньше рабочего времени и что, следовательно, определенная стоимость, равная, например, 6 часам, представляет большее количество потребительных стоимостей, чем прежде. Рабочий получает то же количество продукта, что и прежде, но это количество составляет меньшую часть совокупного продукта, а стоимость этого количества выражает меньшую часть продукта рабочего дня. Несмотря на то, что никакое увеличение производительных сил в тех отраслях производства, продукты которых ни прямо, ни косвенно не входят в производство предметов потребления рабочего, не могло бы иметь такого результата, так как увеличение или уменьшение производительности в этих отраслях не изменяет соотношения между необходимым и прибавочным трудом, — тем не менее для этих отраслей производства результат получился бы тот же самый, хотя он и проистекал бы не из изменения их собственной производительности. Относительная стоимость их продуктов (если их собственная производительность осталась неизменной) возросла бы в точно такой же мере, в какой понизилась бы относительная стоимость других товаров; следовательно, пропорционально меньшая часть этих продуктов, или материализованная в них меньшая часть рабочего времени, затраченного рабочим, давала бы ему прежнее количество жизненных средств. Значит, прибавочная стоимость повысилась бы в этих отраслях совершенно так же, как и в других.

Но что станет теперь с пятью уволенными рабочими? Скажут, что высвободился также и капитал, а именно тот, которым оплачивались 5 уволенных рабочих, получавших плату каждый в размере 10 часов, за которую они работали по 12 часов в день, т. е. высвободился капитал в размере 50 часов; это прежде давало возможность оплачивать 5 рабочих, а теперь, когда заработная плата понизилась до 6 часов, это позволяет оплатить 50/6, т. е. 8V3рабочих дней. Таким образом, на высвобо-дившийся капитал в 50 рабочих часов теперь можно дать работу большему числу рабочих, чем их уволено.

Однако высвободился капитал не всех 50 рабочих часов. Ибо, даже если предположить, что материал подешевел во столько же раз, во сколько раз больше перерабатывается его теперь в течение того же самого рабочего времени, т. е. что и в этой отрасли производства произошло такое же увеличение производительной силы, то все же остается затрата на новые машины. Допустим, что они стоят ровно 50 рабочих часов; тогда их производство никак не могло дать работу такому же числу рабочих, какое было уволено. Ведь эти 50 рабочих часов целиком расходовались на заработную плату, на наем 5 рабочих. А в стоимости машины, равной 50 рабочим часам, содержатся прибыль и заработная плата, оплаченное и неоплаченное рабочее время. Кроме того, в стоимость машины входит постоянный капитал. К тому же те из машиностроительных рабочих, которые заняты изготовлением новой машины и число которых меньше числа уволенных, — это не те же самые рабочие, [367] которые были уволены. Увеличение спроса на рабочих в машиностроении может в лучшем случае повлиять на последующее распределение рабочей массы в том направлении, что к этой отрасли обратится более значительная часть поколения, начи-нающего работать, — более значительная, чем прежде. Это не отразится на уволенных рабочих. Да и помимо этого увеличение годового спроса на машиностроительных рабочих отнюдь не равно новому капиталу, затрачиваемому на машины. Машина служит, например, 10 лет. Значит, созданный ею постоянный спрос равен ежегодно 1/10 содержащейся в ней заработной платы. К этой 1/10 надо еще прибавить труд по ремонту в течение всех этих 10 лет и повседневное потребление угля, смазочного масла, вообще вспомогательных материалов; все это, вместе взятое, составит, быть может, еще 2/ю-

{Если бы высвободившийся капитал равнялся 60 часам, то эти последние представляли бы теперь 10 часов прибавоч-ного труда и только 50 часов необходимого. Следовательно, если раньше эти 60 часов расходовались на заработную плату и на них были наняты 6 рабочих, то теперь — только 5.} {Перемещение труда и капитала, вызываемое увеличением производительности в какой-нибудь отдельной отрасли производства благодаря введению машин и т. д., возможно всегда лишь впоследствии. Это значит, что по-иному будет распределяться приросту вновь притекающая рабочая масса, состоящая, быть может, из детей тех, которые выброшены на улицу, но не из них самих. Сами же они долгое время прозябают в своей старой профессии, которою продолжают заниматься в самых неблаго-приятных условиях, так как их необходимое рабочее время больше общественно-необходимого; они становятся пауперами или находят себе работу в таких отраслях, где применяется труд более низкого качества.}

{Паупер, совершенно так же как и капиталист (рантье), живет на доход страны и не входит в издержки производства продукта. Поэтому господин Ганиль должен был бы объявить его представителем меновой стоимости, точно так же как и преступника, которого кормят в тюрьме. Значительная часть «непроизводительных работников» — обладатели государственных синекур и т. д. — является не более чем исполненными важности пауперами.}

