МИРОВЫЕ ФИНАНСОВЫЕ КРИЗИСЫ

Тенденции финансовой глобализации действуют в двух противо­положных направлениях. С одной стороны, финансовая глобали­зация позволяет финансовым структурам защитить себя от рис­ка неожиданных и резких изменений курсов валют и ставок процента посредством использования инновационных финан­совых инструментов (т.е.

Нарастание и углубление процессов финансовой глобализа­ции сопровождаются системными рисками.

Системный риск представляет собой вероятность фи­нансовых потрясений для всей глобальной финансо­вой системы, а не одной национальной экономики в отдельности или группы финансовых институтов, опе­рирующих на конкретном сегменте рынка.

Функционирование современных финансовых рынков по­зволяет интегрировать и перераспределять риски таким обра­зом, чтобы финансовые институты могли застраховаться от оп­ределенных рисков типа колебаний валютного курса. Но при этом рынки, скорее всего, просто видоизменяют и перераспре­деляют риски, чем устраняют или снижают их для всей финан­совой системы в целом.

Трансграничные финансовые потоки преобразуют систем­ный риск, в результате чего финансовые трудности, с которыми сталкиваются один или несколько национальных институтов, могут отразиться напрямую на остальной части глобального финансового сектора.

Риски расчетов возникают, когда штаб-квартиры участников операций располагаются в разных часовых поясах: один из уча­стников мог выполнить свою часть контракта, а второй в то же время мог обанкротиться и не способен выплатить компенса­цию. Риски ликвидности могут возникнуть, когда финансовые учреждения не в силах мобилизовать наличные средства, необ­ходимые для того, чтобы вовремя профинансировать операции. Если какой-либо банк столкнется сразу и с проблемой расчетов, и с проблемой ликвидности, это может иметь серьезные сис­темные последствия для всего международного финансового рынка.

С учетом потенциально непостоянного характера глобаль­ных финансовых рынков и мгновенного распространения фи­нансовой информации по основным мировым финансовым цен­трам системные риски продолжают представлять собой посто­янную угрозу функционирования всей глобальной финансовой системы, и никакое правительство самостоятельно не сможет справиться с этой угрозой или защитить от нее экономику сво­ей страны.

Увеличение системного риска тесно связано и со структур­ным изменением в балансе сил между правительствами и меж­дународными организациями и рынками, или, более точно, между государственной и частной властью в глобальной финансовой системе. Преувеличение мощи глобальных финансовых рынков и игнорирование ключевой роли государственной власти в под­держании их эффективного функционирования, особенно в пе­риоды кризисов, наводят на мысль, что современная финансо­вая глобализация управляется скорее рынком, чем государством.

Усиленный финансовой либерализацией и сопутствующий ей переход к рынкам и частным финансовым институтам как «ав­торитетным агентам» глобальной финансовой системы затраги­вает серьезные проблемы сущности государственной власти и экономической независимости.

Современные процессы глобализации привнесли негатив­ные моменты в состояние финансовых отношений. Финансо­вые кризисы приобретают всеобщий характер, охватывая несколь­ко государств, регионов и все мировое сообщество. Отсутствие или слабая способность государственных властей предотвращать или преодолевать финансовые потрясения делает необходимой координацию их действий в рамках разнообразных междуна­родных финансовых объединений. Необходимо реформирова­ние старых или создание новых институтов для выполнения роли международного кредитора последней инстанции, обеспечива­ющего равновесие национальных, региональных и мировой ва­лютно-финансовой систем.

Под финансовым кризисом принято понимать резкое па­дение цен на финансовые активы, что приводит к мас­совому банкротству субъектов рынка.

Признаками финансового кризиса являются обвальное па­дение цен на товары, обесценение национальной валюты, банк­ротства финансовых и нефинансовых фирм, дефолт по суверен­ным долгам.

Обычно финансовый кризис рассматривается как кризис финансовой системы, другими словами, финансовый систем­ный кризис. Финансовый кризис включает долговой, валютный и банковский кризисы. Им предшествует, как правило, обвал на фондовой бирже.

Долговой кризис — массовое банкротство субъектов хо­зяйствования и дефолт по суверенным долгам государ­ства.