{Предположим, что производительность труда повысилась настолько, что если прежде в материальном производстве непосредственно участвовало 2/3 населения, то теперь участвует лишь 1/3. Прежде 2/3 населения доставляли жизненные средства для 3/3 населения; теперь 1/3 — для 3/3. Прежде «чистый доход» (в отличие от дохода работника) составлял 1/3; теперь — 2/3. Теперь нация — если отвлечься от [классовой] противопо-ложности — должна была бы употреблять на непосредственное производство V8своего времени вместо прежних 2/3. При равномерном распределении все имели бы больше времени —2/3 — для непроизводительного труда и досуга. Но при капиталистическом производстве все представляется антагонистическим и на самом деле является таковым. Наше предположение не означает, что население остается застойным. Ибо если возрастают 3/3, то возрастает и */3, и таким образом по своей массе число людей, занятых производительным трудом, могло бы непрерывно увеличиваться. Но относительно, в пропорции ко всему населению, оно все же было бы на 50% меньше, чем прежде. Теперь 2/3 населения состоят частью из владельцев прибыли и ренты, частью из непроизводительных работников (которые вследствие конкуренции тоже плохо оплачиваются), помогающих им проедать доход и дающих или, — если речь идет, например, о политических непроизводительных работниках, — навязывающих им взамен этого эквивалент в виде услуг. Можно предположить, что, за исключением домашней прислуги, солдат, матросов, полицейских, низших чиновников и т. п., содержанок, конюхов, клоунов и скоморохов, эти непроизводительные работники будут в общем стоять на более высокой ступени образования, чем прежде, и что увеличится в особенности число плохо оплачиваемых художников, музыкантов, адвокатов, врачей, ученых, учителей, изобретателей и т. д.

Внутри самого производительного класса возрастет число торговых посредников, в особенности же число лиц, занятых в машиностроении, на постройке железных дорог, в горной промышленности; затем — число рабочих, занятых в сельском хозяйстве скотоводством, занятых добыванием химических, минеральных удобрений и т. д. Далее, число земледельцев, производящих сырье для промышленности, возрастет сравнительно с числом тех земледельцев, которые производят предметы питания; а число тех, кто производит корм для скота, увеличится сравнительно с теми, кто производит продовольствие для людей. При возрастании постоянного капитала увеличивается и относительная масса совокупного труда, занятого его воспроизводством. Тем не менее та часть рабочих, которая непосредственно производит жизненные средства, производит теперь 1368] больше продуктов, чем прежде, хотя число этих рабочих уменьшилось. Их труд стал производительнее. Подобно тому как в отдельном капитале уменьшение его переменной части по отношению к постоянной выступает непосредственно как уменьшение той части капитала, которая затрачивается на заработную плату, так и для совокупной массы капитала — при его воспроизводстве — уменьшение доли переменного капитала должно выражаться в том, что относительно большая часть применяемой массы рабочих занята воспроизводством средств производства, а не воспроизводством самих продуктов, т. е. занята воспроизводством машинного оборудования (включая сюда средства сообщения и транспорта, а также и строения), вспомогательных материалов (угля, газа, смазочных масел, приводных ремней и т. д.) и растений, образующих сырье для промышленных продуктов. Количество сельскохозяйственных рабочих уменьшится по сравнению с количеством промышленных рабочих. Наконец, возрастет количество рабочих, занятых производством предметов роскоши, так как повысившийся доход потребляет теперь большее количество предметов роскоши.}

* * *

{Переменный капитал превращается в доход: во-первых — в заработную плату, во-вторых — в прибыль. Поэтому еслй брать капитал в его противоположности к доходу, то постоянный капитал выступает как капитал в собственном смысле слова, как та часть совокупного продукта, которая принадлежит производству и входит в издержки производства, не будучи никем индивидуально потребляема (исключение составляет рабочий скот). Пусть в отдельных случаях эта часть и возникает целиком из прибыли и заработной платы. В последнем счете она никогда не может проистекать из одного этого источника; она представляет собой продукт труда, но такого труда, который своим доходом считает, как дикарь свой лук, самые орудия производства. Однако раз превратившись в постоянный капи-тал, эта часть продукта уже не сводится к заработной плате и прибыли, хотя ее воспроизводство и доставляет заработную плату и прибыль. Этой части принадлежит известная доля продукта. Всякий последующий продукт является продуктом этого прошлого труда и труда настоящего. Последний- может продолжаться лишь постольку, поскольку он возвращает производству некоторую часть совокупного продукта. Он должен возместить постоянный капитал in natura. Если труд становится более производительным, то он возмещает соответствующий продукт, но не его стоимость, которая в результате этого уменьшается. Если он становится менее производительным, то стоимость продукта повышается. В первом случае уменьшается та процентная доля совокупного продукта, которую прошлый труд требует для своего возмещения; во втором случае эта доля увеличивается. В первом случае живой труд становится более производительным, во втором — менее производительным.}

{К числу обстоятельств, понижающих издержки на постоянный капитал, относится также и улучшение сырья. Так, например, в течение данного времени невозможно выработать одно и то же количество пряжи как из хорошего, так и из плохого хлопка, не говоря уже об относительной массе отбросов и т. д. Такое же значение имеет и качество семян и т. д.}

{Примеры комбинации, где фабрикант сам производит часть своего прежнего постоянного капитала или сам придает дальнейшую форму тому сырому продукту, который прежде переходил в качестве постоянного капитала из его сферы производства в другую (все это всегда сводится лишь к концентрации прибылей, как уже было показано выше *). Пример первого: объединение прядения и ткачества. Пример второго: владельцы рудников в окрестностях Бирмингема, взявшие на себя весь процесс производства железа, который прежде был разделен между различными предпринимателями и владельцами.}

* * *

Ганиль продолжает:

«Пока разделение труда введено не во всех отраслях, пока все классы трудящегося, искусного в ремеслах населения не достигли полного развития, до тех пор изобретение и применение машин в некоторых отраслях промышленности вызывает только отлив высвобожденных машиной капиталов и рабочих в другие отрасли труда, где они могут найти полезное применение. Но совершенно очевидно, что когда все отрасли труда рас-полагают нужным для них капиталом и необходимыми рабочими, всякое дальнейшее усовершенствование, всякие новые машины, сокращающие труд, неизбежно уменьшают трудящееся население; а так как его уменьшение отнюдь не сокращает производства, то га часть продукта, которая в результате этого остается в распоряжении общества, увеличивает собой либо прибыли с капиталов, либо ренту с земли; поэтому введение машин имеет своим естественным и необходимым последствием уменьшение численности тех классов наемных людей, которые живут за счет валового продукта, и увеличение численности тех классов, которые живут за счет чистого продукта» (цит. соч., стр. 212).

(369) «Изменение состава населениястраны, неизбежновызываемое прогрессом промышленности,является истинной причиной процветания, силы и цивилизации современных народов. Чем больше уменьшаются в числе низшие классы общества, тем меньше приходится обществу тревожиться из-за опасностей, которым его постоянно подвергают нужда, невежество, легковерие и суеверие этих злополучных классов; чем много-численнее становятся высшие классы, тем значительнее число тех подданных, которыми может располагать государство, тем сильнее и могущественнее государство, тем больше просвещения, разума и цивилизации распространено во всем населении» (цит. соч., стр. 213).

{Сэй следующим образом сводит к доходу совокупную стоимость продукта. В своем примечании к 26-й главе «Начал» Рикардо (французский перевод Констансио) Сэй говорит:

«Чистый доход частного лица состоит из стоимости продукта,в производстве которого оно участвовало,., минус его издержки. Но так как все его издержки представляют собой части дохода,которые оно уплатило другим лицам, то вся сумма стоимости продукта идет на уплату доходов. Совокупный доход нации состоит из ее валового продукта, т. е. из валовой стоимости всех ее продуктов, распределяющихся между производителями» *4.

Последнее положение было бы правильно, если бы оно было выражено так: совокупный доход нации состоит из той части ее валового продукта, — т. е. из валовой стоимости той части всех продуктов, — которая распределяется между производителями в качестве дохода, иными словами, он равен валовому продукту за вычетом той части всех продуктов, которая в каждой отрасли производства возместила собой средства производства. Но формулированное таким образом сэевское положение уничтожает само себя.

Сэй продолжает:

«Стоимость эта, после ряда актов обмена, может быть целиком потреблена в течение года своего возникновения, не переставая все же составлять доход нации, подобно тому как частное лицо, обладающее годовым доходом в 20 ООО франков, не перестает иметь 20 ООО франков годового дохода, даже если бы оно целиком съедало весь этот доход в течение года. Его доход не составляется из одних только его сбережений»,