Долговой кризис проявляется в неспособности государства и субъектов хозяйствования погашать и обслуживать свои дол­ги. Принципиальным отличием долгового кризиса от других кризисов являются субъекты отношений. Долговой кризис зат­рагивает нефинансовые учреждения и государство. Он демонст­рирует нестабильность в деятельности должника. Долговой кри­зис — это кризис платежеспособности субъектов хозяйствова­ния, когда должник не может изыскать достаточные финансовые ресурсы для своевременного погашения принятых на себя обя­зательств.

Валютный кризис проявляется в резких колебаниях курса денежной единицы, существенном сокращении золо­товалютных резервов, значительном ухудшении валют­ной ликвидности государства.

В современной трактовке валютный кризис — это резкое обес­ценение национальной валюты, как минимум на 25—30% (или 10%-ный рост уровня обесценения), сопровождающийся сокра­щением золотовалютных резервов. Объектом валютной неста­бильности выступает валютный курс, а формой проявления — валютный рынок.

Г. Кальво, К. Райнхарт, Дж. Каминский выявили следую­щие последствия банковского кризиса для экономики: изъятие депозитов, сокращение спроса на деньги, рост отношения на­личности к депозитам, снижение банковского кредита, рост про­центных ставок по кредитам и депозитам, спад экономической активности. Системный банковский кризис означает несостоя­тельность большей части кредитных учреждений, т.е. их неспо­собность выполнять условия контрактов с вкладчиками, други­ми контрагентами. В результате прекращается выдача банками депозитов по требованиям вкладчиков. Проявления открытого системного банковского кризиса состоят в прекращении банка­ми платежей по вкладам.

Банковский кризис характеризуется массовым изъяти­ем вкладов из коммерческих банков, резким сокраще­нием банковского и коммерческого кредитования, по­вышением ссудного процента, ростом финансовых банкротств.

Банковский кризис бывает трех видов. 1. Нестабильность отдельных кредитно-финансовых учреждений, повлекшая рост государственных расходов для их реструктуризации. 2. Банковс­кий кризис трансформируется в экономический кризис при сни­жении ВВП, занятости, доходов и экономической активности. 3. Поражение объектов финансов через три главных канала не­стабильности — банковский, долговой и валютный.

Банковский кризис характеризуется увеличением сомнитель­ных и плохих долгов в кредитном портфеле банков, ростом убыт­ков в связи с переоценкой непокрытых рыночных позиций, па­дением реальной стоимости банковских активов. Наступает кре­дитно-финансовая нестабильность.

В основе банковского кризиса находится совокупность вне­шних и внутренних факторов. Среди внешних факторов следует отметить падение рыночного спроса, резкое ухудшение условий торговли, сокращение ВВП, рост безработицы, падение цен на недвижимость и др. К числу внутренних (национальных) фак­торов относятся дисбаланс в регулировании рынков денежной ликвидности капиталов, несоответствие политики валютного курса требованиям поддержания устойчивого равновесия между импортом и экспортом капитала, недостаточно обоснованная девальвация национальной валюты в отношении валют основ­ных торговых партнеров, неоправданные решения в области налогообложения, отсутствие эффективного надзора над кре­дитными организациями и финансовыми учреждениями.

Основными причинами банковских кризисов являются сла­бость национальных валют, высокий уровень коэффициента долларизации, большой внешний долг, значительный бюджет­ный дефицит, низкое значение ВВП, слабое банковское регули­рование, неразвитость финансовых рынков и специализирован­ных кредитно-финансовых учреждений.

Механизм предотвращения банковского кризиса включает институциональные и операционные инструменты. К институ­циональным относятся организации, учреждения, структуры,

которые осуществляют мероприятия по предупреждению кри­зиса, борьбе с ним и ликвидации его последствий. Главным из них, отвечающим за проведение упреждающих мер при неста­бильности кредитной системы, является центральный банк (де­нежные власти). Наряду с ним, к институциональным относят­ся национальные правительства, министерства финансов, зако­нодательные органы, главы государств. Институциональные инструменты включают также: а) систему страхования вкладов физических лиц, б) систему рефинансирования ипотечного жи­лищного кредитования и др. Как правило, в стране принимают­ся превентивные меры по снижению кризисной ситуации: огра­ничения на вход иностранных банков, ограничения на развер­тывание филиальной сети иностранных банков, определение верхних пределов процентных ставок по депозитам и кредитам. Важным инструментом защиты вкладчиков от возможных рис­ков является система страхования депозитов граждан. Четкие требования и санкции позволяют вкладчикам и заемщикам кон­тролировать качество и уровень риска кредитного портфеля кре­дитного института.