Его доход никогда не составляется из его сбережений, хотя эти сбережения всегда составляются из его доходов. Чтобы доказать, что нация может в течение года съедать как свой капитал, так и свой доход, Сэй сравнивает ее с частным лицом, которое оставляет нетронутым свой капитал и в течение года потребляет только свой доход. Если бы это частное лицо за один год съедало как свой капитал в 200 ООО франков, так и свой доход в 20 000 франков, то в следующем году ему нечего было бы есть. Если бы весь капитал нации, а следовательно, и вся валовая стоимость ее продуктов распадались на доходы, то Сэй был бы прав. Частное лицо съедает свои 20 000 франков дохода. Его капитал в 200 000 франков, не съедаемый им, составлялся бы из доходов других частных лиц, из которых каждое съедает свою часть, так что к концу года весь этот капитал был бы съеден. Сэй мог бы возразить: а разве этот капитал не воспроизводился бы одновременно с тем, как его потребляют, и не был бы таким образом возмещен? Но ведь наше частное лицо потому воспроизводит ежегодно свой доход в 20 000 франков, что не съедает своего капитала в 200 000 франков. Если этот капитал потребили другие лица, то они уже не имеют капитала для воспроизводства дохода.}

«Только чистый продукт», — говорит Ганиль, — «и те, кто его потребляет, составляют его» (государства) «богатство и силу и содействуют его процветанию, его славе и его величию» (цит. соч., стр. 218).

Далее Ганиль цитирует примечания Сэя к 26-й главе «Начал» Рикардо в переводе Констансио, где Рикардо говорит, что если население страны насчитывает 12 миллионов, то для ее богатства выгоднее, когда на эти 12 миллионов работают 5 миллионов производительных рабочих, чем когда работают 7 миллионов. В первом случае «чистый продукт» состоит из прибавочного продукта, за счет которого живут 7 миллионов непроизводительного населения, а во втором случае — из прибавочного продукта для 5 миллионов. Сэй замечает по этому поводу:

«Это сильно напоминает учение экономистов XVIII века 75, утвер-ждавших, что мануфактуры нисколько не содействуют богатству государства, так как класс, состоящий на жалованье, потребляющий [370] столько же стоимости, сколько он производит, ничего не прибавляет к их (экономистов) знаменитому чистому продукту».

Ганиль замечает по этому поводу (стр. 219—220):

«Нелегко обнаружить связь между утверждением экономистов, что промышленный класс потребляет столько же стоимости, сколько он производит,и теорией господина Рикардо, по которой заработная плата рабочих не может быть причислена к доходу государства».

Ганиль и здесь не попал в точку. Экономисты ошибаются в том, что работников промышленности они рассматривают только как «класс, состоящий на жалованье». Это отличает их от Рикардо. Далее, они ошибаются, когда полагают, будто «состоящие на жалованье» производят только то, что потребляют. В противоположность им Рикардо правильно указывает, что «чистый продукт» производят именно наемные рабочие, но производят его как раз потому, что их потребление (т. е. их заработная плата) равно не всему их рабочему времени, а только тому рабочему времени, которое они затратили для производства своей заработной платы; или, иными словами, потому, что из своего продукта они получают только часть, равную их необходимому потреблению, т. е. из своего собственного продукта получают лишь эквивалент своего собственного необходимого потребления. Экономисты полагали, что в указанном ими положении находится весь промышленный класс (хозяева и рабочие). Одна только земельная рента рассматривалась ими как избыток произведенного продукта над заработной платой. Поэтому она им представлялась как единственное богатство. И если Рикардо говорит, что прибыли и ренты образуют этот избыток, а потому и единственное богатство, то, несмотря на свое расхождение с физиократами, он разделяет с ними тот взгляд, что только «чистый продукт», тот продукт, в котором воплощена прибавочная стоимость, образует национальное богатство (хотя Рикардо лучше физиократов понимает природу этой прибавочной стоимости). Также и у него богат-ством является только та часть дохода, которая представляет собой избыток над заработной платой. От экономистов его отличает не объяснение «чистого продукта», а объяснение заработной платы, той категории, под которую экономисты неправильно подводили также и прибыль.

Сэй далее возражает Рикардо:

«У 7 миллионов полностью занятых рабочих получалось бы больше сбережений, чем у 5 миллионов».

Против этого Ганиль правильно замечает:

«Это значит предполагать, что сбережения из заработной платыпредпочтительнее сбережений, возникающих из прекращения выплатызаработ- ной платы»... «Было бы слишком нелепо выплачивать 400 миллионов франков заработной платы рабочим, которые не производят никакого чистого продукта, только ради того, чтобы дать им возможность и средства делать сбережения из своей заработной платы» (цит. соч., стр. 221).

«С каждым шагом цивилизации вперед труд становится менее тяжелым и более производительным; классы, обреченные па то, чтобы производить и потреблять, уменьшаются в своей численности, а те классы, которые управляют трудом, которые дают всему населению облегчение (!), утешение (!) и просвещение, увеличиваются, становятся более многочисленными и присваивают себе все выгоды, получающиеся от уменьшения издержек труда,от изобилия продуктов и дешевизны потребления. В этом направлении совершенствуется род человеческий. ...Благодаря этому непрерывному уменьшению численности низших классов общества и росту высших... гражданское общество становится счастливее, могущественнее» и т. д. (цит. соч., стр. 224). «Если... число занятых рабочих составляет 7 миллионов, то их заработная плата составит 1 400 миллионов франков; но если эти 1 400 мил-лионов франков... дают не больший чистый продукт, чем миллиард франков, получаемый 5 миллионами рабочих, то действительное сбережение будет состоять в прекращении выплаты 400 миллионов франков заработной платы тем двум миллионам рабочих, которые не доставляют никакого чистого продукта,а отнюдь не в тех сбережениях, которые эти два миллиона рабочих могут сделать из своей заработной платы, составляющей 400 миллионов франков» (стр. 221).

В главе 26-й Рикардо замечает:

«Адам Смитпостоянно преувеличивает выгоды, которые страна извлекает из большого валового дохода, в сравнении с выгодами, доставляемыми большим чистым доходом... В чем же состоят выгоды, проистекающие для страны из применения большого количества производительного труда, если ее чистая рента и прибыль, вместе взятые, остаются теми же самыми независимо от того, применяет ли страна это количество труда или меньшее?.. Применяет ли нация 5 или 7 миллионов производительных рабочих [371] для производства чистого дохода, на который живут остальные 5 миллионов,., пища и одежда для этих 5 миллионов человек по-прежнему будут составлять чистый доход. Применение большего количества людей не доставило бы нам возможности ни увеличить хотя бы на одного человека нашу армию и наш флот, ни внести хотя бы одну добавочную гинею в виде налога» (цит. соч., стр. 215)гв.

Это напоминает древних германцев, у которых попеременно одна часть населения отправлялась на войну, а другая обрабатывала поля. Чем меньше была часть населения, которую необходимо было оставить для обработки земли, тем больше была та часть, которая могла идти воевать. Они ничего не выгадали бы от возрастания народонаселения на 1/3, скажем с 1 ООО до 1 500, если бы при этом для обработки земли потребовалось 1 ООО человек вместо прежних 500. Войско, которым они могли бы располагать, состояло бы по-прежнему только из 500 человек. Напротив, если бы возросла производительная сила их труда, так что для хлебопашества было бы достаточно 250 человек, то на войну могли бы отправляться 750 человек из 1 000, тогда как при уменьшении производительности труда из 1 500 человек могли бы воевать только 500.

Здесь, во-первых, следует заметить, что под «чистым дохо-дом», или «чистым продуктом», Рикардо понимает не избыток всего продукта над той его частью, которая должна быть возвращена производству в качестве средств производства — сырья или орудий. Он, наоборот, разделяет тот ошибочный взгляд, что валовой продукт сводится к валовому доходу. Под «чистым продуктом», или «чистым доходом», он понимает прибавочную стоимость, избыток совокупного дохода над той его частью, которая состоит из заработной платы, из дохода рабочего. А этот доход рабочего равен переменному капиталу, той части оборотного капитала, которую рабочий постоянно потребляет и постоянно воспроизводит как потребляемую им самим часть его продукции.

Если Рикардо не считает капиталистов совершенно бесполезными, т. е. если он относит и их самих к числу агентов производства и поэтому часть их прибыли сводит к заработной плате, то из «чистого дохода» он должен вычесть часть их дохода и объявить, что и все эти лица способствуют увеличению богатства лишь постольку, поскольку их заработная плата образует возможно меньшую часть их прибыли. Но как бы там ни было, по крайней мере часть времени этих людей, как агентов производства, принадлежит в качестве неотъемлемой детали самому производству. И в той мере, в какой их время принадлежит производству, они не могут быть использованы для других целей общества или государства. Чем больше свободного времени остается у них от их занятий в качестве руководителей производства, тем в большей степени их прибыль оказывается не зависящей от их заработной платы. В противоположность им те капиталисты, которые живут только на получаемые ими проценты, а также люди, живущие на земельную ренту, целиком могут быть использованы для целей общества и государства, и ни одна часть их дохода не входит в издержки производства, кроме той части, которая идет на воспроизводство их собственных драгоценных особ. Таким образом, в интересах государства Рикардо должен был бы также желать возрастания ренты (чистейшего «чистого дохода») за счет прибыли; но он был очень далек от этого. А почему? Потому, что это вредит накоплению капиталов, или, что отчасти то же самое, потому, что это увеличивает массу непроизводительных работников за счет производительных.