К операционным инструментам относятся все финансовые инструменты, которые используются в случае кризиса по сни­жению его негативного влияния на субъекты экономики (став­ки кредита, налоги, льготы, бюджетные субсидии, бюджетные кредиты, формы финансового оздоровления, антикризисное управление, реструктуризация активов и др.).

Финансовый кризис обычно сочетает все перечисленные компоненты (валютный, долговой и банковский). В противном случае можно говорить о финансовой нестабильности.

Принято различать три типа финансового кризиса. Кризис первого типа характеризуется нестабильностью отдельных кре­дитно-финансовых учреждений, результатом чего является рост государственных расходов для их реструктуризации. Кризис вто­рого типа трансформируется в экономический кризис и прояв­ляется в снижении ВВП, занятости, доходов и экономической активности. Кризис третьего типа, по сути, является финансо­вым, поражает объект финансов через три главных канала фи­нансовой нестабильности: банковский, долговой и валютный.

Главной движущей силой финансовых потрясений являются инвесторы-спекулянты, настроение и поведение которых вле­чет страну в пропасть нестабильности.

Исторический Мобильность капиталов и их приоритеты в эпо- экскурс! ху золотомонетного стандарта были направле­

ны в страны Нового Света. Главным источни­ком финансовых дисбалансов в тот период являлась Великобри­тания. Финансировав многие международные проекты, она защищала собственные интересы и ресурсы, за что другие страны были вынуждены заплатить финансовыми кризисами. В XIX в. британские капиталы в три этапа были инвестированы в страны

Латинской Америки. В 1822—1825 гг. финансирование добычи золота и серебра привело к обвалу фондового рынка в Лондоне и банковской панике. В 1854—1873 гг. финансирование строи­тельства железных дорог закончилось финансовым кризисом в Европе и дефолтом заемщиков. В 1884—1890 гг. финансирова­ние внутреннего развития Аргентины и Уругвая привело к де­фолту по государственным облигациям Аргентины. В период с 1826 по 1837 г. из Британии капитал поступал и в США для финансирования строительства каналов и возделывания хлоп­ковых полей. В результате восемь штатов объявили дефолт по своим долгам. В 1895 г. наступил момент внезапной остановки притока капитала, который сменился оттоком ресурсов, что было вызвано угрозой американских властей отказаться от биметал­лизма и перейти на золотой стандарт. Британский экспорт ка­питала так же активно финансировал земельный бум в Австра­лии в 1880 г., закончившийся крупными банкротствами банков в 1890 и 1893 гг. из-за необеспеченности займов. Средства Ве­ликобритании направлялись и в Канаду. Вместе с тем банковс­кие паники в Британии в 1825, 1837, 1847 и 1857 гг., произошед­шие в результате повышения Банком Англии дисконтной став­ки из-за сокращения золотых резервов, имели обратное влияние на мобильность капитала. Британские банки, финансировавшие экспорт хлопка из Нового Орлеана в Ливерпуль, в 1837 г. были вынуждены прервать свою деятельность. В результате это при­вело к падению цен на хлопок и массовым банкротствам произ­водителей, а также приостановке конвертируемости золота.

В период золотомонетного стандарта финансовая нестабиль­ность проявлялась в форме банковского, затем долгового и по­том валютного кризиса. В целом, финансовые потрясения слу­чались из-за резких внутренних или внешних провалов в поли­тике, проводимой властями. В этой связи банковская паника служила примером внутреннего провала, когда вкладчики теряли

доверие к способности банка конвертировать депозиты в валюту. В свою очередь валютный кризис был примером внешнего про­вала, когда держатели местной валюты начинали сомневаться в ее надежности и переводили свои сбережения в золото или ино­странные валюты, что сокращало резервы государства.

В 1920-х гг. неконтролируемое распространение маржиналь­ных сделок привело к агрессивному росту курсов ценных бумаг, их переоцененности, с последующим паническим сбросом цен­ных бумаг в октябре 1929 г., с цепной реакцией игры на пони­жение, массовыми выставлениями брокерами требований дов­нести деньги или пополнить залоги, с многочисленными отка­зами клиентов сделать это.

Маржинальная сделка — сделка купли-продажи ценных бумаг, совершенная на основании поручения клиента, расчет по которой производится компанией с исполь­зованием денежных средств или ценных бумаг, предо­ставленных компанией в заем клиенту.

Маржинальная торговля — проведение спекулятивных торговых операций с использованием денег и/или то­варов, предоставляемых торговцу в кредит под залог оговоренной суммы — маржи; от простого кредита мар­жинальный отличается тем, что получаемая денежная сумма (или стоимость получаемого товара) обычно в несколько раз превышает размер залога (маржи).

Одним из источников займов брокеров своим клиентам яв­лялись банковские ссуды. А клиентские портфели ценных бумаг выступали обеспечением по подобным ссудам коммерческих банков. В связи с этим проблемными оказались кредитные пор­тфели банков. Требования банков к брокерам пополнить свое обеспечение или погасить часть ссуд не выполнялись из-за рас­тущих убытков и неликвидности брокеров. В результате банки становились неликвидными, вызывая цепную реакцию расстрой­ства финансового сектора и кризиса платежной системы. Дан­ный «мыльный пузырь» 1920-х гг., основанный на маржиналь­ных сделках, с последующим распространением системного риска на банковский сектор и банковской паникой, инициировал ме­ханизм общеэкономического кризиса в начале 1930-х гг.

В 1974-1975 гг. экономики индустриально развитых стран столкнулись с нефтяным шоком, связанным с повышением цен на нефть, которые были до этого стабильно низки. Особенно пострадала при этом Великобритания, чей ВВП стал уменьшаться в реальном выражении, расходы домашних хозяйств снижались, существенно выросла инфляция, упал валютный курс фунта стер­линга по отношению к доллару, крайне волатильным стал ры­нок акций.

Рецессия в экономике США в 1990-1991 гг. В «черный поне­дельник» 19 октября 1987 г. произошел резкий обвал фондового рынка США — индекс Доу-Джонса (DJIA) за день упал на 22,6 процентных пункта. Вскоре начал замедляться темп роста эко­номики, который оказался самым низким со времен Великой депрессии. В этих условиях Федеральная резервная система (ФРС) США стала снижать учетную ставку, которая за три года — с середины 1987 г. до середины 1992 г. — сократилась на 675 базисных пунктов (до 3%). Основными причинами рецессии послужили: неэффективное применение инструментов фискаль­ной и монетарной политики; рост цен на нефть в результате войны в Персидском заливе, спровоцировавший инфляцию; кредитный кризис, вызвавший сокращение инвестиций. Рецес­сия в экономике негативно отразилась на стабильности банков­ской системы США. Начиная с 1985 г. были закрыты около 900 банков. В середине 1989 г. был принят Закон о реформирова­нии, поддержке и оздоровлении финансовых институтов, в со­ответствии с которым были упразднены некоторые государствен­ные регуляторы, оставшиеся наделены новыми полномочиями, создано государственное агентство по ликвидации проблемных активов финансовых институтов.

Интересно, что...!

Процентный пункт — единица, применяемая для сравнения вели­чин, выражаемых в процентах. Например, если инфляция в одном году составила 8%, а в следующем — 6%, то говорят, что она снизи­лась на 2 процентных пункта (хотя в обычном «процентном исчис­лении» — на 25%).

Базисный пункт — одна сотая доля процента.

Финансовые кризисы в странах Северной Европы в 1988—

1994 гг. В конце 1980-х гг. в Норвегии, Швеции и Финляндии наблюдался перегрев экономик, вызванный их бурным эконо­мическим подъемом, а также бумом на финансовых рынках и рынках недвижимости. Перегрев экономики и активное нара­щивание долгов усиливали уязвимость экономик стран. Власти приступили к ужесточению монетарной и фискальной политик, что явилось сильнейшим внутренним шоком. Норвегия первой столкнулась с кризисом, в ходе которого проводимая централь­ным банком денежно-кредитная политика, направленная на ос­лабление инфляционного давления и поддержание фиксирован­ного валютного курса, привела к ухудшению кредитных усло­вий и падению цен на активы. Кроме этого, в 1986 г. на мировом рынке резко упали цены на нефть, что также негативно отрази­лось на экономике. В 1988 г. началась рецессия, длившаяся два года, в результате чего реальный ВВП снизился на 4%. В Шве­ции и Финляндии события развивались аналогично. В Швеции рецессия началась в 1991 г. и привела к сокращению ВВП на 5,8% и значительному росту безработицы. В Финляндии послед­ствия кризиса были более масштабными из-за распада Советс­кого Союза, являвшегося одним из основных торговых партне­ров страны. В 1990 г. началась рецессия, которая длилась более трех лет. За этот период реальный ВВП Финляндии сократился на 13,3%. Для преодоления кризиса власти трех стран снижали ключевые ставки центральных банков, использовали фискаль­ные инструменты, а также предпринимали меры по поддержке банковского сектора через выделение денежных средств нужда­ющимся банкам, предоставление государственных гарантий, создание специальных государственных гарантийных фондов и управляющих компаний.