Рикардо целиком разделяет проводимое Смитом различение между производительным и непроизводительным трудом в том смысле, что первый обменивается непосредственно на капитал, [а второй] непосредственно на доход. Но у него уже нет смитовской нежности к производительным рабочим и смитовских иллюзий на их счет* Быть производительным рабочим, это — несчастье. Производительный рабочий, это — рабочий, производящий чужое богатство. Его существование имеет смысл лишь постольку, поскольку он служит таким орудием производства чужого богатства. Поэтому, если то же самое количество чужого богатства может быть создано меньшим числом производительных рабочих, то вполне уместно устранение излишних производительных рабочих. Vos, non vobis 11. Впрочем, Рикардо понимает это устранение не так, как Ганиль; не в том смысле, что одно только устранение их увеличивает доход и позволяет потреблять в виде дохода то, что раньше потреблялось как переменный капитал (т. е. в форме заработной платы). С уменьшением числа производительных рабочих отпадает и то количество продукта, которое сами потребляли и сами производили эти вытесненные рабочие, отпадает эквивалент для этого числа рабочих. Рикардо не предполагает, как Ганиль, что по-прежнему производится та же самая масса продукта. Но неизменной останется масса «чистого продукта». Если рабочие потребляли 200, а производимый ими прибавочный продукт составлял 100, то совокупный продукт составлял 300, а прибавочный продукт был равен одной трети совокупного рродукта. Если же рабочие потребляют 100, а производимый ими прибавочный продукт по-прежнему равен 100, то совокупный продукт будет состав-лять 200, а прибавочный продукт будет равен одной половине совокупного продукта. Совокупный продукт при этом уменьшается на 1/3? на то количество продуктов, какое раньше потреблялось сотней уволенных рабочих, а «чистый [372] продукт» остается неизменным, так как 200/2 равно 300/3. Рикардо поэтому относится безразлично к массе валового продукта, лишь бы только та часть валового продукта, которая составляет «чистый продукт», оставалась неизменной или же увеличивалась, но во всяком случае не уменьшалась.

Так, он говорит 78:

«Человеку, имеющему капитал в 20 ООО ф. ст., приносящий ему ежегодно 2 ООО ф. ст. прибыли, совершенно безразлично, доставляет ли его капитал занятие для 100 или для 1 ООО человек, продается ли произведенный товар за 10 ООО или за 20 000 ф. ст., если только во всех этих случаях получаемая им прибыль не падает ниже 2 000 ф. ст. Не таков ли также и реальный интерес целой нации?» 79 [VIII—372]

* * ¦

[IX—377] Цитированное выше место из 26-й главы «Начал» Рикардо гласит:

«Адам Смит постоянно преувеличивает выгоды, которые страна извлекает из большого валового дохода, в сравнении с выгодами, доставляемыми большим чистым доходом» (так как, говорит Адам, «тем больше будет количество производительного труда, приводимого в движение капиталом»)... «В чем же состоят выгоды, проистекающие для страны из применения большого количества производительного труда, если ее чистая рента и прибыль, вместе взятые, остаются теми же самыми независимо от того, применяет ли страна это количество труда или меньшее?»...

(Это, следовательно, означает лишь то, что прибавочная стоимость, произведенная большим количеством труда, остается такой же, как и прибавочная стоимость, произведенная меньшим его количеством. А это опять-таки означает только то, что для страны безразлично, применяет ли она большое число рабочих при меньшей норме прибавочной стоимости или меньшее число рабочих при большей ее норме, п х х/2 равно 2п х х/4, где п означает число рабочих, а х/2 и V4— прибавочный труд. «Производительный рабочий» сам по себе является лишь орудием производства для создавания прибавочной стоимости, и при одинаковом результате большее число этих «производительных рабочих» было бы только обузой.}

...«Человеку, имеющему капитал в 20 000 ф. ст., приносящий ему ежегодно 2 000 ф. ст. прибыли, совершенно безразлично, доставляет ли его капитал занятие для 100 или для 1 000 человек, продается ли произведенный товар за 10 000 или за 20 000 ф. ст., если только во всех этих случаях получаемая им прибыль не падает ниже 2 000 ф. ст.».