Финансовые кризисы в странах среднего уровня развития.

В 1990-е гг. они произошли сразу в нескольких странах. В 1994—

1995 гг. кризис поразил Мексику и Аргентину, в 1997—1998 гг. — Таиланд, Малайзию, Южную Корею, Индонезию и Филиппи­ны, в 1998—1999 гг. — Россию и Бразилию. Сформировались своеобразные двухлетние периоды, охватывающие год «взрыва» (финансовой паники) и год проявления последствий этого взры­ва. В наибольшей степени азиатский кризис отозвался в Япо­нии, Китае и таких особых зонах, как Гонконг и Сингапур, мек­сиканский и бразильский — в Латинской Америке, российский —

в государствах СНГ. По всеобщему мнению, эти кризисы имеют много общих черт, определяемых той стадией развития, в кото­рую вступило мировое хозяйство в конце XX в., — стадией гло­бализации. В 1995 г. директор-распорядитель МВФ М. Камдес­сю, характеризуя мексиканский кризис, заявил, что мир впер­вые имеет дело с «кризисом XXI века». Эта характеристика применима и к дальнейшим событиям.

Финансовый кризис в России в 1998 г. Он произошел на ис­ходе почти десятилетнего периода реформ рыночного типа, ко­торые во многом определили тип кризиса. Россия не сумела создать к этому времени полноценную рыночную экономику, но успела организовать тот финансовый сегмент, который в 1997— 1998 гг. оказался самым уязвимым в условиях глобализации эко­номики. Перед остальными странами, пережившими кризис, не стояла задача перехода в новое качество, от одной социально­экономической системы к другой. Тем не менее, в развитии этих стран имеются общие черты, делающие российский кризис од­нотипным с их кризисами. Участие в процессах глобализации и закономерное стремление извлечь из них выгоду побудили эти страны к внутренней и внешней либерализации экономики, важ­нейшим следствием которой стал рост финансового сегмента, во многих случаях гипертрофированный и нездоровый. В отли­чие от развитых стран Запада этот рост не обеспечивался в дос­таточной мере ни сбалансированной экономикой, ни социаль­но-политической стабильностью.

Поскольку кризис в странах Азии предшествовал российс­кому кризису, естественно, встает вопрос, в какой мере Россия стала жертвой этих событий. Скажем, на Японию азиатский кризис повлиял через два главных канала: сокращение спроса на японский экспорт и невозврат японских банковских и иных кредитов. Для России оба эти канала не играли существенной роли: прямые экономические связи с кризисными странами Азии были невелики, и Россия не являлась по отношению к ним кре­дитором. «Заражение» России обусловлено именно глобально­стью современной мировой экономики, прежде всего, глобаль­ным характером движения капиталов, которые ищут оптималь­ных по доходности и риску возможностей применения. В наиболее общей форме можно сказать, что азиатский кризис воздействовал на Россию через фактор доверия. Речь идет о до­верии международного финансового сообщества и внутренних

участников экономического процесса к российскому правитель­ству, концернам, банкам, валюте. Этот, казалось бы, нематери­альный, трудно осязаемый фактор играет в сфере финансов ис­ключительную роль и в определенных условиях оказывает ре­шающее влияние на реальный сектор. На рынке фактор доверия материализуется в отношении к финансовым инструментам — российским акциям, облигациям, банковским долгам и депози­там, ликвидным средствам в национальной валюте. Первона­чальное воздействие азиатского кризиса на Россию было нео­днозначным. Международные инвесторы, срочно выводившие капиталы из стран Азии, искали для них новые сферы приложе­ния, и некоторое время такой сферой оставалась Россия. При­обретая высокодоходные государственные ценные бумаги (ГКО- ОФЗ), они поддерживали государственный кредит. Примерно до начала 1998 г. риск казался им приемлемым, тем более что они могли хеджировать его путем покупки долларов на опреде­ленный срок у российских банков, в свою очередь заинтересо­ванных в этих выгодных для них сделках.