{Это, как явствует из одного позднейшего места, имеет совершенно банальный смысл. Например, виноторговец, который, вложив в дело 20 ООО ф. ст., ежегодно оставляет в погребе вина на 12 ООО ф. ст., а на 8 ООО продает, получая за это количество вина 10 ООО ф. ст., — такой виноторговец применяет мало людей и получает 10% прибыли. И т. д. А если взять еще банкиров!}

«Не таков ли также и реальный интерес целой нации? Если только ее чистый реальный доход, ее рента и прибыль, не изменяется, то не имеет никакого значения, состоит ли эта нация из 10 или из 12 миллионов жителей. Ее способность содержать флот и армию и все виды непроизводительного труда»

(это место показывает между прочим, что Рикардо разделял взгляд А. Смита на производительный и непроизводительный труд, хотя и не разделял уже его, основанной на иллюзиях, нежности к производительному рабочему)

«должна быть пропорциональна ее чистому, а не ее валовому доходу. Если 5 миллионов человек могут производить столько пищи и одежды, сколько необходимо для 10 миллионов человек, то пища и одежда для 5 миллионов являются чистым доходом. Разве страна получила бы какую- нибудь выгоду от того, что для производства того же самого чистого доходапонадобилось бы 7 миллионов человек, или, иначе говоря, что труд 7 миллионов человек был бы применен для производства пищи и одежды в количестве, достаточном для 12 миллионов? Пища и одежда для 5 миллионов человек по-прежнему будут составлять чистый доход. Применение большего количества людей не доставило бы нам возможности ни увеличить хотя бы на одного человека нашу армию и наш флот, ни внести хотя бы одну добавочную гинею в виде налога» (Ricardo.On the Principles of Political Economy, and Taxation. 3rd edition. London, 1821, стр. 415— 417) [Русский перевод, том I, стр. 284—285].

Страна тем богаче, чем меньше ее производительное население по отношению к совокупному продукту; совершенно так же, как и для отдельного капиталиста тем лучше, чем меньше нужно ему рабочих длй того, чтобы произвести ту же самую прибавочную стоимость. Страна тем богаче, чем меньше, при одном и том же количестве продуктов, производительное население по отношению к непроизводительному. Ведь относительная мало-численность производительного населения была бы только другим выражением относительной высоты производительности труда.

С одной стороны, тенденция капитала заключается в том, чтобы сводить к все уменьшающемуся минимуму рабочее время, необходимое для производства товара, а следовательно, также и количество производительного населения по отношению к массе продукта. Но, с другой стороны, тенденция капиталистического способа производства заключается, наоборот, в том, чтобы накоплять, превращать прибыль в капитал, присваивать возможно большее количество чужого труда. Капиталистический способ производства стремится понижать норму необходимого труда, но при данной норме применять возможно большее количество производительного труда. Отношение продуктов к населению при этом безразлично. Хлеб и хлопок могут обмениваться на вино, бриллианты и т. п. [378] или же рабочие могут применяться для такого производительного труда, который непосредственно ничего не прибавляет к предметам потребления (как, например, постройка железных дорог и т. п.).

Если бы вследствие какого-нибудь изобретения капиталист оказался в состоянии вкладывать в свое предприятие вместо прежних 20 000 ф. ст. только 10 000 ф. ст., потому что этих 10 000 ф. ст. было бы достаточно, и если бы они приносили 20 процентов вместо прежних 10, следовательно столько же, сколько прежде приносили 20 000 ф. ст., то это не могло бы служить для него основанием тратить 10 000 ф. ст. как доход, вместо того чтобы употреблять их, как и до этого, в качестве капитала. (О прямом превращении капитала в доход можно говорить собственно только при государственных займах.) Он вложил бы их в какое-нибудь другое предприятие; кроме того, он капитализировал бы еще и часть своей прибыли.

У политико-экономов (отчасти и у Рикардо в том числе) мы видим ту же антиномию, которая имеет место в самой действи-тельности. Машины вытесняют труд и увеличивают «чистый доход» (в особенности они увеличивают всегда то, что Рикардо называет здесь «чистым доходом», т. е. массу тех продуктов, в виде которых потребляется доход); они уменьшают число рабочих и увеличивают количество продуктов (которые теперь частью потребляются непроизводительными работниками, частью обмениваются за пределами страны и т. д.). Как будто это и было желательно. Но нет. Ведь надо доказать, что они, машины, не лишают рабочих куска хлеба. А чем это доказывается? Тем, что машины после некоторого потрясения (которому, быть может, как раз пострадавший слой населения не в состоянии оказать сопротивления) снова дают занятие большему числу людей, чем было занято до их введения, так что масса «производительных рабочих» снова увеличивается и прежняя диспро-порция опять восстанавливается.

Так это и бывает на самом деле. И таким образом, несмотря на возрастающую производительность труда, рабочее население могло бы постоянно расти, не по отношению к продукту, который возрастает вместе с ним и быстрее его, а относительно всего народонаселения, если, например, одновременно происходит концентрация капитала и, следовательно, прежние составные части производительных классов попадают в ряды пролетаря- ата. Небольшая часть пролетариата переходит в ряды среднего класса. Но непроизводительные классы заботятся о том, чтобы на долю пролетариата приходилось не слишком много средств существования. Постоянное обратное превращение прибыли в капитал неизменно восстанавливает тот же кругооборот на более широкой основе.

А у Рикардо забота о накоплении еще сильнее, чем забота о чистой прибыли, которой он ревностно восхищается как средством для накопления. Отсюда также и противоречивые увещания и утешения по адресу рабочих. Они, дескать, больше всего ааинтересованы в накоплении капитала, ибо от этого зависит спрос на них. Если возрастает спрос, то возрастает и цена труда. Следовательно, они сами должны желать понижения заработной платы, чтобы отобранная у них прибавочная стоимость, профильтрованная опять через капитал, причиталась им за новый труд и повышала их заработную плату. Но это повышение заработной платы вредно, так как оно задерживает накопление. С одной стороны, они не должны плодить детей. Тем самым уменьшится предложение труда и, значит, повысится его цена. Но повышение цены труда уменьшает норму накопления, сокращает, следовательно, спрос на рабочих и понижает цену труда. Еще быстрее, чем уменьшается предложение труда, уменьшится вместе с ним и [накопление! капитала. Если же рабочие будут плодить детей, то этим они увеличат предложение труда и уменьшат цену труда, в результате чего возрастет норма прибыли и вместе с ней накопление капитала. Но рабочее население должно идти pari passu * с накоплением капитала; т. е. рабочему населению предписывается, чтобы оно имелось как раз в такой массе, в какой это требуется капиталисту, — что и без того происходит в действительности.

Господин Ганиль не совсем последователен в своем преклонении перед «чистым продуктом». Он цитирует Сэя:

«Я нисколько не сомневаюсь в том, что при рабском труде избыток продуктов над потреблением больше, чем при труде свободного человека... Труд раба не имеет другой границы, кроме истощения его рабочей силы... Раб» (и свободный рабочий тоже) «работает для удовлетворения безграничной потребности своего господина — его алчности» (Сэй,1-е издание^ стр. 215-216).

[379] По этому поводу Ганиль замечает:

«Свободный рабочий не может расходовать больше, а производить меньше, чем раб... Всякий расход предполагает эквивалент, произведенный для оплаты этого расхода. Если свободный рабочий расходует большЄ| чем раб, то и продукты его труда должны быть значительнее, чем продукты рабского труда» (Ганиль, том I, стр. 234).

Как будто величина заработной платы зависит только от производительности работника, а не от распределения продукта — при данной производительности — между работником и хозяином.

«Я знаю», — продолжает Ганиль, — «что с некоторым основанием можно сказать, что та экономия, которую хозяин проводит в отношении издержек своего раба» (здесь, стало быть, все же «экономия в отношении вознаграждения раба»), «служит для увеличения ого личных издержек» и т. д. ...«Но для общего богатства более выгодно, чтобы во всех классах общества царило благосостояние, чем чтобы небольшое число ввдивиду- умов обладало чрезмерным изобилием» (стр. 234—235).

Как согласовать это с «чистым продуктом»? Впрочем, гос-подин Ганиль сейчас же берет назад свои либеральные тирады (там же, стр. 236—237). Он — сторонник рабства темнокожих в колониях. Он либерален лишь настолько, что не высказывается за восстановление рабства в Европе, уразумев, что свободные рабочие являются здесь рабами, существующими только для того, чтобы производить «чистый продукт» для капиталистов, земельных собственников и их слуг.

«Он» (Кенэ)«решительно оспаривает, что сбережения классов, состоящих на жалованье, обладают способностью увеличивать капиталы; и он обосновывает это тем, что эти классы не должны иметь возможности делать сбережения и что если они имеют излишеку избыток, то он может получаться только вследствие ошибки или беспорядка в общественном хозяйстве» (там же, стр. 274).

В подтверждение этого Ганиль цитирует следующее место из Кенэ:

«Если бесплодный класс делает сбережения в пелях увеличения количества своих наличных денег,... то в той же пропорции уменьшаются его работа и его заработки, и он приходит в упадок» («Physiocratie», стр. 321).

Осел! Он не понял Кенэ.

Господин Ганиль кладет последний кирпич следующей фразой:

«Чем они» (заработные платы) «значительнее, тем меньше доход общества»

(фундаментом, на котором стоит «общество», являются наемные рабочие, но сами они не состоят в «обществе»),

«и все искусство правительств должно быть направлено на уменьшение суммы заработной платы... Задача... достойная просвещенного века, в котором мы живем» (цит. соч., том II, стр. 24). * * *

По вопросу о производительном и непроизводительном труде следует еще кратко рассмотреть Лодерделя (плоские шутки Брума после этого не стоит разбирать), (Ферье?), Токвиля, Шторха, Сениора и Росси.