Однако очень скоро волна недоверия инвесторов к развива­ющимся рынкам захватила Россию. Начало утверждаться мне­ние, что Россия и страны Латинской Америки имеют наиболь­шие шансы «заразиться азиатской болезнью». Приток капита­лов в Россию приостановился, иностранные инвесторы стали выводить капиталы путем продажи ценных бумаг и конверсии выручки в иностранную валюту. Цены государственных бумаг на вторичном рынке покатились вниз, что означало нездоровый рост доходности — величины, связанной с ценой обратной за­висимостью. ГКО имели срок от 3 до 12 месяцев, так что государ­ство должно было почти непрерывно размещать новые выпуски, соглашаясь на все более высокую доходность. Новые выпуски перестали покрывать затраты на погашение, и весь федераль­ный бюджет по существу стал «работать» на выкуп этих бумаг. Пирамида государственного долга начала рушиться.

Одновременно падали акции российских компаний, значи­тельная доля которых также находилась в руках иностранцев. С сентября 1997 г. до июля 1998 г. индексы показали примерно трехкратное снижение. Поскольку курс рубля был практически неизменным, это падение было одинаковым как в рублях, так и в долларах. Российские акции обеспечивали часть кредитов, которые в крупных суммах набрали к этому времени россий­

ские банки за границей, и обесценение бумаг, наряду с другими факторами, создавало для них большие трудности^[XII].

Азиатский кризис резко усилил понижательную тенденцию цен на нефть, от экспорта которой в решающей степени зависят и бюджет, и платежный баланс России. Между тем импорт из-за искусственно высокого курса рубля продолжал увеличиваться на протяжении всего предкризисного года. Рост недоверия рос­сийского бизнеса и населения выразился, прежде всего, в уси­лении бегства капитала и увеличении внутренних долларовых накоплений. Результатом всех этих негативных тенденций стало назревание полномерного валютного кризиса, что нашло свое выражение в давлении рынка на курс рубля и сокращении ва­лютных резервов Центрального банка РФ. По данным Между­народного валютного фонда, они уменьшились за указанный год почти вдвое и к июлю 1998 г. составили совершенно недо­статочную величину — около 11 млрд долл. По отношению к важнейшим макроэкономическим показателям (ВВП, товарный импорт) это меньше, чем в любой из кризисных стран. Защита курса рубля путем валютных интервенций оказалась практичес­ки невозможной.

Упорная поддержка странами Азии стабильного валютного курса в преддверии кризиса подвергается критике со стороны авторитетных экономистов как ошибочная мера макроэкономи­ческой политики. Есть основания считать, что такую же ошибку допустило российское руководство. Возможно, вовремя прове­денная относительно небольшая девальвация в сочетании с дру­гими мерами экономической политики могла бы ослабить ин­тенсивность кризиса.

Негативное воздействие азиатского кризиса на российскую экономику и финансы несомненно, но оно не может объяснить глубину и остроту нашего кризиса. Оно наложилось на корен­ные структурные пороки, отчасти унаследованные Россией от советской системы, а отчасти сформировавшиеся в 1990-е гг. Возможно, без азиатского кризиса крах наступил бы несколько позже, приобрел иные формы и масштабы, но едва ли России удалось бы избежать его.

Кризис российских банков приобрел системный характер. Юридическими и фактическими банкротами оказались практи­чески все крупные «системообразующие» коммерческие банки, в том числе банки, на которые приходилась основная часть вкла­дов населения, находящихся вне Сбербанка (Инкомбанк, СБС- Агро, «Российский кредит», «Менатеп» и др.). Как отмечалось выше, на некоторое время наступил почти полный паралич бан­ковской системы. Тяжелый банковский кризис имел место и в других странах. По оценкам фирмы J.P. Morgan, в азиатских кризисных странах на конец 1997 г. от 15 до 35% всех банков­ских кредитов могли считаться «проблемными», причем самым высоким данный показатель был в Индонезии. В России эта доля определялась примерно в 50%. В сентябре 1998 г. Джордж Сорос, давая показания в одном из комитетов палаты представи­телей США, говорил о «коллапсе российской банковской систе­мы» и отмечал, что «сначала Индонезия, а потом Россия пере­жили практически полный крах»^[XIII].

Почти во всех кризисных странах под влиянием девальва­ции заметно сократился импорт и произошло обусловленное этим улучшение торгового и платежного балансов по текущим опера­циям. Россия не стала исключением. Кроме того, нам помог рост цен на нефть в 1999 г. Однако увеличение централизован­ных валютных резервов было далеко не столь значительным, как можно было бы ожидать по данным о торговле и платежах. Это объясняется в основном тем, что бегство капиталов из Рос­сии не прекратилось, а на какое-то время, возможно, даже уси­лилось. Развитие событий после 17 августа 1998 г. в целом было менее благоприятным в России, чем в большинстве других кри­зисных стран, среди которых особенно успешно выходили из своих кризисов Южная Корея и Бразилия. Кредитные рейтинги России на суверенном государственном и частном уровнях ос­тались одними из самых низких в мире, тогда как, например, Южная Корея уже через год после кризиса смогла разместить новый внешний государственный заем.

Источником тревоги в 2000 г. в мировом финансовом сооб­ществе в значительной мере был опасно разбухший фондовый рынок развитых стран, прежде всего США, и его резкие колеба­

ния. В 1997—2000 гг. на американском рынке акций интернет­компании и высокотехнологичные компании были чрезвычайно переоценены, поскольку сформировалась своеобразная мода на акции подобных компаний независимо от размера их активов, генерируемой выручки, прибыли и операционной способности, что привело к быстрому и постоянному росту курсовой стоимо­сти их акций. Основная масса инвесторов была уверена в посто­янном росте курсов акций, что стимулировалось усилиями бро­керских фирм, направленными на рост продаж акций, подогре­валось финансовой прессой и исследованиями, которые вели концепцию быстро растущей, финансово успешной «новой эко­номики». Сложилось мнение, что высокотехнологичные компа­нии обладают особой финансовой природой, обычные крите­рии финансового анализа к ним мало применимы, они должны быть облегчены с учетом быстрого роста, который должен де­монстрировать такой бизнес в будущем. Это привело к перегре­ву рынка NASDAQ в 1999 — начале 2000 г., отрыву цен на акции от их реальной стоимости, резкому снижению курсов акций компаний на Нью-Йоркской фондовой бирже. На других раз­витых рынках снижались котировки, что стало спусковым меха­низмом для длительного падения рынков ценных бумаг в 2001 — начале 2003 г.

Глобальный финансово-экономический кризис разразился в 2008 г. вследствие безответственной эмиссионной политики двух финансовых центров — в большей степени США и в меньшей — Японии. Политика дешевых денег на первых порах по несколь­ким причинам не приводила к росту инфляции. Первая причи­на заключается в том, что с 2000 г. были сильно либерализованы потоки капитала в мире, благодаря чему избыточная эмиссия уходила из США и Японии на международные рынки и сохра­нялся низкий уровень инфляции. Развивающиеся страны полу­чали приток «дешевых» денег.

Второй фактор состоит в том, что эта избыточная эмиссия уходила в надувание «пузырей» на рынке сырья и недвижимо­сти. Первым прорвался ипотечный «пузырь», и это стало пуско­вым элементом кризиса. Формально финансовый кризис начал­ся в сфере недвижимости США. Многие аналитики считают при­чиной его возникновения создание гигантских систем рассрочки оплаты приобретенной недвижимости. На финансовом рынке основу операций составляют производные инструменты жилищ­

ного рынка, и падение цен на жилье вызвало существенные по­тери, в первую очередь у инвестиционных институтов и ипотеч­ных компаний. Размеры потерь от ипотечного кризиса в США значительно превосходят потери от кризисов прошлых лет. Толь­ко за один год (I кв. 2007 г. — I кв. 2008 г.) индекс S & P/Case Shiller, отражающий положение на жилищном рынке США, показал самое большое снижение за 20 лет — 15%Ч В отличие от США, где уровень просрочки по ипотечным платежам состав­ляет порядка 30% от всего объема задолженности, в России этот показатель не превышает 6%^{[XIV] [XV].}

В 2009 г. во всем мире наблюдалось беспрецедентное сокра­щение производства. Падение ВВП в первом полугодии 2009 г. составило в США 3,6%, еврозоне — 4,7, Японии — 7,6, в России — 10,4%. При всей кажущейся позитивной динамике наблюдае­мых процессов к концу 2009 г. (и в мире, и в России) понятно, что первопричины текущего кризиса (накопленный масштаб долгов, состояние на рынке ипотеки, низкий уровень сбереже­ний и т.д.) никуда не исчезли. Сохранение структурных переко­сов в экономиках, в частности российской, будет тормозить эко­номическое развитие.

1.6.